Моя одногруппница занималась созданием ритуальных венков из живых цветов. Ничего позитивного в этом не было, зато платили очень хорошо. Такого рода выражение скорби, как правило, могли себе позволить очень состоятельные люди. Вообще, Марина с детства увлекалась всем, что было так или иначе связано с похоронками. Лично мне это было непонятно. Если бы не её хобби, возможно, мы бы даже начали встречаться, но одержимость Марины смертью и похоронами отталкивала. Самым неприятным для меня во всей этой ситуации было то, что теперь розы, которые Марина чаще всего использовала для венков, ассоциировались у меня со смертью. От их запаха иногда начинало тошнить. Было что-то неправильное в том, что теперь красота и смерть стали для меня чем-то почти единым.
Однажды Марине позвонил мужчина — судя по голосу, молодой мужчина, — и попросил сделать венок для свой погибшей в ДТП девушки. Через неделю они должны были пожениться. Ему было все равно, какие цветы Марина будет использовать для этой траурной композиции, но среди них обязательно должны были быть розы, которые росли на нашем местном кладбище. Идти на кладбище одной Марина не решилась, поэтому попросила меня поехать с ней.
— Ты согласилась? — спросил я, — серьезно? Он же псих!
— Ты просто не знаешь, какую сумму он пообещал заплатить, — ответила Марина, — и вообще, что в этом такого? Он сказал, что его девушке нравились эти цветы. Очень символично.
— Символично? — повторил я, — объясни. Ты хоть знаешь, что означают это слово? Символично…
— Отстань. Ты поедешь со мной или нет?
— Ты видела его? Встречалась с ним? Вдруг это какой-нибудь маньяк? Попросить составить ритуальный венок из кладбищенских цветов... больной урод.
— Он попросил дополнить композицию этими цветами. Его право. Ты едешь или нет?
Я поехал.
Вечером я решил поподробнее узнать об этой аварии, промониторил все наши местные социальные сети, но не нашел информации ни об одном смертельном ДТП за последние две недели, а о таких вещах обычно писали. Меня это… насторожило, что ли. Было во всей этой истории что-то… неуютное, как сгнившие цветы на кладбище.
На следующий день Марина позвонила мне и попросила приехать.
— Надо отвезти венок на кладбище, — сказала она немного растеряно. Или испуганно? Встревоженно. Теперь и Марина почувствовала что-то.
— Даже не захотел посмотреть на него. Я выслала фотографию, но сообщение до него даже не дошло. А минут через тридцать он сам позвонил и сказал, куда привезти венок. И только потом до меня дошло, что он не назвал время.
— Так…
Марина нервно закурила, поглядывая на венок. Получилось очень красиво. Но, несмотря на это, композиция скорее пугала, чем восхищала. Среди белых и бордовых роз я увидел цветы с кладбища.
— Я перезвонила, но мне сказали, что абонент недоступен. Я обзвонила морги, чтобы узнать, когда хоронят погибшую в ДТП девушку, и оказалось, что сегодня вообще не хоронят таких. Но деньги он перевел. Что мне делать?
Что я мог ей посоветовать?
— Он объяснил, как найти могилу? — спросил я. Он объяснил.
По дороге на кладбище Марина рассказала мне подробности аварии. Пьяная девушка, лишенная прав за нетрезвую езду, снова села за руль и устроила ДТП, в котором погибли её подружки. Сама девушка осталась жива.
Я помнил эту трагедию. Я даже видел обломки машины. На следующий после аварии день я шел в университет мимо того места, где все это произошло. Кровь с дороги уже смыли, но убрать детали не успели. У дерева, в которое въехала пьяная девушка, уже лежали цветы. Я тоже положил туда две розы на обратном пути. К тому моменту цветов было уже гораздо больше. Помимо них люди несли к месту аварии мягкие игрушки и открытки с соболезнованиями.
— Это случилось три года назад, — сказал я Марине, — он что-то перепутал. И вообще…
И вообще, одна из погибших девушек собиралась замуж, и ее похоронили в свадебном платье. Говорят, на ее парня больно было смотреть. Они уже купили кольца, и он положил свое ей в гроб. Печальная история, которая становится просто пронзительно печальной, когда понимаешь, что девушка погибла по собственной глупости. Зачем она села в машину к пьяной подружке?
— Ерунда, — ответила Марина не очень уверенно, — он перевел мне деньги, я не могу не отдать венок. Сейчас мы быстро все сделаем и забудем об этом.
Могилу девушки мы нашли без проблем (звонивший подробно описал, как это сделать), но проблемы все-таки были. Вернее, одна проблема. Девушка умерла три года назад. Сегодня была годовщина ее смерти.
— Наверное, я что-то не так поняла, — пробормотала Марина. Она была напугана. Я тоже.
Вечером я рассказал о случившемся своей девушке.
— Это не мог быть её парень, — сказала она, — он закончил жизнь самоубийством. Об этом тогда много писали, странно, что ты этого не помнишь. Ещё писали, что на похороны он пришел с венком из живых цветов. Хотел… не знаю, чего хотел.
Ритуальный венок из живых цветов…
— Ты уверена, что он…
— Уверена. На его странице оставляли комментарии с соболезнованиями, я это точно помню.
— Но… кто тогда? — спросил я, растеряно глядя на свою девушку, — кто заказал венок?
— Призрак, — ответила она без улыбки и повторила, — призрак…
— Глупости. Призраков не бывает. К тому же Марине перевели деньги за заказ. Призраки теперь пользуются картами? И мобильными телефонами? Наверное, кто-то просто решил пошутить.
— Зачем? В чем суть прикола?
Марина пыталась узнать, кто перевел ей деньги, но в истории платежей эта операция отсутствовала: деньги перевели, зачислили, но даже в банке не смогли назвать отправителя. Перевод попал под категорию "Прочие выплаты", а в информации о платеже был набор чисел.
— А если проверить координаты нашего кладбища, — сказал я Марине, — не получится ли так, что они...
— Я не буду этого делать, — ответила Марина, — я выполнила заказ, и мне за это заплатили. Всё.
Она продолжила делать венки, а я попытался забыть об этой истории, понимая, что правду мы все равно никогда не узнаем.
