42,4 тыс подписчиков

Начало борьбы с Ордой

4 мая 20234 мая 2023

10,4 тыс

21 мин

В период‏ княжения Симеона Гордого Русь отдыхала‏ от татарских‏ нашествий,‏ как и во времена его отца, Ивана Калиты.‏ Но беда‏ пришла‏ с другой‏ стороны. В 1352 году началась‏ страшная эпидемия‏ чумы.‏ Это‏ была та‏ самая «Чёрная смерть»,‏ которая за‏ несколько‏ лет выморила‏ две трети населения Европы. В‏ Москве от‏ чумы‏ умер‏ московский митрополит Феогност, двое‏ детей Симеона,‏ его брат,‏ а‏ потом‏ и он сам.‏ Симеону было тогда‏ всего 36‏ лет.‏ Его похоронили‏ в Архангельском‏ соборе московского Кремля.

В‏ живых‏ остался Иван‏ Иванович, младший‏ сын Ивана‏ Калиты,‏ родившийся в‏ 1326 году. Ему дали прозвище‏ Красный, так‏ как‏ он появился на свет в Фомино воскресенье, которое‏ в народе‏ называют‏ Красной горкой;‏ да и внешностью его Бог‏ не обидел.‏ После‏ смерти‏ Симеона и‏ его детей Иван‏ II оказался‏ единственным‏ законным наследником‏ московского стола. Правда, когда он‏ отправился в‏ Орду‏ испрашивать‏ ярлык на великое княжение,‏ там у‏ него обнаружился‏ соперник‏ —‏ суздальский князь Константин‏ Васильевич. За него,‏ между прочим,‏ просили‏ и новгородцы,‏ недовольные чрезмерным‏ усилением Москвы. Однако хан Чанибек,‏ не‏ колеблясь,‏ решил спор‏ в пользу‏ Ивана II,‏ передав‏ ему великокняжеский‏ ярлык.

Иван II был полной противоположностью‏ своего предшественника,‏ князя‏ Симеона, прозванного Гордым. Летописец характеризует Ивана как «государя‏ тихого, кроткого‏ и‏ милостивого». При‏ нем только однажды — в‏ самом начале‏ его‏ княжения‏ — вспыхнула‏ междоусобица с Рязанью‏ и Новгородом,‏ но‏ и она‏ быстро закончилась миром. Последующие пять‏ лет своего‏ правления‏ Иван‏ II, по словам летописца,‏ «жил во‏ всякой тишине,‏ а‏ потому‏ и спокойствие отовсюду‏ имел». За своё‏ добродушие и‏ незлобивость‏ Иван II‏ получил прозвание‏ Кроткий.

Однако именно тихий и кроткий‏ Иван‏ II‏ сделал то,‏ на что‏ не отваживались‏ его‏ предшественники. Он‏ стал первым московским князем, который‏ не пустил‏ татарские‏ войска в пределы своего княжества. В 1358 году‏ ордынский царевич‏ Мамат-Ходжа‏ отправился на‏ Русь якобы затем, чтобы уладить‏ пограничные споры‏ между‏ Москвой‏ и Рязанью.‏ На деле подобные‏ посольства служили‏ татарам‏ легальным предлогом‏ для того, чтобы пограбить русские‏ земли. Рязанский‏ князь‏ покорно‏ впустил татарское войско в‏ своё княжество.‏ А вот‏ Иван‏ II‏ твёрдо заявил незваному‏ гостю, что не‏ позволит ему‏ переступить‏ границу Московской‏ земли. Царевич,‏ не имевший прямого приказа хана‏ воевать‏ с‏ Москвой, почёл‏ за лучшее‏ уйти восвояси.

Прокняжив‏ шесть‏ лет, Иван‏ II скончался 13 ноября 1359‏ года, тридцати‏ семи‏ лет от роду. Прах его покоится в Архангельском‏ соборе московского‏ Кремля.

В‏ первой половине‏ XIV века первенство Москвы между‏ русскими городами‏ опиралось‏ главным‏ образом на‏ покровительство ордынских ханов.‏ Однако после‏ смерти‏ в 1359‏ году Ивана II главенствующее положение‏ Москвы внезапно‏ покачнулось.

Итак,‏ что‏ же произошло? Во-первых, в‏ 1359 году‏ Москва временно‏ осталась‏ как‏ бы без князя.‏ Сыну Ивана II‏ князю Дмитрию,‏ будущему‏ победителю на‏ Куликовом поле,‏ было всего девять лет. Понятно,‏ что‏ он‏ не мог‏ вершить государственные‏ дела. Но‏ главное,‏ в это‏ время в Золотой Орде начались‏ династические передряги,‏ в‏ результате которых к власти пришёл полководец Наврус. Он‏ изменил дружелюбную‏ политику‏ ордынских ханов‏ по отношению к Москве и‏ передал ярлык‏ на‏ великое‏ княжение суздальскому‏ князю Дмитрию Константиновичу.

И‏ вот тут-то‏ выяснилось, что стремление к возвышению‏ Москвы не‏ было‏ делом‏ одних её князей. За‏ малолетнего Дмитрия‏ вступились московские‏ бояре,‏ привыкшие‏ служить не у‏ кого-нибудь, а у‏ великого князя‏ всея‏ Руси. Причем‏ большинство из‏ них не были коренными москвичами.‏ Эти‏ люди,‏ или их‏ отцы и‏ деды пришли‏ на‏ московскую службу‏ из разных русских княжеств. Но‏ в эту‏ трудную‏ минуту они не предали своего господина, не переметнулись‏ к более‏ сильному‏ сопернику московского‏ князя. Наоборот, московские бояре силой‏ заставили суздальского‏ князя‏ отказаться‏ от великого‏ княжения и подчиниться‏ малолетнему Дмитрию‏ Ивановичу.

Князь‏ Дмитрий не‏ забыл верной службы своих сподвижников.‏ Позднее, будучи‏ уже‏ вполне‏ взрослым человеком, он советовался‏ с боярами‏ во всех‏ делах‏ и‏ держал их в‏ большом почёте. Летописец‏ говорит, что‏ бояре‏ были у‏ него как‏ князья. Также завещал он поступать‏ и‏ своим‏ детям.

Поведение московских‏ бояр в‏ годы малолетства‏ Дмитрия‏ засвидетельствовало очень‏ важную вещь. Русские люди мало-помалу‏ начали понимать,‏ что‏ собирание Москвой русских земель является общенациональным делом. Через‏ тридцать лет‏ осознание‏ этого факта‏ привело на Куликово поле полки‏ почти всех‏ русских‏ княжеств.

Говоря‏ о возвышении‏ Москвы в XIV‏ веке, нельзя‏ не‏ вспомнить о‏ выдающемся церковном деятеле этого времени‏ — митрополите‏ Алексие.‏ Этот‏ человек сделал для России‏ больше, чем‏ иные князья.

Икона‏ «Митрополит‏ Алексий,‏ святитель Московский», XVI‏ век

В ранней‏ юности Алексий‏ стал‏ монахом по‏ призванию и‏ прошёл строгую аскетическую школу в‏ Богоявленском‏ монастыре.‏ Здесь он‏ превратился в‏ одного из‏ самых‏ образованных людей‏ своего времени. Прекрасно изучив греческий‏ язык, он‏ сделал‏ перевод Евангелия, который позднее был использован для печатного,‏ современного текста‏ Нового‏ Завета.

Но недаром‏ Алексий был сыном служилого боярина‏ и крестником‏ Ивана‏ Калиты.‏ Государственная жилка‏ пробудилась в нём‏ в 1353‏ году,‏ когда Алексий‏ был возведён в сан русского‏ митрополита. Его‏ выдающиеся‏ способности‏ смог оценить уже князь‏ Симеон Гордый‏ в последний‏ год‏ своей‏ жизни. Умирая в‏ 1353 году от‏ чумы, он‏ завещал‏ своим братьям‏ «слушаться во‏ всем отца их и владыку‏ Алексия».

В‏ годы‏ правления князя‏ Ивана II‏ Кроткого и‏ малолетства‏ Дмитрия Донского‏ митрополит Алексий стал фактическим регентом-правителем.‏ Свои блестящие‏ государственные‏ дарования он посвятил работе над укреплением Московского государства.‏ До тех‏ пор,‏ пока Дмитрий‏ не достиг совершеннолетия, Алексий от‏ его имени‏ распоряжался‏ судьбой‏ удельных князей,‏ не позволяя им‏ выйти из-под‏ власти‏ Москвы. Когда‏ в 1370 году тверской и‏ смоленский князья‏ поддержали‏ литовского‏ князя Ольгерда, напавшего на‏ Москву, Алексий‏ предал их‏ церковной‏ анафеме.‏ Это вразумило других‏ князей-крамольников, которые поостереглись‏ последовать их‏ примеру.‏ Москва была‏ спасена.

Кроме того,‏ именно Алексий несколько раз ездил‏ в‏ Орду,‏ чтобы поддержать‏ мирные отношения‏ с ханами.‏ По‏ преданию, он‏ исцелил от слепоты ханшу Тайдулу,‏ и та‏ в‏ благодарность отговорила своего мужа, хана Бердибека, от очередного‏ похода на‏ Русь.

Митрополит‏ Алексий умер‏ в 1378 году. Через два‏ года Куликовская‏ победа‏ подвела‏ итоги его‏ государственному делу.

Величайший полководец‏ XIV века‏ —‏ московский князь‏ Дмитрий Иванович вошёл в историю‏ с прозвищем‏ Донской‏ и‏ навсегда остался в памяти‏ народа победителем‏ на Куликовом‏ поле.‏ Однако‏ эта великая победа‏ как бы отодвинула‏ в тень‏ другой‏ его государственный‏ подвиг. Ибо‏ за десять лет до Куликовой‏ сечи,‏ избавившей‏ Русь от‏ порабощения Востоком,‏ князь Дмитрий‏ не‏ дал поглотить‏ молодую Московскую державу опасному западному‏ хищнику —‏ Литве.

Рост‏ Великого княжества Литовского в XIII—XV вв.

Усиление Литовского государства‏ происходило одновременно‏ с‏ возвышением Москвы.‏ Но если Москва росла, возвращая‏ себе своё‏ —‏ русское,‏ то Литва‏ расширялась за счёт‏ чужого —‏ тоже‏ русского. В‏ конце XIII — середине XV‏ века литовские‏ князья‏ захватили‏ земли западной Руси, вплоть‏ до Смоленска,‏ подчинили себе‏ Киев‏ и‏ получили выход к‏ Черному морю. На‏ несколько десятилетий‏ Литва‏ превратилась едва‏ ли не‏ в крупнейшее государство Европы —‏ был‏ в‏ её истории‏ такой счастливый‏ момент.

Проглотив чуть‏ ли‏ не половину‏ тогдашней Руси, Литва при князе‏ Ольгерде положила‏ глаз‏ и на Москву. К счастью, Дмитрий Иванович принял‏ меры предосторожности.‏ Самой‏ важной из‏ них была замена в 1367‏ году деревянных‏ стен‏ Кремля‏ на белокаменные.

А.‏ Васнецов. Белокаменный Кремль‏ при Дмитрии‏ Донском

Строительство‏ новых укреплений‏ было произведено весьма своевременно, так‏ как уже‏ в‏ следующем‏ 1368 году большое войско‏ Ольгерда подошло‏ к Москве.‏ К‏ литовцам‏ присоединился тверской князь‏ Михаил Александрович. Это‏ было первое‏ вражеское‏ нашествие, которое‏ испытала Москва‏ после монгольского разорения. Ольгерд и‏ Михаил‏ безжалостно‏ разграбили московские‏ окрестности, но‏ взять Кремль‏ не‏ смогли. В‏ 1370 году они повторили свою‏ попытку одолеть‏ новые‏ стены Кремля – и вновь безуспешно.

Между тем Дмитрий‏ Иванович, заручившись‏ поддержкой‏ в Золотой‏ Орде, в 1375 году вынудил‏ Михаила признать‏ старшинство‏ Москвы.‏ Потеряв союзника,‏ Ольгерд поостерегся начинать‏ новую войну‏ против‏ московского князя.

Сегодня‏ Литва любит выставлять себя беззащитным‏ ягнёнком, пострадавшим‏ от‏ русского‏ медведя. Однако не забудем,‏ что шесть‏ веков назад‏ этот‏ ягнёнок‏ в несколько раз‏ превосходил по территории‏ Московское княжество‏ и‏ угрожал самому‏ существованию России.‏ Так что по части причинённых‏ друг‏ другу‏ гадостей мы‏ с Литвою‏ вроде как‏ квиты.

А‏ теперь зададимся‏ вопросом, от которого не уйти:‏ почему русские‏ полки‏ на Куликово поле вывел именно Дмитрий Донской и‏ именно в‏ 1380‏ году?

Ответ, как‏ вы сами понимаете, не может‏ быть односложным.

Итак,‏ во-первых,‏ обратим‏ внимание на‏ то, что при‏ Дмитрии Донском‏ Золотая‏ Орда перестала‏ быть прежней Золотой Ордой. Лет‏ за 20‏ перед‏ Куликовой‏ сечей в Орде началась‏ Великая Смута,‏ получившая в‏ наших‏ летописях‏ название Великой замятни.‏ За эти годы‏ на золотоордынском‏ престоле‏ сменилось около‏ дюжины ханов,‏ оспаривавших друг у друга наследство‏ Батыя.‏ Возможно,‏ именно в‏ это время‏ в русский‏ язык‏ вошло слово‏ «кутерьма» со значением «суета, сутолока,‏ возня». На‏ татарском‏ языке «кутерьма» означала тогда церемонию «несения на войлоке»,‏ которая повторялась‏ после‏ каждого нового‏ дворцового переворота.

Во-вторых, не забудем, что‏ и Русь‏ при‏ Дмитрии‏ Донском уже‏ не была прежней‏ Русью. Московские‏ князья‏ со времён‏ Ивана Калиты привыкли располагать полками‏ подручных князей.‏ И‏ главное,‏ Ивану Калите и его‏ преемникам целых‏ сорок лет‏ удавалось‏ оберегать‏ русские земли от‏ татарских нашествий и‏ разорений. За‏ эти‏ годы возмужали‏ целые поколения‏ русских людей, не знавшие трепета‏ отцов‏ перед‏ Золотой Ордой,‏ которая к‏ тому же‏ у‏ всех на‏ глазах самоистреблялась в междоусобицах.

И наконец,‏ в-третьих, сам‏ князь‏ Дмитрий Иванович был представителем этих новых поколений. Он‏ не был‏ похож‏ на прежних‏ московских князей, для которых подчинение‏ Орде было‏ горькой‏ необходимостью.‏ Дмитрий, напротив,‏ вырос в неповиновении‏ ханской воле.‏ С‏ юных лет‏ он привык действовать иначе, чем‏ его отец‏ и‏ дед.‏ Будучи ещё отроком, он‏ с оружием‏ в руках‏ добыл‏ себе‏ старшинство между русскими‏ князьями, и потом‏ до 30-летнего‏ возраста‏ не выпускал‏ из рук‏ меча. В 70-х годах XIV‏ века‏ он‏ выдержал опасную‏ борьбу с‏ Литвой и‏ Тверью‏ и вышел‏ из неё победителем с полным‏ сознанием своих‏ сил.

Поэтому‏ неудивительно, что, когда Дмитрию Ивановичу представился шанс сбросить‏ ненавистное монгольское‏ иго,‏ он ударил,‏ не колеблясь.

Но история, как хороший‏ режиссёр, позаботилась‏ о‏ том,‏ чтобы предпослать‏ главному действию русской‏ драмы XIV‏ века‏ захватывающую прелюдию.

Конец‏ 60 — начало 70-х годов‏ XIV века‏ обозначил‏ новый‏ рубеж в отношениях Руси‏ с Золотой‏ Ордой. Начиная‏ с‏ этого‏ времени русские князья‏ проявляют полное пренебрежение‏ к власти‏ ордынских‏ ханов. И‏ даже более‏ того: Москва и её вассалы‏ повсеместно‏ переходят‏ в наступление‏ на Орду.‏ Новгородские ушкуйники‏ (речные‏ пираты) грабят‏ татарские поселения на Волге вплоть‏ до самой‏ Астрахани.‏ В самом Новгороде убивают ордынского посла вместе со‏ всей его‏ вооружённой‏ свитой —‏ тысячу человек. А в Нижнем‏ Новгороде народ‏ поднялся‏ против‏ послов Мамая,‏ приехавших в город‏ с полуторатысячным‏ отрядом‏ (темника Мамай,‏ не будучи Чингизидом, тогда заправлял‏ всеми делами‏ в‏ Орде).‏ До сих пор русские‏ князья всегда‏ были готовы‏ подавить‏ народные‏ бунты против монголов.‏ Однако на этот‏ раз нижегородский‏ князь‏ Василий Дмитриевич‏ не только‏ одобрил поступок горожан, перебивших большинство‏ воинов‏ Мамая,‏ но даже‏ приказал казнить‏ захваченного в‏ плен‏ старшего посла.‏ А в следующем 1376 году‏ нижегородцы сами‏ появились‏ у стен Казани и взяли с города большую‏ дань.

Это ещё‏ неслыханное‏ за 130‏ лет русско-ордынских отношений нападение русских‏ на зависимую‏ от‏ Орды‏ территорию, естественно,‏ вызывает ответную военную‏ акцию.

После первых‏ успехов‏ на русских‏ пролился ушат холодной воды. В‏ 1377 году‏ казанский‏ царевич‏ Арапша (Араб-шах) разбил многочисленную‏ русскую рать‏ на реке‏ Пьяне,‏ а‏ затем сжёг Нижний‏ Новгород, Муром и‏ Рязань.

В XIII‏ в. после‏ такого разгрома русские обычно на‏ 10—20‏ лет‏ теряли всякую‏ охоту сопротивляться‏ ордынским войскам,‏ но‏ в конце‏ XIV в. обстановка совершенно изменилась.

Вдохновлённый‏ этими известиями,‏ Мамай‏ послал воеводу Бегича с сильным войском наказать главного‏ виновника беспорядков‏ —‏ московского князя.‏ Но Дмитрий Иванович не стал‏ дожидаться вторжения‏ врага‏ в‏ московские пределы‏ и сам выступил‏ навстречу Бегичу.‏ Противники‏ встретились на‏ берегах реки Вожи (притока Оки‏ на Рязанской‏ земле).‏ В‏ последовавшей битве Дмитрий Иванович‏ успешно использовал‏ классический монгольский‏ приём‏ окружения‏ вражеской армии с‏ обоих флангов. Войско‏ Бегича потерпело‏ жестокое‏ поражение, жалкие‏ остатки его‏ в беспорядке бежали, бросив обоз.

Страх‏ перед ордынской‏ силой был‏ окончательно преодолён.‏ Поэтому‏ сражение на‏ реке Воже можно по праву‏ считать матерью‏ Куликовской‏ битвы.

Поход Мамая на Русь в 1380 году был‏ вызван желанием‏ наказать‏ московского князя‏ Дмитрия Ивановича, уже открыто проявлявшего‏ непокорность власти‏ ордынских‏ ханов.‏ Но Русь‏ была уже не‏ та, что‏ при‏ Батые. Объединительная‏ политика московских князей принесла свои‏ плоды. Под‏ знамёна‏ Дмитрия‏ Ивановича собрались полки почти‏ всех русских‏ княжеств. Не‏ пришли‏ только‏ давние противники Москвы‏ — новгородцы, тверичи‏ и рязанцы.

Силы‏ сторон‏ в источниках‏ и разных‏ исторических сочинения сильно преувеличены: назывались‏ цифры‏ в‏ 150 —200‏ тысяч ратников‏ с русской‏ стороны‏ и до‏ 300 тысяч — с татарской.‏ По наиболее‏ реалистичным‏ оценкам, на Куликовом поле 70—80-тысячной орде Мамая противостояло‏ 30—50-тысячное русское‏ войско.‏ По меркам‏ Средневековья это было невиданное побоище.

Движение‏ армий противников‏ к‏ Куликову‏ полю

Численное превосходство‏ врага побудило Дмитрия‏ Ивановича предпринять‏ неординарные‏ меры, которые‏ в конце концов и обеспечили‏ успешный исход‏ сражения.‏ Во-первых,‏ он переправил русское войско‏ через Дон‏ (в частности,‏ из-за‏ того,‏ что в 40‏ верстах к западу‏ находилось литовское‏ войско‏ князя Ягайло,‏ которое спешило‏ на помощь Мамаю). Теперь пути‏ отступления‏ были‏ отрезаны, и‏ русским оставалось‏ или победить,‏ или‏ умереть. Во-вторых,‏ по приказу Дмитрия, в ближайшем‏ лесу, в‏ засаде,‏ укрылся большой конный отряд. И, наконец, в-третьих, Дмитрий‏ Иванович обменялся‏ доспехами‏ со своим‏ любимцем Михаилом Бренком, а сам‏ затерялся в‏ рядах‏ простых‏ ратников. Это‏ было сделано для‏ того, чтобы‏ русские‏ воины не‏ оробели, увидев гибель своего полководца.

8 сентября, около‏ полудня,‏ когда‏ над полем рассеялся густой‏ туман, разгорелось‏ сражение, какого‏ прежде‏ ещё‏ никогда не бывало‏ на Руси. Летописец‏ говорит, что‏ кровь‏ лилась, как‏ вода, на‏ пространстве десяти верст, лошади не‏ могли‏ ступать‏ по трупам,‏ среди погибших‏ было множество‏ таких,‏ которые просто‏ задохнулись от тесноты в многотысячной‏ толпе. Через‏ несколько‏ часов пешая русская рать уже лежала как скошенное‏ сено, и‏ татары‏ начали одолевать.‏ Княжеское знамя было повержено, Михаил‏ Бренок убит,‏ русское‏ войско‏ пятилось назад,‏ тая на глазах.‏

В этот‏ критический‏ момент в‏ тыл Мамаеву войску из леса‏ ударили свежие‏ русские‏ полки.‏ Татары пришли в полное‏ смятение. По‏ словам летописца,‏ им‏ показалось,‏ что мёртвые восстали.‏ В мгновение ока‏ все переменилось,‏ и‏ теперь уже‏ русские насели‏ на врагов и погнали их,‏ рубя‏ как‏ лозу. Преследование‏ продолжалось десятки‏ верст, до‏ самого‏ вечера.

Победа была‏ куплена дорогой ценой. Больше половины‏ русского войска‏ легло‏ костьми на поле боя (точно известны лишь потери‏ командного состава:‏ 12‏ князей (из‏ 23) и 483 боярина —‏ т.е. почти‏ 60%).‏ Князя‏ Дмитрия Ивановича‏ с трудом отыскали‏ среди груды‏ мёртвых‏ тел лежавшим‏ без сознания под ветвями срубленного‏ дерева. Доспех‏ на‏ нем‏ был измят и изрублен,‏ но на‏ его теле,‏ к‏ счастью,‏ не было ни‏ одной смертельной раны.‏ Назад, на‏ Русь,‏ он возвратился‏ с прозвищем‏ Донской — в честь небывалой‏ победы‏ над‏ Ордой.

8 сентября 1380‏ года стало‏ настоящим днём‏ рождения‏ Московского государства,‏ которое, по справедливому замечанию историка‏ Ключевского, родилось‏ на‏ Куликовом поле, а не в скопидомном сундуке Ивана‏ Калиты.

Поражение на‏ Куликовом‏ поле было‏ для Золотой Орды ударом тяжёлым,‏ но не‏ смертельным.‏ Всего‏ через два‏ года после великого‏ сражения на‏ берегах‏ Дона пала‏ не Орда, а сама Москва.

В‏ 1381 году‏ власть‏ в‏ Золотой Орде захватил соперник‏ побеждённого Мамая‏ хан Тохтамыш,‏ который‏ немедленно‏ начал приготовления к‏ новому походу на‏ Русь.

На этот‏ раз Дмитрий‏ Донской был застигнут врасплох. Рязанский‏ князь‏ Олег‏ не предупредил‏ его о‏ скрытном движении‏ ордынского‏ войска. Поэтому,‏ когда в 1382 году войско‏ Тохтамыша появилось‏ в‏ верховьях Волги, предотвратить его вторжение на Русь было‏ уже невозможно.‏ Дмитрий‏ Иванович принял‏ решение оставить Москву и ехать‏ на север‏ собирать‏ полки.‏ Напомню, что‏ Москва в то‏ время обзавелась‏ белокаменными‏ стенами, которые‏ незадолго перед тем уже дважды‏ безуспешно пытался‏ взять‏ штурмом‏ литовский князь Ольгерд. Дмитрий‏ Донской надеялся,‏ что Москву‏ окажется‏ не‏ по зубам и‏ Тохтамышу, тем более‏ что московский‏ гарнизон‏ имел на‏ вооружении новейшее‏ оружие — пушки и ручные‏ ружья.

Однако,‏ как‏ только Дмитрий‏ покинул Москву,‏ среди горожан‏ начались‏ разногласия. Бояре‏ и богатые люди хотели выехать‏ из города‏ вслед‏ за князем, но простой народ не позволил им‏ этого. Нескольких‏ паникёров‏ убили для‏ острастки, а имущество их разграбили.‏ Выпустили только‏ жену‏ Дмитрия‏ Донского, великую‏ княгиню Евдокию, и‏ митрополита Киприана.‏ Когда‏ 23 августа‏ 1382 года армия Тохтамыша подступила‏ к городу,‏ москвичи‏ были‏ уже едины в своём‏ решении сражаться‏ до конца.

В‏ последующие‏ два‏ дня ордынцы предприняли‏ два штурма Москвы,‏ и оба‏ раза‏ безуспешно. Тогда‏ Тохтамыш решил‏ действовать обманом. 26 августа он‏ предложил‏ перемирие,‏ запросив только‏ малую дань‏ за снятие‏ осады.‏ Москвичи оказались‏ достаточно наивными, чтобы поверить ханскому‏ слову. Из‏ городских‏ ворот вышла процессия московских бояр и духовенства, чтобы‏ приветствовать Тохтамыша.‏ Но‏ в это‏ время татары ринулись на новый‏ штурм. Послы‏ погибли‏ первыми,‏ а затем‏ последовала ужасная бойня‏ и грабёж‏ в‏ самом городе.‏ Ворвавшись в Кремль, татары захватили‏ великокняжескую казну‏ и‏ подчистую‏ ограбили богатые московские церкви.‏ С особой‏ болью летописец‏ отметил‏ потерю‏ множества книг, свезённых‏ в Москву из‏ других городов‏ в‏ надежде спасти‏ их от‏ захватчиков.

Когда грабёж закончился, город‏ подожгли.‏ «До‏ тех пор‏ Москва была‏ огромна и‏ прекрасна,‏ — повествует‏ летописец, — полна людей, богатства‏ и славы,‏ а‏ теперь в одно мгновение вся её красота погибла,‏ и слава‏ обратилась‏ в ничто.‏ Остались только дым над руинами,‏ голая земля‏ и‏ груды‏ трупов».

Величие Москвы‏ пришлось возрождать заново.

Нашествие‏ Тохтамыша превратило‏ Москву‏ в огромную‏ могилу. Летописец говорит, что Дмитрий‏ Донской по‏ возвращении‏ в‏ столицу приказал хоронить павших.‏ Погребение каждых‏ 80 человек‏ обходилось‏ княжеской‏ казне в один‏ тогдашний рубль, а‏ всего на‏ эти‏ цели было‏ потрачено 300‏ рублей. Следовательно, от рук татар‏ погибло‏ 24‏ тысячи москвичей.‏ Чтобы вполне‏ оценить эту‏ жуткую‏ цифру, следует‏ помнить, что все население Москвы‏ не превышало‏ тогда‏ 30 тысяч человек.

В 1384 г. Дмитрий Донской вынужден‏ был впервые‏ послать‏ в Орду‏ заложником своего сына, наследника престола,‏ будущего великого‏ князя‏ Василия‏ II, которому‏ было 12 лет.

Случись‏ подобное несколькими‏ годами‏ раньше, и‏ с Москвой, вероятно, было бы‏ покончено навсегда.‏ Но‏ урок,‏ преподнесённый Золотой Орде на‏ Куликовом поле,‏ был поистине‏ незабываемым.‏ Даже‏ разорив Москву, Тохтамыш‏ не решился отнять‏ у Дмитрия‏ Донского‏ великое княжение‏ и оставил‏ его по-прежнему главой над всеми‏ русскими‏ князьями.

Правда,‏ Дмитрию Ивановичу‏ ещё не‏ раз пришлось‏ усмирять‏ недовольных и‏ силой принуждать их к покорности.‏ Однако к‏ концу‏ жизни он чувствовал себя уже настолько уверенно, что‏ завершил своё‏ правление‏ неслыханным прежде‏ распоряжением. В своём духовном завещании‏ от 1389‏ года‏ Дмитрий‏ Донской благословил‏ своего старшего сына‏ Василия великим‏ княжением,‏ как своей‏ Отчиной, то есть как родительским‏ достоянием. Другими‏ словами,‏ московский‏ князь давал понять, что‏ отныне не‏ собирается делить‏ великое‏ княжение‏ с другими русскими‏ князьями. А самое‏ главное —‏ что‏ он не‏ нуждается больше‏ в разрешении ордынских ханов для‏ того,‏ чтобы‏ владеть своей‏ родовой собственностью.

Московское‏ княжество при‏ Дмитрии‏ Донском

Духовное завещание‏ Дмитрия Донского провозгласило о рождении‏ московского самодержавия.‏ Первоначальное‏ значение этого слова легко прочитывается по двум его‏ частям: «сам‏ держу».‏ Самодержец, стало‏ быть, означал тогда суверенного правителя,‏ который правит‏ государством‏ по‏ своей воле,‏ независимо от других‏ государей. Но‏ для‏ того, чтобы‏ окончательно освободиться из-под власти Орды,‏ Москве понадобилось‏ ещё‏ целое‏ столетие.

Княжение Дмитрия Донского было‏ отмечено многими‏ громкими событиями.‏ Это‏ и‏ Куликовская победа, и‏ сожжение Москвы татарами,‏ и войны‏ с‏ Литвой. Вместе‏ с тем‏ в годы его правления случилось‏ ещё‏ одно‏ примечательное происшествие,‏ которое оказало‏ большое влияние‏ на‏ российскую жизнь.‏ Именно при Дмитрии Донском в‏ Москве состоялась‏ первая‏ публичная казнь. Был казнён изменник, знатный боярин Иван‏ Васильевич Вельяминов,‏ который‏ в 1375‏ году бежал в Золотую Орду‏ и несколько‏ лет‏ строил‏ козни против‏ Дмитрия Ивановича. В‏ частности, он‏ пытался‏ подослать к‏ нему священника, который должен был‏ отравить великого‏ князя.

В‏ 1379‏ году Иван Вельяминов был‏ схвачен под‏ Серпуховом и‏ доставлен‏ в‏ Москву. Казнь Ивана‏ Вельяминова состоялась в‏ августе 1379‏ года,‏ на Кучковом‏ поле (в‏ районе нынешней Сретенки). Изменнику отсекли‏ голову‏ мечом.‏ Летописец говорит,‏ что в‏ толпе многие‏ плакали,‏ глядя на‏ муки казнённого.

С тех пор публичные‏ казни стали‏ обычным‏ явлением на Руси.