Вот ещё одно награждение, оформленное приказом от 27 марта 1944 года по 39 отдельной гвардейской бригаде.
Гвардии старшему лкйтенанту Николаю Ильину в 1943 году исполнилось 22 года. В Красной Армии он служит с 1940 года, на фронте - с 1 мая 1942 года. Он радиотехник роты технического обеспечения бригады.
В тексте представления указано конкретное количество радиостанций, которые на поле боя и в "районе КП бригады" за 16 дней исправил радиотехник бригады.
Вот фрагмент наградного листа на его первую боевую награду - медаль "За боевые заслуги", которой он был награжден в январе 1943 года.
А вот фрагмент представления на его вторую награду - медаль "За Отвагу". Это представление было оформлено изначально на орден Красной Звезды по итогам его боевой работы в период Курской битвы. Но командир бригады "исправил" награду в соответствии с "правилами последовательности" награждений. После медали "За бонвые заслуги" старший лейтенант был награжден медалью "За Отвагу".
А орден Красной Звезды (первую по старшинству из трех наград) он получил и третьей "по очереди". То есть награждение оадиотехника проходило последлвательно от младшей награды к старшей. Обратите также внимание на схожесть текстов представление на первую и вторую награду старшего лейтенанта. Между ними прошло более полушлда, а слова и выражения практически те же самые. В первом случае это была радиосвязь танка командира бригады, а во стором - "безотказная работа радиоаппаратуоы".
Начало истории про Степку и его боевых товарищей, воевавших в 192-м мотострелковом батальоне, который входил в состав 192-й танковой бригады (с конца октября 1943 года - 39-й гвардейской танковой бригады), можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь, а также в предыдущей публикации.
Новые Степкины трофейные часы показывали половину первого. Николай пошел проверить, горит ли в спальне маршала свет, произвёл кое-какие подготовительные мероприятия и, вернувшись, показал младшему сержанту большой палец из-за спины полководца. Климент Ефремович сидел в это время за столом, перед ним на столе лежал Степкин рапорт. Напротив него по стойке "смирно" стоял автор рапорта и пытался теперь "коротко и ясно" ответить на только что заданный вопрос:
- Товарищ маршал, усталость в голове у меня сильная и думать медленнее стал... Да и всех вокруг подозревать очень тяжело... А на передовой всё понятно. Рядом вокруг наши, а враг только впереди...
- Тебе кто-то говорил, что на войне будет все легко и просто?
- Никак нет!
- Вот видишь... Ты ограниченно годен стал по заданию контрразведки или по ранению?
- По ранению в руку, товарищ маршал...
- Ну, хорошо... Ты в парень взрослый и, как говорится "пороху уже нюхал", понимаешь, о чем просишь. Я в твои годы уже первую стачку на заводе организовал, но не представлял до конца, чем это может обернуться... Теперь сделай двадцать отжиманий от пола. Посмотрим, на что ты сейчас годен.
Степка ослабил поясной ремень и радостно воскликнул:
- Есть!
На восьмом отжимании в раненой руке появилась боль, на двенадцатом отжимании боль стала нестерпимой. Степка крепче сжал зубы, но при попытке отжаться в тринадцатый раз, в локте у него что-то громко хрустнуло, в глазах стало темно. Он, негромко вскрикнув, приложился всем телом об пол. Маршал удивленно хмыкнул и обернулся к стоящему у двери Николаю:
- Лейтенант, помоги ему подняться, дай воды и позови Семена Ивановича. Они с Катей в столовой всё чаи гоняют и гражданскую войну вспоминают...
Степка поднялся с пола практически сам и, уже полулежа-полусидя на кушетке, стал прислушиваться к ноющей теперь боли в локте. Сейчас любое движении рукой отдавалось в руке от локтя до кисти острой болью. От выпитого полстакана воды у него выступил обильный пот.
Николай, выполняя очередную команду, выбежал из комнаты. Маршал вынул из кармана гимнастерки карандаш, ещё раз взглянул на младшенго сержанта, находящегося сейчас совсем не в боевой форме, чуть заметно усмехнулся и что-то написал на углу Степкиного рапорта.
Раздался негромкий стук в дверь. Полковник Аралов попросил и получил разрешение войти. Первый вопрос маршал задал о жене:
- Где Катя, Семен Иванович?
- Пошла во флигель, Климент Ефремович!
Маршал протянул полковнику только что подписанную бумагу и прокомментировал это действие :
- Вот, товарищ полковник, возьмите. Младший сержант на фронт просится, он видите ли устал шпионов ловить... Но по состоянию здоровья его пока дальше трофейного отдела штаба армии посылать нельзя... У вас вроде бы в штате некомплект?
Полковник прочитал бумагу и заметил:
- Так точно, Климент Ефремович! А по поводу его усталости, то он скорее всего прав... Встречал я и раньше такие случаи психологического выгорания, особенно при длительной оперативной работе...
Маршал прищурился:
- Но у вас-то он скучать не будет и отдохнет от оперативной работы?
Начальник армейского трофейного отдела подтвердил:
- Никак нет! Устрою ему весёлую жизнь вперемешку с отдыхом.
Полковник ещё раз взглянул на резолюцию на Степкином рапорте, кивнул сам себе и сложил бумагу в нагрудный карман. В это время темнота перед домом озарилась яркой вспышкой, вслед за которой почти сразу раздался громкий взрыв, а затем - звон множества разбитых оконных стекол. Маршал не переменился в лице, а у Степки даже боль в руке стала как-то слабее. Полковник Аралов застегнул пуговицу нагрудного кармана и удовлетворенно констатировал:
- Ну, вот. Прав оказался подполковник... Климент Ефремович, разрешите действовать по плану?
Получив в ответ согласительный кивок, полковник скомандовал Николаю, опять стоящему на пороге комнаты:
- Теперь твой выход! Исполняешь сольную партию!.. Степан пусть пока в
себя приходит. Бегом!
Николай выскочил вон, за ним быстрым шагом из комнаты вышел полковник. Во дворе поднялся шум и гам от начавшейся суматохи, что-то загорелось. Во всем доме погас свет. Маршал встал и подошёл к разбитому окну, но, помня о договорённости. остановился примерно в метре от него. Степка спросил с кушетки:
- Климент Ефремович, можно мне тоже посмотреть?
Получив разрешение, Степка, придерживая повреждённую руку и стараясь не стонать от боли, доковылял до соседнего окна. От периодически пронизывающей его будто электрическим током боли, он плохо видел и соображал. Через минуту в комнату вошла жена маршала. Под её шагами захрустели осколки битого стекла. Жена маршала была в пальто и несла в руках шинель:
- Надень, Клим, сейчас холодно станет...
Маршал накинул шинель на плечи. Супружеская пара стала наблюдать за происходящим на улице из одного окна. Женщина ободряюще улыбнулась Степке.
Ему сейчас было очень хорошо. Повреждённая рука только теперь сильно ныла, если её удавалось удерживать другой рукой без движения. Степкиному рапорту "был дан ход" и резолюция маршала, по расчетам младшего сержанта, прекращала все "мытарства" на работе в СМЕРШе. Кто же может возразить против его решения?
В следующие полчаса Степка мог наблюдать из окна очень динамичную картину перед домом. Он оперся здоровой рукой о подоконник и, выглянув из разбитого окна, посмотрел, что творилось и в двух окнах маршальской спальни. Из обеих окон спальни валил густой дым. Это Николай привел в действие дымовые шашки. Постепенно практически вся территория перед особняком была постепенно занята различными автомобилями. Среди них было две "скорых", полуторка с тентом, пожарный автомобиль и даже грузовик, в кузове которого был установлен прожектор. Легковых автомобилей Степка насчитал аж пять штук. На каком из них приехал Иннокентий Петрович, он из-за темноты не увидел.
Вскоре прожектор осветил темный особняк и стал неторопливо "шарить" своим лучом по фасаду. Дым из окон маршальской спальни в свете прожектора стал теперь виден очень хорошо. Степка очень надеялся, что тот, для кого создавалась эта "мизансцена" (это слово сегодня днем употребил в разговоре с маршалом полковник Аралов), получил теперь нужные "доказательства".
В дверь постучали. Через несколько секунд Иннокентий Петрович лично представился маршалу, а женщина-врач, пришедшая с подполковником, поинтерсовалась здоровьем маршала и его супруги. В ответ она получила предложение заняться здоровьем Степки. Младший сержант морщился, "баюкая" повреждённу. руку. Подполковник подошёл к нему с вопросом:
- Что с рукой, Степан?
За Степку ответил маршал, улыбнувшись:
- Надеюсь, ничего страшного. Младший сержант перестарался немного в своем стремлении удрать на фронт...
После он обратился к врачу:
- Мы с женой в порядке, осмотрите вон бойца...
Свет всё ещё нельзя было включать, поэтому вошедшие пользовались фонариками. Вскоре на столе появился большой подсвечник с пятью свечами. Кто-то принёс и две керосиновые лампы.
В дворе настоящий пожар был уже потушен, но лендлизовский "шевроле" маршала был сильно поврежден взрывом прилетевшего снаряла. В "скорые" на носилках начали грузить в это время "тяжело раненного маршала и его супругу". Иннокентий Петрович убежал проследить за этим действом "на месте". Во дворе Степка периодически видел мелькаввшую в темноте фигуру Николая.
Из "полуторки" с тентом десяток военных стали выгружать доски и различный плотницкий инструмент. До рассвета оставалось еще примерно пять часов, но и задача, которую предстояло решить военным строителям, была довольно трудоемкой.
Женщина-врач заставила Степку отойти от окна и снова сесть на кушетку. Её манипуляции с рукой приводили Степку в полуобморочное состояние. Даже при тусклом свете от керосиновых ламп было видно, как распух локоть. Степка получил в другую руку ватку с нашатырем и указание самому подносить её к носу, "если что". В результате осмотра и последующих процедур Степка получил укол в плечо. Локоть был туго перемотан бинтом, а рука прибинтована к телу. От укола через ьуквально пару минут боль стала уже не такой острой. На вопрос маршала, "как пострадавший", врач ответила тоном, совершенно не допускающим возражений:
- Подозрение на разрыв связок. Я рекомендую госпитализацию!
Вечная Слава и Память солдатам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой отечественной войны!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.
