Нужно признать, что Хмельницкий на первом этапе освободительной войны мечтал не о независимом украинском государстве, а только об ее большей и надежной автономии в пределах Речи Посполитой и о булаве гетмана всей Украины, но полученной из рук польского короля. Поэтому, ведя переговоры с королем и принимая от него деньги на подготовку казаков к войне с Турцией и королевской оппозицией, он, по сути, вел двойную игру, думая, что главное – создать казацко-повстанческую армию, поднять народ, а там уже ситуация подскажет, как действовать дальше.
И теперь, одержав ряд уверенных побед над поляками, Хмельницкий отправился в Варшаву за гетманской булавой. Но тут произошло совершенно неожиданное событие, сути которого, собственно, и посвящен этот очерк.
20 мая 1648 года король Владислав IV Ваза, всего лишь пятидесяти трех лет от роду, после некоей загадочной болезни умирает (напомню, они с Хмельницким были одногодками). Поговаривали, что не без помощи иезуитов – Владислав в открытую враждовал с представителями Ордена иезуитов в Речи Посполитой.
А в это время Хмельницкий стоял под Белой Церковью, давая передышку своей армии, упорядочивая ее, и рассылая во все концы Украины универсалы, не забыв и о письме к королю. Но поскольку писал он Владиславу IV уже после его смерти, историки до сих пор спорят: то ли он поздно узнал о смерти своего коронованного приятеля, то ли это послание из разряда дипломатической хитрости.
Но интересно, что в Универсале, датированном 28 мая 1648, гетман признается: «Я, Хмельницкий, призвав Господа Бога на помощь и хитростями отобрав у Барабаша королевскую привилегию, должен начать это военное дело с поляками, по которому, мы надеемся, Его Самое высокое Королевское Величество войной на нас не пойдет, поскольку начали мы эту войну с поляками с его королевского разрешения, потому что поляки, с неуважением относясь к Его Королевской превысокой Персоне, мандатам и приказам его не подчинялись и постоянно затрагивали интересы Малороссии».
В то время Хмельницкий, как видно из приведенного выше Универсала, пока еще выполнял план короля, надеясь только добиться большей независимости Украины в рамках польского государства и получить булаву из рук Владислава IV. Вот что пишет по этому поводу историк Николай Аркас: «Вся Украина тогда восстала. Сам Хмельницкий, пожалуй, не ожидал, чтобы так ему повезло. О нем ходила молва, что он хочет построить новое, украинское государство, что уже именует себя Великим Князем. Но сам он еще не достигал мыслями так далеко. Он даже не думал тогда оторвать Украину от Польши».
И вдруг король умер. И гетман остался один на один со своей армией – между восставшей Украиной, которую он двинул на войну, и почти побежденной им Польшей, которой все еще служил, несмотря на обнаглевших вельможных шляхтичей, врагов короля и своих собственных врагов, а также врагов великой Польши «от моря до моря». И что ему было делать?
А теперь представьте картину: гетман Хмельницкий во главе мощного, закаленного в боях, дисциплинированного двухсоттысячного казацкого войска входит в Варшаву! Как вы думаете, что произошло бы в ближайшие после этого дни?
Правильно: собрался бы сейм и королем мощного государственного образования на Востоке Европы (того самого – от моря до моря) шляхта выбрала бы, разумеется, Богдана-Зиновия Михайловича Хмельницкого. И почему-то мне кажется, что в составе этого государственного образования находились бы земли Великого княжества Литовского, королевства Польши и объединенной (Правобережье с Левобережьем) Украины. И Хмельницкий изменил бы политическую систему этого государства. Помните, выше я цитировал Проспера Мериме о характере гетмана. Так вот он вполне мог бы заменить «анархическую аристократию края на сильную монархию», с наследственным правом на корону. Правда, название бы у этой империи, скорее всего было бы немного другое – Украина.
Вы можете возразить: мол, а как же пункт про то, что королем Польши может быть только католик? Но вы, вероятно, забыли, что Хмельницкий в юности окончил иезуитскую школу, а иезуиты – самые ярые католики. Это – во-первых. А во-вторых, когда речь идет о королевской короне, вопрос веры отступает на второй план: сколько было примеров, когда монархи (и не только!) меняли духовную веру ради земного благополучия.
И еще большой вопрос в таком случае: кто к кому присоединился бы (имеется ввиду Переяславская Рада 1654 года) – Украина к Московии, или Московия к Украине.
Но Хмельницкий, по-моему, испугался ситуации. Вместо только что описанного мною варианта продолжения его судьбы, он выбрал свой путь.
Пока он налаживал тайные переговоры с вдовствующей королевой Марией-Людовикой и канцлером Оссолинским, утратившим уже к тому времени доверие вельможного шляхетства, полякам каким-то образом удалось собрать новую армию и назначить командующих. После долгих сомнений сейм назвал великим коронным гетманом князя Доминика Заславского. А его заместителями стали Конецпольский и Остророг. В казацких кругах эти назначения вызвали смех. Известного своими влечениями к роскоши и лени Заславского прозвали «периной», юного Конецпольского – «ребенком», а известного своей ученостью Остророга – «латином» (на украинском языке прозвища этой троицы звучат совсем поэтически – «перына, дытына та латына»).
Но хорошо смеется тот, кто смеется последним: эти польские генералы повели новую армию в Украину. И на реке Пилявцы (территория современной Хмельницкой области Украины) произошла битва. И, если бы Заславский проявил больше решительности, поляки в первый же день, возможно, даже взяли бы штурмом Пилявецкий замок, где находился тогда штаб Хмельницкого. Но на следующий день на помощь казакам прибыл с небольшим отрядом татар старший сын гетмана Тимофей. Татар было всего около четырех тысяч, однако их появление позволило Хмельницкому разыграть «татарскую карту».
Он приказал некоторой части своих воинов вывернуть наизнанку тулупы и устроил целое представление (есть данные, что на роль ордынцев согласился полк атамана Кривоноса). Под крики: «Алла! Алла!» – в его лагерь будто все «прибывали и прибывали» отряды татар. Казаки им салютовали из ружей, звонили в литавры били в барабаны. А на рассвете в плен к полякам вдруг попал переодетый в попа казак-смертник. Он сумел убедить поляков в том, в чем хотел заверить их Хмельницкий: что прибыло уже 40 000 татар. Но это только передовой отряд ...
В лагере поляков началась паника. Страх перед татарами у них всегда был мистический. Для поляков все закончилось полным поражением. Добычей стали 80 орудий (по другим данным – 92 пушки) и почти 100 000 телег со всяким добром, среди которого была и гетманская булава Доминика Заславского.
Таким образом, польское войско перестало существовать как организованная сила, а казакам достались бесчисленные ценности. По словам очевидцев, причинами поражения стали «роскошь, амбиция, раздоры и зависть». И когда стало ясно, что сражение проиграно, большая часть военачальников думала не о том, как организовать отступление, а о том, как вывезти свое личное имущество, тем самым окончательно деморализуя войско. К тому же, зависть и амбиции некоторых военачальников, принимавших свои собственные решения по своему усмотрению, помешали стать настоязим командующим авторитетному среди простых солдат Иеремии Вишневецкому.
Как видим, Хмельницкий, как полководец, и на этот раз использовал весь арсенал тогдашних средств борьбы и психологического давления на противника.
Тем не менее, и этой ситуацией Хмельницкий не захотел воспользоваться.
Несколько дней после битвы Хмельницкий шел к границам Польши, не встречая сопротивления. Но вместо того, чтобы просто с марша заскочить на ее территорию, он стал лагерем возле Збаража, чуть севернее Тернополя, и созвал полковников на совет: «Чего желает себе уважаемое общество? Углубимся в Польшу, добьем врага и вернемся к нашей любимой Украине?». Этот вопрос удивил присутствующих. Они хорошо видели, что Польша лежит перед ними абсолютно беззащитной. Что такой огромной армии, которую они собрали и которую еще соберут, продвигаясь к Галичине, там просто некому противостоять. Поэтому нельзя терять ни часа. «На Польшу! – было общее решение. – Избавимся от ляхов раз и навсегда!».
И ведь избавились бы. Если бы Хмельницкий согласился их повести. А он не повел. Точнее повел, но в Варшаву, а на штурм Львова, сколь бессмысленный в той ситуации, столь и безуспешный.
Ведь он еще королю Владиславу обещал, что получит гетманские булаву и клейноды только от короля Речи Посполитой!
Но короля Польши еще только предстоит выбрать. И Хмельницкий отправил своих послов в Варшаву на сейм.
Сто раз был прав Проспер Мериме: «Скоро Хмельницкий убедился, что, пожалев Польшу, он сделал ее ненависть еще немилосерднее».
Было три реальных претендента на престол – братья Владислава IV Ян Казимир и Кароль, а также князь Трансильвании Ракоци. Хмельницкий сделал ставку на Яна Казимира. А в это самое время в окрестностях польской столицы пылали замки шляхтичей, которые поджигали казаки того же Хмельницкого.
Не без помощи (точнее, голоса) Богдана Хмельницкого королем выбрали Яна Казимира, который, казалось бы, должен был, как следует, отблагодарить гетмана за поддержку своей кандидатуры.
Он и «отблагодарил»! Сначала стал навязывать гетману условия, которые очень напоминали условия капитуляции. Естественно, Хмельницкий их отверг. Впоследствии новый король несколько смягчил условия, затягивая время. При этом, все же вручил Хмельницкому булаву и клейноды всеукраинского гетмана, как то и хотел Богдан Михайлович.
А потом король воспользовался временем, которое Хмельницкий, можно сказать, просто ему подарил, и собрал новую армию, отправив ее в Украину, чтобы погасить антипольское восстание и восстановить там старый порядок, какой необходим был польским магнатам.
А что же гетман? В январе 1649 года он торжественно прибывает в Киев, где его встречали с королевскими почестями: звонили во все колокола, стреляли из пушек, благословлял митрополит, студенты Киево-Могилянской Академии прославляли его в своих стихах – на латинском и украинском языках. Но вскоре за Хмельницким в Киев пришла и польская армия.
Польский король Ян II Казимир разработал, как ему казалось, превосходный стратегический план похода на Киев, решив одновременно ударить по казацким войскам с фронта и с тыла, для чего приказал литовскому князю Янушу Радзивиллу двигаться из Литвы в направлении Киева.
Но, узнав об этом, Хмельницкий не только сумел быстро мобилизовать огромную казацкую армию, но и заручиться поддержкой татарского хана Ислам-Гирея III. Союзники начали наступление в двух направлениях: основные силы под предводительством гетмана Хмельницкого шли на запад, а часть казачьих полков во главе с полковником Станиславом Кричевским выступила на север, против войска Радзивилла.
В июне 1649 г. казаки и татары нанесли поражение передовым частям польской армии, которые возглавлял князь Иеремия Вишневецкий, и окружили отступающие войска в Зборов в Галиции (ныне – в Тернопольской области Украины). 63-дневная оборона Зборова, осуществляемая Вишневецким против превосходящих сил Хмельницкого и Ислам-Гирея хорошо описана в книге Г. Сенкевича «Огнем и мечом».
На помощь осажденным из-под Люблина отправилось 30-тысячное войско во главе с самим польским королем. Узнав об этом через разведичков, Хмельницкий для продолжения осады крепости оставил часть войск под командованием генерального обозного Ивана Чернята под Зборовом, а сам с главными силами выступил навстречу королевскому войску. Основные силы казацких и польских войск встретились под Зборовом на реке Стрыпе.
5 августа, менее чем за день езды от Зборова, при переправе через Стрыпу, казаки неожиданно атаковвали коронное войско. Войско Яна Казимира не было готово к такому повороту. Более того, когда начался бой, часть шляхты обедала. Хмельницкий бросил конницу на польские обозы, растянувшиеся на несколько верст, и хорошо их проредил, а пешие казаки со всех сторон обступили короля с его отборными частями ...
Потеряв в бою около 4 тысяч человек, польский король, немецкие наемники и артиллерия (примерно 15 пушек разного калибра) переправились через Стрыпу и начали строить лагерь, начав возводить в наиболее уязвимых местах земляные валы, однако не успели их закончить – утром казаки атаковали лагерь в этом месте и город Зборов. Они прорвались в лагерь и в город, однако закрепиться здесь не смогли.
Следующую атаку начали татары. Земляные валы не смогли остановить наступления, и казаки вместе с татарами ворвались в лагерь. Благодаря контратаке немецких наёмников королю удалось предотвратить разгром. Ситуация в польском лагере стала критической. Нехватка людей и провианта не давала надежды на удержание позиций, не говоря уже о победе.
Хмельницкий каждый день сжимал кольцо своих полков. Наконец, поняв проигрыш, Ян-Казимир стал просить перемирия.
Но вместо того, чтобы взять в плен Яна-Казимира и королевские клейноды, и начать диктовать условия Варшаве, в решающий день битвы, когда казаки разгромили основную часть королевских войск, ворвались в лагерь и принялись уже рубить личную охрану короля; в момент, когда Ян-Казимир уже потерял надежду и с минуты на минуту ждал гибели или плена, посреди сечи появился Хмельницкий и приказал казакам остановиться и выйти из лагеря.
Это произошло вечером. А до утра полякам удалось подкупить крымского хана и заключить с ним перемирие. Не заинтересованный в победе и усилении Хмельницкого, крымский хан, по сути, предал Хмельницкого, пошел на переговоры и заключил соглашение с польским королем, который пообещал татарам выплатить крупную сумму упоминки и разрешил брать ясырь и грабить украинские земли на пути в Крым.
При этом – очень унизительным кажется такой факт: хан просил короля объявить амнистию казакам и их гетману. А сам Хмельницкий, вернул королю его регалии и написал королеве откровенно подобстрастное письмо, в котором утверждал, что он, Хмельницкий, «нашел пристанище у ног его величества крымского хана в надежде, что он поможет мне вернуть Вашу благосклонность. Лучше бы мне умереть, чем жить врагом моего добродетельного велителя. Желаю только одного – прожить свои последние дни мирно, под защитой королевской милости».
Что это? Неуверенность в окончательной победе над поляками? Или действительно искреннее желание прожить последние дни под защитой королевской милости.
В этом, на мой взгляд, была его трагедия, вылившаяся в еще несколько лет кровопролитной войны.
Хмельницкому (практически победителю!) пришлось пойти на заключение так называемого Зборовского договора с польским королем (практичеси поверженным в войне), который формально признавал казацкое управление юго-восточными территориями Речи Посполитой (Украины), однако не удовлетворял потребностей украинских помещиков и крестьян, которые воевали вместе с казаками. Однако, как оказалось позже, местная польская шляхта и римско-католическое духовенство, которые в результате договора теряли свое влияние и собственность на Запорожье, не собирались выполнять его условия.
Таким образом, Богдан Хмельницкий не использовал и свой второй реальнейший шанс на создание Украинского государства на обломках поверженной Польши.
Освободительная война против польского господства в Украине разгорелась с новой силой. Обманутый Яном Казимиром Хмельницкий теперь был беспощаден. Но момент завоевания Польши Украиной был упущен. Выбор дальнейшего пути для Украины сузился до двух вариантов: либо идти в будущее с мусульманами Крымского ханства; либо с близким по вере и духу Московским царством. Какой выбор сделал гетман Украины в 1654 году всем известно.
Пора подводить итоги: чего бы не случилось, если бы Богдан Хмельницкий воспользовался благоприятным стечением обстоятельств и либо занял бы польский престол, либо присоединил бы Польшу к Украине.
1) Никакой Переяславской Рады в январе 1654 года не было бы. Соответственно, ни о каком воссоединении Украины с Россией не говорили бы.
2) Никакого присоединения Крыма к России при Екатерине Великой в XVIII веке не было бы, поскольку никак невозможно было бы добраться туда через территорию другого государства, т.е. Украины.
Соответственно, никакие крымчаки не ходили бы походом до Москвы, поскольку для начала им нужно было бы пройти тысячи километров по украинской земле.
3) Пётр Первый никакой Полтавской победы, переломной в Северной войне со Швецией, не познал бы. К тому же, союз шведского короля Карла XII и украинских казаков под водительством гетмана Мазепы вообще поставил бы под вопрос саму победу России в этой войне. Соответственно, вероятно, и Российская империя не была бы провозглашена.
4) Возможно, никакой Крымской (или в западной интерпретации – Восточной) войны тоже не случилось бы, поскольку Российская империя в Крыму не присутствовала бы. И не стал бы Севастополь городом русской воинской славы.
А значит, никакие «Севастопольские рассказы» молодой поручик граф Лев Толстой не написал бы, с которых и началось восхождение писателя на литературный Олимп. И, возможно, мир так и не узнал бы гения русской литературы, ибо собратья по перу оценили произведение и подбодрили его к дальнейшему творчеству.
5) Впрочем, возможно, и украинская литература ничего бы не узнала о таком крепостном крестьянине, как Тарас Шевченко, поскольку не смогли бы выкупить украинского крепостного (даже несмотря на то, что юный Шевченко учился в Петербурге на художника) у помещика Павла Энгельгардта русские деятели искусств – художник К. Брюллов, поэты В. Жуковский и Е. Гребенка, да еще и за деньги царской семьи Романовых и при участии императрицы Александры Фёдоровны (жены Николая I).
Дальше продолжать нет смысла. Те, кто знает отечественную историю, могут и сами домыслить, чего бы не случилось, если бы Богдан Хмельницкий хотя бы один раз из двух использовал благоприятное стечение обстоятельств, сложившееся для него (и для Украины) в 1648-1649 годах.
Подписывайтесь на канал, делайте ссылки на него для своих друзей и знакомых. Ставьте палец вверх, если материал вам понравился. Комментируйте. Спасибо за поддержку!
