Лаптев поймал себя на мысли, что не хочет терять хорошего работника. Он давно повысил Боре зарплату вдвое, чтобы тот не убежал от него на завод, где потихоньку наладили новое производство, полностью модернизировав рабочие процессы. А еще Боря нравился Лаптеву как человек. Нравился – и все! Да ладно бы, одному Лаптеву, ведь и дочка его Тамара ни с того, ни с сего зачастила к отцу на работу. С чего бы это? Кроме дискотек и баров Тамару ничего не интересовало.
Тамарка - отдельная песня. И когда она из маленькой девочки с кудрявыми хвостиками вымахала в здоровенную кобылицу ростом под метр восемьдесят? Не девка, а черт, знает, что получилось. Тамарка – основная беда и головная боль Лаптева. Спортсменка, гандболистка, норовистая дочка, вся, от макушки до пяток, наверное, была рождена, для того, чтобы трепать нервы отцу. Помощи от нее никакой – ну не в трактор ее сажать, в самом деле? Сына жена рожать Лаптеву наотрез отказалась – вот еще! А Тамарка, как в насмешку, с мужским характером и мужским упрямством, вся в отца пошла.
- Томка, зарраза, ну зачем тебе этот физкультурный институт? Пошла бы, да поступила в колледж, выучилась бы на хозяйку усадьбы, а? – просил Лаптев дочку.
А та, кобыла вредная, свое гнула. «Буду тренером», да «Буду тренером». Нашла себе профессию… Ну, и поступила, а батька корячился один, копейку из говна и палок заколачивал. Спасибо, что хоть на каникулы в отчий дом приезжала, обозначиться – жива-здорова. Целый день спит, вытянув свое большое, сильное, словно из упругой резины сделанное, тело. Проснется, литр кофе выдует, и уходит к подружкам и дружкам. Дискотеки, пикники, шашлыки, кабаки, мужики – возращается под утро. Доченька, помощница, называется. Тьфу!
К папе родному обращалась только когда деньги нужны. Не лень на ферму приехать, куда там – приехать, она и пешком прискачет, если надо, спортсменка же, хоть и гандболистка. Вот и в этот раз примчалась: «Папа, папуленька, у Машки «де ре», надо подарок купить!» Пока Лаптев придумывал возражения, да отмазки, Томка – фьють, по участку на экскурсию пошла, помело. Фермер оглянуться не успел, а доченька уже вокруг трактора круги наматывает.
У Бори родители серенькие, а сам-то он удался: крепкий, ясноглазый, белозубый. Ничего удивительного, что Тамарка его издалека приметила. Приметила и подкатила с разговором. Вернулась от Борьки задумчивая. Про деньги забыла начисто. Зато и вернулась на следующий день на ферму. И опять – прямым ходом к трактору.
Жена кудахтала за ужином:
- Тома, ну что ты такого в этом Боре рассмотрела?
- Он хороший, мама, - отвечала Томка.
Боря, и правда, был очень хорошим. Тамарка это сразу заметила. Спокойный, улыбчивый, приветливый. Суматошная Тамара после общения с ним успокаивалась, забывала про суету, про кабаки и гулянки. Льнула к нему, скучала, искала глазами широкую Борькину спину, тянулась к Борькиной доброте и сама становилась доброй, умиротворенной, успокоенной.
- Я люблю Борю! – объявила однажды родителям Тамара.
Егор Сергеевич обрадовался. Вот это чудеса – работник Боря вольется в семью! Тамарка остепенится, деток нарожает, осядет на родной земле. А он, Лаптев вместе с таким-то зятем горы свернет! Томка на лучших курортах будет отдыхать! Заживут Лаптевы! Все складывалось хорошо!
Борис почувствовал: что-то торнуло, толкнуло в сердце. Длинные желтые Тамаркины глаза снились по ночам. Диковатая, развязная, гордая – царица! Поцелуи Томкины жгли, как горячие уголья. Голос ее из головы не выходил. Никого не замечал Боря раньше, никого, кроме Томы не надо было ему и теперь.
Парламентеры не замедлили с визитом к Борькиным родителям. Алексей, распив бутылочку беленькой с Егором, радовался: хороший тесть будет. Рабочая косточка, с достатком! Детки пойдут. Томка, хоть и заполошная, но справная, сильная, дурь из головы выветрится. Сами молодые были, что уж там. А Катерина… Катерина начисто забыла свое обещание. Как будто корова языком слизнула страшное воспоминание, как и не было ничего. У нее забот – полон рот. Какой же подарок молодым сделать, ну не однушку же дарить? Обеспеченные родственники – смешно. А вот если продать эту квартиру, да на вырученные деньги машину купить? Вот это подношение!
Свадьба шумная была! Гуляло человек двести! Жених с невестой рядышком сидели, не понять, кто кого краше. Лаптев царский подарок сделал: подарил молодоженам двухэтажный дом в километре от своей усадьбы. Новенький, еще смолой пахнущий, с широкой терассой, с высоченными окнами. Теремок! А Катерина с Алексеем тоже лицом в грязь не ударили, вручили ключики от новехонькой иномарки, Томке кататься, форсить перед подружками!
***
Жили хорошо, как и положено. Борис с Егором Сергеевичем сколотил целый семейный подряд. Набрали рабочих, расширили деятельность и вскорости новый агрокомплекс развернулся на нескольких десятках гектаров плодородной земли. Целое тепличное хозяйство полностью обеспечивало район сладкими, особого сорта помидорами. Пошла мода на салат «Цезарь», и сорт «айсберг» расхватывали на ура. Благосостояние Лаптева росло. Как тут не радоваться?
Но вот зять Борис, толковый и спокойный мужик, с каждым днем мрачнел лицом и худел ни по дням, а по часам. Семейная жизнь в последнее время дала трещину. Тамаре было скучно жить в глубинке. Она с ужасом это поняла, когда перевелась на заочное отделение. Не того склада был у Томки характер. И ведь любила своего Борьку, да видать, не так сильно, как хотелось бы. В городе – шум, энергия, движение. А здесь – что? Красивый добротный дом, подаренный отцом, казался Томе тюрьмой.
Она пробовала развести сад. Насадила вишен и яблонь. Алексей, свекр, помог ей выбрать самые красивые, сортовые цветы. Сам сажал, сам и ухаживал после – Томе садоводство быстро надоело, да и на сессию надо было уезжать. Питер будоражил душу веселыми вечеринками, людными проспектами, Питер обновился за последнее время, и рекламный блеск, заслонивший каменные столетние дома, понравился ей куда больше, чем Ленинградская четкость и строгая выверенность линий Дворцовой площади.
Тамара – огонь. Борис – озерная, прохладная гладь. Тамара нужна буря, натиск, страсть. А Боре нужны покой и тишина. Она била посуду, устраивала скандалы из-за ерунды, кричала и плакала. А Боря садился в машину и уезжал на работу. Обоим было плохо: слишком жарко рядом с такой женой, слишком тихо рядом с таким мужем. Может быть, дети и скрепили бы необычный союз двух разных по духу людей, но детей Бог не давал.
Тамара изменила мужу во время очередной сессии. Изменила случайно. Просто она гуляла по ночному городу и наткнулась на тусовку байкеров. Просто познакомилась. Просто покаталась на мотоцикле одного из ребят. Ночные огни, и байк резал ветер вдоль, и запах кожаной куртки, и скорость сводили с ума… И сильные руки молодого парня, такие сильные и такие дерзкие, что забыть их сложно. Да просто – никак…
Она вернулась домой оглушенная и растерянная. Вот там, в большом городе – вся ее жизнь. А здесь – болото. Тамара ковыряла ложкой домашние (Борис расстарался, сам налепил, ожидая супругу) пельмени, душа ее томилась, и голос внутренний кричал: «Опомнись, дура! Что ты делаешь?» Она не отдавала себе отчета. Тамара всегда такая была, с самого детства – импульсивная натура, живущая сиюминутными эмоциями.
А Боря был человеком интуиции и такта. Он сразу почувствовал: Тамара больше не его жена. Что бы он ни делал, как бы не боролся за ее любовь. Это конец. Но чувство такта не разрешало ему самому, как мужчине перерубить запутанный узел. Боря молчал.
Окончание в следующей публикации
Автор: Анна Лебедева