Сюмбюль-ага, узнав, что во дворец переезжает Михримах-султан, посетил мечеть, возблагодарил Аллаха и раздал милостыню страждущим.
Возвратившись в гарем, он собрал прислугу и сурово объявил:
- Ну что, бездельники, наконец-то пришёл час расплаты. Теперь вы ответите за все свои проступки, в том числе и неповиновение. Госпожа вмиг лишит вас головы. Посмотрите, во что вы превратили дворец? Каждый его уголок зарос грязью. Что скажет Михримах-султан, увидев Топкапы в таком запустении. Ай, Аллах, Аллах! Позор какой! Быстро берите тряпки, вёдра и принимайтесь за дело! К завтрашнему дню дворец должен сиять, как…как… - замешкался Сюмбюль, подыскивая подходящее сравнение и, не придумав ничего лучшего, продолжил:
- Как щёки повара Шекера-аги, - и довольно ухмыльнулся, радуясь своей находчивости.
Приняв близко к сердцу речь евнуха, которого уважал сам падишах, слуги вмиг растворились в коридорах дворца, начав генеральную уборку.
К вечеру в Топкапы сверкали окна и зеркала, двери, стены и мраморные полы, а на дверях кое-где были приделаны новые ручки. Свечи ярко освещали все комнаты, в которых лежало белоснежное бельё, полотенца и салфетки.
Сюмбюль-ага не проводил время в праздности и трудился вместе со всеми. Забежав к Шекеру-аге подкрепиться, он увидел, что кухня сверкала чистотой и начищенными до красноватого блеска медными чанами и кастрюлями.
Слуги и сам Сюмбюль сильно утомились, зато дворец стал светлым и по-домашнему уютным.
Михримах-султан, вопреки уверениям Сюмбюля-аги, не только не снесла головы придворной обслуге, но похвалила и одарила золотыми монетами.
- Храни Вас Аллах, госпожа! – восклицали люди и свысока поглядывали на Сюмбюля-агу. А тот всё понимал и довольно ухмылялся.
Разобравшись с дворцовым хозяйством, Михримах первым делом пригласила в Топкапы зодчего Мимара Синана. Немолодой убелённый сединами мужчина несмело вошёл в покои Михримах-султан и в почтении опустил голову.
- Уважаемый Мимар Синар, прошу Вас, присаживайтесь, - султанша жестом указала на удобное место на широком диване, а сама остановилась возле большой мягкой подушки.
- Благодарю Вас, госпожа, однако я не имею права сидеть в присутствии Вас, - учтиво промолвил архитектор.
- Я жалую Вам такое право в силу…- Михримах хотела сказать, в силу Вашего возраста, но вовремя одумалась, не желая обижать Синана. - …в силу Вашего признанного мастерства и авторитета, разговор предстоит долгий. У меня к Вам будет несколько поручений.
- Слушаю Вас, госпожа, я всем сердцем к Вашим услугам, - облегчённо выдохнул Мимар, присел на край дивана и посмотрел на султаншу с благоговейным восторгом.
- Уважаемый Мимар Синан, как Вы знаете, Рустем-паша не успел достроить свою мечеть, это хотела бы сделать я. Прошу Вас считать мою просьбу первостепенной задачей. Рустем-паша ставил свои интересы гораздо ниже государственных и не нашёл времени, чтобы закончить своё личное строение. Ещё он хотел, чтобы его мечеть выглядела достаточно скромно, исполним его волю, пусть так и будет.
Однако я бы хотела, чтобы внутреннее её убранство сияло роскошью. Пусть там будет очень светло, установите достаточно окон. Также Рустем-паша мечтал, чтобы отделка производилась из керамической плитки особого типа, производимой лишь в одном турецком городе, в Изнике. Вы знаете эту невероятной красоты изникскую плитку с рисунками, сложенными из стеблей цветов. Для главной плитки храма, изображающей священную Мекку, используйте изразцы насыщенного синего и бирюзового оттенков. Если посчитаете нужным, прибегните к помощи искусных мастеров изникского гончарного ремесла.
Достаточно ли понятно я изъясняюсь, Мимар Синан? – поинтересовалась Михримах.
- Мне всё предельно ясно, госпожа, - с глубочайшим почтением ответил архитектор.
- Это ещё не всё. Я бы хотела построить мечеть в Эдирнекапы, подобную по красоте той, что в Ускюдаре, за которую благодарю Вас. Выбрать место и архитектурный проект предоставляю Вам, полностью полагаясь на Ваш талант. Однако, у меня есть одно пожелание: пусть у мечети будет один минарет. Я так хочу. В комплекс с мечетью должны входить фонтан, бани и медресе.
Ну и последней моей просьбой будет строительство благотворительных сооружений на родине моего покойного супруга в Хорватии. Я думаю, у Вас есть на примете достойные градостроители, кому бы Вы поручили это дело. Вот и всё, о чем я хотела поговорить с Вами, уважаемый Мастер. Есть ли у Вас ко мне вопросы?
- Нет, Михримах-султан, мне всё понятно. Можете быть спокойны и уверены, я исполню все Ваши желания, - проникновенно ответил великий зодчий и встал, чтобы попрощаться.
На протяжении всей беседы Михримах чувствовала неловкость, видя на себе восхищённый, полный обожания взгляд Мимара Синана, поэтому облегчённо вздохнула, расставшись с архитектором. Откуда ей было знать, что великий Синан влюблён в неё, и тоже просил у повелителя её руки. Она никогда не интересовалась, а он не посмел признаться ей.
Тайну своих чувств Мимар Синан зашифровал в тех самых мечетях, стоящих на разных берегах Босфора.
Вторую мечеть для Михримах-султан он построил на одной из самых высоких точек Эдирнекапы, на вершине Шестого холма. И в день рождения госпожи Луны и Солнца, когда светило прячется за единственный минарет мечети Михримах в Эдирнекапы, в тот же самый момент меж двух минаретов мечети в Ускюдаре появляется луна.
Мимар Синан оставил запись в своём дневнике: “Мрамор, краски, солнце и месяц: одиночество моё бесконечно и любовь моя безответна - никогда не встретиться нам, как не могут повстречаться солнце и месяц..."
Главный вопрос, стоявший первым в списке намеченных дел, Михримах решила и приступила к следующему. Более всего её заботили сложные отношения между братьями, которые особенно накалились после смерти матери. Баязет словно потерял разум. Он писал гневные письма Селиму, захватывал в плен его людей, издевался и отпускал с унизительными посланиями для их хозяина. Наконец, дошло до того, что он выставил против брата армию и спровоцировал его на бой. Потерпев поражение, он не успокоился и готовился снова напасть на Селима.
Михримах слала Баязету письма, однако он не отвечал, и тогда она решила поехать к нему, чтобы поговорить с глазу на глаз.
Путь был неблизкий, Михримах опасалась за своё здоровье, подкошенное недавними скорбными событиями, поэтому поехала к Ахмету за очередной порцией лекарств и целебных травяных снадобий.
Её радостно встретили Эсмахан и заметно повзрослевшие дети. Горячо поприветствовав друг друга, они уселись в комнате, и Михримах, как всегда в этой семье, окунулась в атмосферу любви и тепла. Спустя минуту, Эсмахан с Михримах завели доверительную душевную беседу.
Во время разговора Михримах то и дело поглядывала на Ситаре и неожиданно обратилась к ней:
- Ситаре, ты стала такой красавицей, твой светлый лик затмевает солнечный свет, льющийся в окна…Скажи, тебя что-то тревожит?
Девочка вздрогнула и обратила немигающий взор на тётушку.
- Я не знаю, как Вы поняли, Михримах-султан, но мне и правда неспокойно. Я видела сон…- растерянно сказала она.
- Ситаре! – умоляюще посмотрела на неё мать.
- Говори, девочка, - сказала Михримах.
- Это сон про дядю Баязета. Шехзаде шалил. Повелитель просил его успокоиться, но тот его не слушал. Тогда султан Сулейман подошёл и очень строго погрозил ему пальцем, тряся шёлковым шнуром в другой руке. Дядя Баязет рассмеялся, и шнурок оказался на его шее и стал затягиваться, - девочка замолчала.
- Что было дальше? – ледяным тоном спросила Михримах.
- Я не знаю, я испугалась и проснулась, - всхлипнула Ситаре.
В комнате повисла удручающая тишина. Эсмахан инстинктивно подняла руку к груди и провела ею по шее.
Михримах встала и пошла к выходу, а у самых дверей пошатнулась и ухватилась за косяк.
- Михримах! – вскрикнула Эсмахан, подбежала к ней и обняла. – Всё обойдётся, повелитель просто накажет его…
- Эсмахан, я очень надеюсь и уповаю на милосердие повелителя, - тихо произнесла Михримах и вышла из комнаты.
На этот раз не обошлось. Терпение султана лопнуло, когда Баязет в ответном письме просил отца не вмешиваться в его отношения с братом, пообещал разобраться с Селимом, и, если что, то пойти по стране с огнём также безжалостно, как в своё время Тамерлан, который пленил султана Баязида I Молниеносного. Это была угроза.
Потом Баязет напал на санджак Мурада, сына Селима, Акшехир, и взял шехзаде в заложники, пока Селим не освободил его, снова разбив войско Баязета. Тогда повелитель отправил в помощь Селиму военный отряд и помог разделаться с мятежным шехзаде. Поверженный Баязет бежал к главному врагу султана Сулеймана шаху Тахмаспу и попросил у него убежище. Тот принял беглеца с почестями, а потом за большие деньги выдал отцу. Приехавшие в Персию посланники падишаха казнили шехзаде Баязета путём удушения.
Оплакивая Баязета, Михримах с горечью осознала, что у неё остался один брат и поклялась во что бы то ни стало уберечь его и привести к трону.
Прямых конкурентов у шехзаде Селима не осталось, однако, как у любого престолонаследника, были враги, не желавшие видеть его султаном.
Шехзаде нуждался в защите. Радовало то обстоятельство, что у Селима была сильная фаворитка, воспитанная самой Хюррем-султан. Умной, грамотной и мудрой не по годам девушке требовалась поддержка династии, и Михримах готова была оказать эту поддержку.
Однако наследнику престола требовалась более серьёзная защита, и Михримах не стала придумывать ничего нового, а воспользовалась примером бабушки валиде Айше Хавсы-султан и матери Хюррем-султан. У Селима подрастали дочери, которые достигли того возраста, когда их можно было выдать замуж. Об этом госпожа невзначай намекнула в письме Нурбану.
Понятливая фаворитка брата быстро смекнула, в чём дело, ответила, что согласна с мнением Михримах-султан, и просила помочь подыскать дочерям достойных женихов.
Михримах, возблагодарив Аллаха за сообразительную невестку, тут же обратилась с просьбой к повелителю, и тот быстро подобрал внучкам в мужья лучших пашей империи: второго визиря государства Соколлу Мехмеда-пашу, командующего флотом Пияле-пашу и начальника султанской службы обеспечения соколиной охоты Хасана-агу.
На начало августа в столице османской империи были намечены пышные гуляния по случаю тройной свадьбы внучек султана Сулеймана.
Приглашённые на торжество гости съезжались в Топкапы.
Селим и Нурбану приехали первыми.
Шехзаде Селим долго беседовал с повелителем, а после поспешил поздороваться с сестрой. Заключив друг друга в крепкие объятия, брат с сестрой погоревали о рано покинувшей их матушке, вспомнили добрым словом ушедших братьев, Рустема-пашу и проговорили до самого вечера. Уходя, Селим понял, что сестра будет поддерживать его до самой смерти, такой она была с детства, всегда защищала его.
На следующий день Михримах ожидала визита Нурбану.
- Госпожа, - склонилась в приветствии фаворитка Селима.
- Рада видеть тебя, Нурбану, - искренней улыбкой встретила её Михримах.
- Благодарю Вас, Михримах-султан! Да будут благословенны Ваши дни! Поздравляю Вас с рождением внука Абдуррахмана! Да пошлёт Аллах ему крепкое здоровье и долгие годы жизни!
- Аминь! – прикрыла глаза Михримах. – Иншалла, и твои дочери подарят тебе внуков.
- Аминь! – поклонилась Нурбану.
- Мой племянник Мурад уже приехал? – поинтересовалась Михримах.
- Ещё нет, госпожа, - послышалась тревога в голосе матери.
- Не переживай, иншалла, скоро мы увидим нашего льва! Нурбану, хотела тебе сказать вот что. В гарем прибыли новые девушки, прошедшие обучение в Эски Сарае. Я отобрала несколько самых лучших, одну из них я желаю подарить шехзаде Мураду. Идём, ты поможешь мне выбрать. Мне понравилась одна рабыня, но я хотела бы увидеть твой выбор и узнать, совпадёт ли он с моим.
- С удовольствием, Михримах-султан. Мураду пора обзаводится наследниками, - поддержала госпожу невестка, и они вышли из комнаты.
- Сюмбюль-ага, подготовь тех пятерых девушек, которых я отобрала для шехзаде Мурада, - сказала Михримах, и евнух, опережая султанш, быстро заскользил по мраморному коридору.
Все девушки были прекрасны, но Нурбану выделила одну из них, самую высокую. У рабыни были роскошные светлые волосы, которые достигали грациозной талии, очаровательные васильковые глаза и белая гладкая, словно шёлк, кожа.
- Нурбану, именно эта девушка приглянулась мне, - одобрительно кивнула Михримах, – что ж, да будет так, пусть она станет моим подарком шехзаде. Я думаю, ей подойдёт имя Сафие, избранная. Мы же обе выбрали её из всех, так ведь? – взглянула госпожа на Нурбану.
- Да, имя красивое, как и сама девушка, - подтвердила фаворитка Селима.
- Сюмбюль-ага, отведи девушку к калфам, пусть подготовят её, отведут в хамам, наденут красивый наряд. Ну ты знаешь, что нужно делать, - не стала продолжать Михримах, и евнух увёл с собой красавицу Сафие.
К вечеру во дворец прибыл шехзаде Мурад. После приветствия повелителя и родителей, он отправился поздороваться с тётушкой.
-Мурад, дорогой мой племянник, ты так быстро растёшь, что я не могу угадать, какой подарок тебе сделать. Совсем недавно я дарила тебе игрушечный лук со стрелами и попала впросак, теперь я хотела подарить тебе игрушечную саблю, но вижу, что она будет не к месту. Позволь, я исправлюсь, и подарю тебе другой подарок. Надеюсь, на этот раз он придётся тебе по душе, - хитро прищурилась госпожа и махнула рукой служанкам.
Они тут же вывели из-за камина девушку под расшитым серебряными нитями покрывалом. Михримах двумя руками приподняла его, задержала загадочный взгляд на Мураде и резко сдернула полог с рабыни.
Мурад остолбенел от неожиданности. Тётушка, словно волшебная фея, взмахом руки сотворила чудо, оживив для него одну из тех богинь, которых он видел в книгах и о которых мечтал по ночам.
- Ну вот и славно, Мурад, я вижу, что мой подарок тебе понравился. Девушку зовут Сафие. Когда закончится торжество, она отправится с тобой в санджак, а пока поживёт у меня в гареме.
