В прошлые времена было три Индии, 1) Сибирь, 2) Индия , 3)Америка , " инда" это "где то там"
Греческое литературное произведение (XII в.) «Послание» мифического индийского царя-христианина Иоанна византийскому императору Мануилу попало на Русь в XIII или в XIV в. На русской почве, видоизменяясь и переплетаясь с другими произведениями, оно зажило собственной жизнью. В числе других произведений испытала влияние «Сказания» и былина о Дюке Степановиче. Для читателей русского средневековья «Сказание об Индийском царстве», очевидно, играло ту же роль, какую в современной нам литературе играет утопия. Отрывок первой русской редакции «Сказания» сохранился в составе сербской «Александрии». Два самых ранних списка «Сказания» (второй половины XV в.) дают уже вторую его редакцию; эта редакция и представлена здесь по одному из этих списков (РНБ, Кирилло-Белозерское собрание, № 11/1088, лл. 198—204); незначительные исправления неясных по смыслу мест сделаны согласно другому списку (РГБ, Волоколамское собрание Московской Духовной академии, № 309 (667), лл. 1—7). Во всех списках «Сказания», за исключением положенного здесь в основу Кирилло-Белозерского, текст речи царя Ивана обрамлен предисловием и заключением. Вот перевод на современный язык предисловия и заключения по Волоколамскому списку: «Царь Греческой земли Мануил послал своего посла к индийскому царю Ивану, и послал к нему много даров, и повелел послу расспросить о величестве его силы и о всех чудесах Индийской земли. Дойдя до Индийской земли и отдав дары царю Ивану, посол попросил его начать говорить. Царь же Иван принял дары с великою любовью, дал в ответ многие дары и сказал: “Передайте царю своему Мануилу: если хочешь узнать мою силу и все чудеса моей земли, продай всю свою Греческую землю и приходин ко мне сам послужить у меня; я сделаю тебя вторым или третьим слугой; а затем ты вернешься в свою землю. Будь ты и в десять раз выше, не описать тебе на хартии со всеми книжниками твоими царства моего даже до исхода души твоей. А цены твоего царства не хватит тебе на хартию, потому что невозможно тебе описать моего царства и всех чудес моих”». И заключение: «И отпустил посла греческого с великою честью и со многими дарами к царю Мануилу. И после этого других послов не было в Индийской земле. Богу нашему слава. Аминь». Оригинал письма: Азъ есмь Иоаннъ, царь и попъ, над цари царь, имѣю под собою 3000 царей и 300. Азъ есмь поборникъ по православнои вѣрѣ Христовѣ. Царство мое таково: итти на едину страну 10 месяць, а на другую немощно доитти, занеже тамо соткнуся небо з землею. Есть у мене в единой странѣ люди нѣмы, а в ыной земли люди рогаты, а в ыной странѣ люди трепяцдци, а иныя люди 9-ти саженъ, иже суть волотове, а иныя люди четвероручны, а иныя люди о шти рукъ. А иныя у мене земля, в нейже люди пол пса да пол человѣка, а иные у мене люди в персех очи и рот, а во иной земли у мене люди верху рты великы, а иные у мене люди скотьи ноги имѣюще. Есть у мене люди пол птици, а пол человѣка, а иныя у мене люди глава песья; а родятся у мене во царствии моемъ звѣрие у мене: слонови, дремедары, и коркодилы и велбуди керно. Коркодилъ звѣрь лютъ есть, на что ся разгнѣвает, а помочится на древо или на ино что, в той час ся огнем сгорит. Есть в моей земли пѣтухы, на нихже люди яздят. Есть у меня птица ногой, вьет себѣ гнѣздо на 15 дубовъ. Есть в моемъ царствии птица финиксъ, свивает себѣ гнѣздо на новъ месяць и приносить от огня небеснаго и сама зажагаеть гнѣздо свое, а сама ту тоже сгараеть; и в том же попелѣ заражается червь, и опернатѣеть, и потом та же птица бываеть едина, болѣ того плода нѣтъ той птици, 500 бо лѣт живеть. А посреди моего царства идеть рѣка Едемъ из рая, в той рѣцѣ емлют драгий камень акинф и самфиръ, и памфиръ, и измарагдъ, сардикъ и аспидъ, тверд же и аки угль горящь. Есть камень кармакаулъ, той же камень господинъ всѣм камениемъ драгим, в нощи же свѣтит, аки огнь горить. Есть у мене земля, в ней же трава, еяже всякъ звѣрь бѣгаеть. А нѣтъ в моей земли ни татя, ни разбойника, ни завидлива человѣка, занеже моя земля полна всякого богатьства. А нѣтъ в моей земли ни ужа, ни жабы, ни змеи, а хотя и воидеть, ту и умреть. Есть у меня земля, в ней же ражается перець, вси людие по то ходять. Опроче всѣх есть у нас море, пѣсочное езеро, да николиже не стоить на едином мѣстѣ, отколѣ ветр потянеть, ино поидеть валъ и восходять тѣ валы на брег за 300 верстъ. Того же моря не преходить никаков человѣк ни кораблем, ни которым промыслом. И за тѣм морем не вѣдает никаковъ человѣк, есть ли тамо люди, нѣт ли, и с того моря в нашю землю текут рѣкы многи, в нихже рыбы сладкы; и посторонь того моря за 3 дни суть горы высокы, от них же течеть рѣка каменна; валится камение великое и малое по себѣ 3 дни. Идет же то камение в нашю землю в то море пѣсочное, и покрывают валове моря того и. Близ тоя рѣкы едино днище есть горы пусты высокы, ихже верха человѣку не мощно дозрѣти, и с тѣх горъ течеть рѣка под землею невелика; но во едино время разступается земля над рѣкою тою, и кто узрѣвъ да борзо воскочит в рѣку ту, того ради да бы ся о немъ земля не соступи, а что похватить и вынесеть борзо, оже камень, той драгий камень видится, а яже пѣсок похватить, то великы женчюгъ возмется. Та же рѣка течеть в великую рѣку, люди же тоя земли ходят на устье рѣкы, а емлють драгый камень четьи и женчюгъ, а кормят свои дѣти сырыми рыбами; и понирають в рѣку ту иныя на 3 месяци, а иныя на 4-ре месяци, ищуть камения драгаго. За тою рѣкою едино днище есть горы высокы и толсты, нелзѣ на них человѣку зрѣти. И с тѣхъ горъ пылаеть огнь по многым мѣстом, и в том огни живут черви, а безо огня не могуть жити, аки рыбы без воды, и тѣ черви точать ис себе нити, аки шиду, и в тѣх нитех наши жены дѣлагот намъ порты, и тѣ порты коля ся изрудят, водою их не мьют, вергут ихъ в огонь, и како разгорятся, ини чисти будут. Есть у мене во иной странѣ звѣзда именем Лувияарь.
А егда поидем на рать, кому хощем болшей работѣ предати, идут пред мною и несут ту 20 крестовъ и 20 стяговъ. Тѣ же кресты и стязи велици злати с драгими каменми и с великыми женчюги здѣлани, в нощ же свѣтят аки в день. Тѣ же кресты и стязи идут на 20-ти колесницах и 6-ти, а у которыя же колесница служат по 100 тысящ конник, а по 100 тысящ, пѣшие рати, опричь тѣх, которыя на нас брашно везут. А коли поидем к нарочиту мѣсту на бой, ини несут пред мною единъ крестъ древянъ, на немже изображено Господне распятие, того ради да быхом поминали Господню страсть и распятие. Сторонь того креста несут блюдо злато велико, на немже едина земля: на землю зряще, поминает, яко от земля есми создани и паки в землю поити имамы. А се с другую страну блюдо несут другое злато, на немже драгий камень и четей женчюг, на ньже зряще величается наше господьство. Идут же пред мною 3 проповѣдници, возглашают велиимъ гласомъ. Единъ вопиеть: «Се есть Царь царемъ, Господь господемъ», а другий вопиеть: «Силою крестною а Божиею благодатью и помощию». А третий вопиеть умилным гласомъ, яко: «От земли есмы сътворени и в землю паки поити имамы». И пакы же престанемъ глаголати. О силѣ же не глаголю, якоже бо рекох.
Дворъ у мене имѣю таковъ: 5 ден ити около двора моего, в немже суть полаты многы златыя и сребреныя и древяни изнутри украшены, аки небо звѣздаи, а покровены златом. И в той полатѣ огнь не горить; аще ли внесут, в той часъ огнь погаснет. Есть у мене иная полата злата на осмидесят столповъ от чистаго злата, а всякий столп по 3 сажени в толстоту, а 80 саженей в высоту. В тойже полатѣ 50 столпов чистаго злата, на всѣх же столпѣх по драгому камени. Камень самфир имат свѣт бѣл, камень тонпазъ аки огнь горить. В той же полатѣ есть столпа два: на едином столпѣ камень, имя ему тропъ, а на другом столпѣ камень, имя ему кармакаулъ, в нощи же свѣтить камень той драгый, аки день, а в день, аки злато, а оба велики, аки корчаги. В той же у мене полатѣ огнь не горить: аще внесут, то борзо погаснет: развѣ бо той огнь горит, идеже идеть из древа негнеющаго, имя древу тому шлема. Того мира вливают в паникадила и зажигают, ино той огнь горить и тѣмъ миром в которую верству помажется человѣк, старъ или молод, болѣ того не старѣется, а очи его не болят. Та же полата выше всѣх полат. Верху тѣх полат учинена два яблока златы, в нихже вковано по великому каменю самфиру, того ради, дабы хоробрость наша не оскудѣла. Суть бо 4 камени на столпѣх того ради, дабы потворници не могли чаровъ творити над нами. Есть у мене иная полата злата велика, какъ очима видети, на столпѣх златых; два велики камени кармакаулъ в нощи свѣтять в той же полатѣ у мене.
А обѣдають со мною на трапезѣ по вся дни 12 патриархов, 10 царей, 12 митрополитов, 45 протопоповъ, 300 поповъ, 100 диаконов, 50 пѣвцевъ, 900 крилосников, 365 игуменов, 300 князей; а во зборной моей церкви служать 300 игуменовъ да 65, да 50 попов, да 30 диаконов, и обѣдают со мною; а столничают у мене и чаши подають 14 царей да 40 королей, да 300 боляръ; а поварню мою вѣдают два царя да два короля опроче боляръ и слугъ. Тѣ же цари и короли бывъ, да прочь ѣдут, а иныя приѣжчают.
А еще у мене лежить апостолъ Фома.
Есть у мене земля, в нейже суть люди, очи у них в челах. Есть у мене полата злата, в неиже есть зарцало праведное, стоить на 4-рех столпѣх златых. Кто зрит в зерцало, той видить своя грѣхи, яже сътворил от юности своея. Близ того и другое зерцало цкляно. аще мыслить зло на своего господаря, ино в зерцалѣ том зримо лице его блѣдо, аки не живо. А кто мыслить добро о осподарѣ своем, ино лице его в зерцалѣ зримое, аки солнце. А во дворѣ моем церквей 150, ины сътворены Богомъ, а ины руками человѣческыми.
