Шесть лет назад погиб мой муж. Погиб глупо, нелепо, и с этой нелепостью невозможно смириться до сих пор! Ну ладно бы болел, попал в аварию, а то... В тот вечер он забежал домой после работы, кинул вещи и, стоя у двери, поинтересовался, что купить к ужину. — А чего же не позвонил-то? — спросила я, потому что обычно он, выходя со службы, спрашивал по телефону, нужно ли зайти в магазин. — Ну вот так глупо получилось... Телефон разрядился, малыш, а зарядку я дома забыл. Так чего купить? — Да ничего, кроме хлеба, и не нужно. Может, переживем? — Не-е, это ж 5 минут! Сбегаю, пока ты на стол накроешь... Митя хлопнул входной дверью, и я заметила, что бесполезный телефон он бросил на полке в прихожей. До «придворного» магазинчика, куда привозят свежий, часто даже горячий хлеб, идти от нас буквально 2 минуты.Он стоит прямо на въезде в наш двор. Прошло 5 минут, 10, 15, 20... Мити не было, и я с досадой подумала, что он, наверное, встретил кого-то из соседей в лавке и зацепился языком. «Ну что он? — ворчала я, накрывая на стол. — Забыл, что ли, что я жду его!» Как потом выяснилось, в это время Митя попал в историю. Трое забулдыг встретили его на выходе из магазина и привязались, требуя денег на пиво. А муж, как назло, взял аккурат мелочь на хлеб, чтобы не тащить с собой кошелек. Мужики не поверили Мите, а он, надо сказать, был очень мирным человеком, никогда не лез на рожон, старался уладить дело разговорами. Я уверена, что и с этими уродами он пытался договориться, но свидетель рассказал, что это было бесполезно. Пьяные или обкуренные парни проявляли очевидную агрессию: не получив денег, они стали требовать телефон, а его-то как раз Митя бросил в передней за ненадобностью. Первого, кто ударил его, Митя легко отбросил с крыльца. Он у меня был нехилым мужчиной, но когда трое на одного, да еще у самого звероподобного оказался нож!.. Истекающего кровью Митю подобрали в сумерках старики, гулявшие с собакой. Пока разбирались, что к чему, вызывали милицию и скорую, я заметила суету во дворе и сбежала вниз... Ужас, отчаяние, боль, страх — всю гамму моих чувств и не передать вам. Я везла его в больницу и думала: «Только бы выжил! Я объеду все храмы в округе, я пожертвую все, что у нас есть, на детские приюты, только бы выжил!..» Но мы не довезли его. То есть довезли, но мертвого. Я помню, вылезаю из скорой: одежда и руки в крови, полицейские о чем-то спрашивают, врач из скорой сует в нос нашатырь... А я почему-то повторяю: «Надо зарядить его телефон!» Я точно помню, что совсем не плакала. И в этом был весь ужас: боль не выходила. Мне казалось, что сердце вот-вот разорвется, а слез нет... Плакать я начала через месяц. Как будто шлюзы открылись: я рыдала и рыдала. Чего только не делали мои родные, чтобы как-то вывести меня из этого состояния. Первый год без него был тяжелым, а второй — пустым. Мне все стало безразлично, наверное, это и называется депрессией. Мать с отцом таскали меня в театры, возили на море, подружки устраивали вечеринки, где пытались познакомить с какими-то кавалерами... Я безропотно ходила, ездила, знакомилась и... ничего не чувствовала. Словно зомби. Только вернувшись к себе, обнявшись в кровати с Митькиным свитером, который все еще пах его любимым одеколоном, я оживала. Начинала ощущать свое тело, биение сердца и даже просыпающееся желание жить. В первую годовщину его смерти я ездила к нему на кладбище с родителями — его и своими. Они, если честно, очень мешали мне: хотелось побыть у могилы мужа одной, а не слушать истерический лепет его матери и утешительные причитания моей. А вторая годовщина прошла менее торжественно: его родители съездили на кладбище, не сговариваясь со мной. Мои вообще были в это время на курорте. И я поехала к Мите одна. Как всегда, положила его любимые фрезии. Посидела тихо, глотнула из крошечной фляжки коньяка... И вдруг услышала знакомое «малыш» — то ли ветер принес, то ли ветки стоящей рядом рябины проскрипели... Добравшись до дома, тут же упала в постель, еще подумала: «Не подхватила ли я ОРЗ?» Какая-то слабость внезапно одолела. В чувства меня привел тихий телефонный звонок, я даже не сразу его услышала. Пошарила в темноте по тумбочке, попыталась понять, что за номер... Нет, не определился. — Кто это? Алло! — я еще туго соображала после тяжелого сна. В трубке раздавались какие-то щелчки, обрывки музыки, потом тихий треск... — Перезвоните, вас не слышно, алло! Я уже было нажала пальцем на кнопку «отбой», но тут услышала то, что заставило меня оторопеть. — Не отключайся, малыш... Это я, малыш... — слышалось сквозь помехи. Это был голос Мити! Нет, это не бред и не галлюцинации. Ошибки быть не могло! — Алло, Митя! Митенька! Это ты?! Алло! - я орала как безумная. — Хр-р... ш-ш-ш-ш-ш... Кр-кр... ма-а-лыш!.. Треск, шипение, связь оборвалась. Я трясла телефон, я держала его в руках всю ночь, не спала, все ждала, что он перезвонит, а потом у меня случилась истерика. Но, думаю, меня можно понять. Я терялась в догадках: «Кто-то разыгрывает меня? Но каким надо быть нелюдем, чтобы так шутить?!» Родители даже водили меня к психиатру, они так и не поверили в историю с его звонком. А он позвонил снова — через год, в день своей смерти. Я весь год — можете не верить! — ждала этого звонка. И снова сквозь помехи, треск и шум едва-едва различимый его голос кричал мне с того света: «Малыш!» Звонки прекратились на пятый год, и я знаю почему... За мной тогда уже ухаживал Игорь, и к этому человеку я относилась очень тепло. Я всерьез думала о новом замужестве. Мне стало казаться, что Митя меня отпустил. Ну и в самом деле — прошло 5 лет! Меня едва ли можно в чем-то упрекнуть... Только вот голоса Мити я больше не слышала
