«Как создаются книги» — это спецпроект, в рамках которого люди, так или иначе работающие над книгами, отвечают на вопросы, порой каверзные, о себе и своей профессии.
На этот раз собеседником стал Андрей Манухин — переводчик с английского и итальянского языков, а также автор канала «Имхи и омги». На данный момент издано более 10 книг с его переводами в издательствах «Азбука-Аттикус», «КомпасГид», «АСТ». Андрей в том числе неоднократно печатался в журнале «Иностранная литература».
— Расскажите каким был ваш путь в мир перевода? Почему решили стать переводчиком?
Переводами я начал заниматься ещё в школе, но никогда не воспринимал их как сферу деятельности: просто, выучив язык, потихоньку начинал переводить, сперва для себя, иногда для друзей или по работе. И в какой-то момент мне показалось, что книгами, которые я перевожу для себя, просто необходимо поделиться не только с друзьями. Первые свои опыты я ценю, прямо скажем, невысоко, но стараюсь учиться, работать над собой и, мне кажется, получается.
— Качественный перевод, какой он?
Мне кажется, ответа на этот вопрос ещё не придумали: во всяком случае, даже куда более именитые коллеги его не знают. Можно выразиться общими словами: перевод — это попытка донести то, что хотел сказать автор, средствами другого языка. Но под это определение подпадают практически любые переводы, не искажающие авторской мысли. Говорят ещё о так называемых «гладких» переводах, то есть текстах, которые кажутся написанными по-русски (этим знамениты переводы 1920-1960-х). Но насколько точны эти «гладкие» переводы, насколько они соответствуют авторскому стилю, а не сглаживают его (как перевод «Над пропастью во ржи» Риты Райт-Ковалёвой), сказать трудно: во многих случаях это лишь более или менее подробный пересказ. Для меня хороший перевод — тот, что передаёт авторский стиль и не содержит ошибок, меняющих смысл, а гладкость ни при чём: имеет же автор право писать негладко?
— Бывают ли штатные переводчики или это всегда сдельная работа? Как вообще строится взаимодействие переводчика с издательством?
Тут важно различать переводчиков литературных и, скажем, сидящих в бюро переводов, где работа есть всегда. С литературой, не важно, художественной или нет, непрерывный поток случается редко — хотя, да, случается, и к некоторым переводчикам очередь на несколько лет вперёд. Понятно, что бум, например, шведской или китайской литературы делает немногих литературных переводчиков со шведского или китайского (которых гораздо меньше, чем переводчиков с английского или даже немецкого) безумно востребованными, но какой будет бум, заранее не угадаешь, да и всё равно он через пару лет проходит. А в 99% случаев издательство обращается к переводчику (как правило, выбирая его из собственного пула) с контрактом на конкретную книгу, редко цикл.
— Можно ли прожить, занимаясь только художественными переводами?
С учётом того, что переводчик сейчас может работать практически из любой точки мира, был бы компьютер и Интернет, гонорар стоит принять за постоянную величину: в среднем это 25-30 тысяч в месяц. Но страна у нас большая, и я бы не стал сравнивать прожиточный уровень Москвы со, скажем, Лермонтовым на Кавказе или Абазой в Хакасии: для Москвы 30 тысяч — не так уж много, для провинции, может быть, деньги вполне серьёзные. С учётом того, что переводчик получает только гонорар, никаких потиражных, денег за переиздания, адаптации и т.д., подавляющее большинство зарабатывает чем-то ещё: преподаванием, редактированием, иногда вообще профессиями, не связанными с творчеством.
— Общается ли переводчик с авторами книг, которые переводит?
Я считаю, что для переводчика огромное счастье иметь возможность хотя бы разок пообщаться с автором, не говоря уже о полноценной совместной работе. Но происходит это крайне редко: обычно для знакомства просто нет повода, а просто так болтать с незнакомым человеком не станешь. Мне повезло: с одним «своим» автором я общался лично, с одним — по Zoom, ещё с тремя — в соцсетях или по электронной почте. Это примерно треть, довольно большой процент.
— Переводчика можно назвать соавтором произведения?
Безусловно, хотя в поэзии чуть больше, чем в прозе. С другой стороны, есть множество примеров не похожих друг на друга прозаических переводов одного и того же произведения: если бы эта работа была чисто механической, а не авторской, переводы скорее напоминали бы юридические документы с чеканными бюрократическими формулировками. Бывает даже, что перевод лучше оригинала (тут можно вспомнить фразу «Воннегут много теряет в подлиннике», якобы сказанную Гором Видалом), а раз так, конечно, соавтор.
— Расскажите, как вы работаете над переводами? Проводите ли исследовательскую работу, изучаете ли автора и эпоху?
У меня всегда открыты тематические и толковые словари, гугл-карты, по которым можно свериться с книжной географией. Я обязательно прохожу маршруты героев, стараюсь выяснить приметы эпохи и местности, при необходимости использую, например, книги по истории костюма или религии. Обязательно читаю, как переводили этого автора до меня, обычно оставляю для себя множество сносок и примечаний. В некотором смысле это обычная научная работа: деконструируем, разбираем структуру и смысловые единицы, анализируем, кодируем, собираем. Только в результате не эксперимент или монография, а роман или повесть.
— С какими трудностями сталкиваются переводчики? Можете ли привести какие-то примеры?
Наверное, самая большая трудность (если не считать общечеловеческих, типа недостатка времени) — это столкнуться с тем, чего не понимаешь. Диалекты или тексты на незнакомом языке — самое простое: можно просто обратиться к словарю или консультанту. А если речь идёт о философской концепции или книге, вышедшей два века назад, единственный экземпляр которой хранится надёжнее, чем Кащеева смерть? У меня был случай, когда правообладатели забыли отсканировать одну из страниц и досылали её уже в последний день. Сложно переводить игру слов: приходится очень многое менять, если каламбур вообще поддаётся переводу. Тем приятнее, когда получается хорошо и читатель это замечает.
— С чего начать, если человек хочет переводить книги?
Посчитать в уме до десяти тысяч, может, отпустит (это, конечно шутка). Начинать придётся с того же, с чего начинается любое ремесло: с учёбы. Нужно много читать, причём даже больше на родном языке (или том, на который будет делаться перевод), чем на языке оригинала. Плюс штудировать теорию, самую разную, от работ по технике и практике собственно перевода до общего литературоведения. Максимально расширять кругозор, развивать память (помогает, например, решать кроссворды), учиться делать заметки и анализировать чужие. А когда дойдёт до дела, очень помогает обзавестись грамотным редактором или коллегой-переводчиком, которому обязательно нужно показывать то, что получается, и разбирать ошибки, которые он видит, даже если самому текст нравится.
— Должен ли переводчик любить произведение, которое переводит?
Мне кажется, к концу работы над очередным романом переводчик начинает ненавидеть и героев, и их приключения, и самого автора. А потом, когда выдохнет, снова начинает любить и гордиться. Это ведь как с детьми: иногда устаешь так, что руки опускаются, а потом любишь и гордишься. Конечно, попадаются произведения, с которыми не согласен: не бывает такого, чтобы нравилось всё. Но уважать свою работу, не скатываться в халтуру и «машинный» перевод — обязательно, без этого и браться не стоит.
— Вы читаете переводную литературу с итальянского и английского — языков, с которых вы переводите, или предпочитаете оригинальные тексты?
Для меня читать по-русски — отдых, возможность на время забыть о делах и заодно лёгкая разминка для мозгов. А вот иностранные тексты я читаю как работу, всё время деконструируя и анализируя, как лучше перевести. Так что, хотя в целом я читаю по-итальянски и по-английски гораздо больше, чем в среднем по больнице, в основном предпочитаю переводы. И только если книга мне нравится, а перевод — нет, перехожу на оригинал.
— Достаточно ли пары страниц, чтобы определить качество перевода?
В подавляющем большинстве — да, хотя всегда есть вероятность, что у переводчика или писателя первые страницы «не шли» (в этом случае можно раскрыть книгу на середине). Ну, и бывает, что перевод как раз хороший, просто текст плохой.
— Почему публикуют плохие переводы? Влияет ли плохой перевод на судьбу книги?
Плохие переводы — это всегда либо халтура, либо недостаток квалификации переводчика. И с тем, и с другим легко справится грамотный редактор. Проблема в том, что среди редакторов тоже случается халтура и недостаток квалификации. Грамотный редактор должен не только уметь отслеживать речевые ошибки, но и глубоко знать предмет, тщательно проверять все факты (буквально на автомате: упоминается имя, место или событие из реальной истории — обязательно следует проверка, любое сомнение в грамотности — проверка), а лучше — ещё и сверяться с оригиналом. Такие редакторы — на вес золота, и их работа всегда видна. Они исправляют текст, а если нужно, и отсеивают. Другой вопрос, насколько редактор имеет возможность применять к переводчику санкции, от штрафов за ошибки, искажающие смысл, до разрыва контракта в случае совсем уж некачественной работы. И насколько заинтересовано издательство в повторном переводе того же текста. Хотя я лично считаю, что книги, плохо переведённые и объективно не поддающиеся правке, но всё-таки выпущенные, бросают тень в первую очередь на издателя и на редактора: очень жаль, если они этого не видят.
— Есть ли переводчики, чьи работы кажутся вам образцовыми и на которых вы равняетесь?
Ошибки бывают у всех, даже у мастодонтов. Мне, например, однажды случилось поправить самого Виктора Петровича Голышева. Стал ли от этого Виктор Петрович хуже? Разумеется, нет: мне по-прежнему приятно читать его переводы. Потрясающее чувство языка у Анны Ямпольской, Екатерины Доброхотовой-Майковой. Значит ли это, что они (или Лунгина, Щепкина-Куперник, Заходер и Чуковский) идеальны? Даже на солнце есть пятна, и мы их видим. А не ошибается тот, кто ничего не делает.
— Какие книги помогают вам в работе?
Словари, самые разные, от языковых, типа вечного Мюллера, до специальных: у меня, например, есть словарь итальянских поговорок с русскими аналогами (к счастью, большинство словарей перенесено в Интернет, что сильно облегчает и ускоряет поиск). Справочники по самым разным темам. Обязательно карты (не только гугл, но и исторические, отраслевые и прочие, хотя гугл-панорамы — одно из лучших изобретений человечества). И множество хорошо написанных книг на самых разных языках, которые учат, как можно писать и вообще пользоваться речью. Без всей той литературы, которую я за свою жизнь прочитал, не было бы книг, которые я перевёл.
— Порекомендуйте книги, которые в последнее время произвели на вас сильное впечатление.
За последние полгода мне понравились «Актриса» Энн Энрайт, «Годы» Анни Эрно, «Короткая фантастическая жизнь Оскара Вау» Джуно Диаса, «Рай» Абдулразака Гурны — книги разные, в основном отмеченные премиями, а значит, понравились они не только мне. Из иноязычных очень хороша «читательская автобиография» Бьянки Питцорно «Женщина с книгой»: если всё сложится, может быть, вы увидите её и по-русски (в моём переводе, разумеется).
Подготовила Гузель Зиятдинович. Ставьте лайки и подписывайтесь на канал «Короче, о книгах»!
