Неизменно следуя по предначертанному нам пути боевых искусств, тем не менее мы продолжаем изучать «смежные дисциплины», относящиеся к истории стрелкового оружия. Нашу предыдущую статью мы завершили на кончине великого Сэмуэля Кольта, хронологически совпавшую с гражданской войной в североамериканских соединённых штатах.
При этом мы отметили, что в этой войне были «револьверы, считающиеся передовыми, но при этом заряжающиеся через шомпол и с капсюлями на брандтрубках, а с другой… самый натуральный пулемёт с веером пуль по всему сектору обстрела (см. фильм «Последний самурай»)». Кроме того, мы подчеркнули то курьёзное обстоятельство, что «основным оружием войны являлся… проверенный веками дульнозарядный мушкет (!?), отличающийся от своих предшественников тем, что вместо ударно-кремневого замка у него уже был капсюльный, и тем, что пуля теперь была расширяющейся от действия пороховых газов, вследствие чего пропихивать через ствол её стало чуток полегче...».
Поясним. Здесь речь идёт о пуле Минье, полой (пустой) внутри и имеющей в донной части стальную чашечку. Вследствие того, что данная пуля меньше диаметра ствола, проходит она в него при зарядке, действительно, достаточно легко. При этом в момент выстрела стальная чашечка, обладая по сравнению со свинцом большей твёрдостью, сохраняет свою форму, устремляясь под давлением пороховых газов вперёд, где она расширяет стенки пули изнутри, вдавливая мягкий свинец в стволовые нарезы. Столь остроумное решение вековечной проблемы заряжания через нарезное дуло позволило наконец-то (не прошло и трёх веков!) значительно её облегчить, хотя никак не способствовало разрешению сложившейся странноватой ситуации в целом, когда на одном поле боя и пуля в мушкете шомполом притрамбовывается, и одновременно поливает свинцом самая настоящая пулемётная очередь.
И если по-хорошему, то все подспудно ждали, что кто-то из великих вызовет к себе основных производителей оружия, стукнет кулаком по столу, затем выставит перед ними единый для всех патрон и властно укажет на него пальцем, а потом им многозначительно покачает…
Но этого не было. И виноват в этом… его величество Кольт! Дело в том, что то, что он создал, представляло из себя творческое соединение давным-давно известного барабана с зарядами (уже лет за двести пятьдесят до него благополучно изобретённого) с действительно новаторским на тот момент воспламенением от детонации заключённой в капсюле взрывчатой смеси. Вся же остальная «технология» заряжания оставалась вековечной.
Сначала в камору (как в отдельный ствол) засыпался порох, потом шополом-пыжевателем запрессовывалась пуля, кстати говоря, зачастую изготавливаемая «пользователем» кольта самостоятельно из свинца посредством прилагаемой к револьверу пулелейки (помните, как грузила для рыбалки на костре выливали?), потом то же самое засыпалось-закладывалось-запрессовывалось в соседнюю камору, и так далее. Затем на брандтрубки с большой аккуратностью, чтобы не потерять, надевались колпачковые капсюли (потому как капсюли были очень маленькие, а штыревидные трубки ещё меньше).
А в довершение всего выходные отверстия камор замазывались топлёным салом (как вариант, заливались воском), дабы исключить несанкционированное воспламенение пороха от искры, которое, впрочем, не всегда помогало, так как порой случались и выстрелы от чрезмерного нагревания стенок барабана. Вследствие данного неприятного обстоятельства кольтовские ружья, например, в которых заряд был побольше чем в пистолете, а значит и нагревание сильнее, в народе метко окрестили «отрывателями пальцев», а потом, не вняв странноватому совету безопасно целиться держа левой рукой не за цевьё как у «нормальных» ружей, а за шейку приклада (что сразу в разы уменьшало и без того невеликую меткость), потихоньку задвинули это чудо оружейной мысли куда подальше, невзирая на авторитет его создателя.
Так что замазывать каморы надо было обязательно, тем паче, что кроме защиты от искр жировая смазка оказывала ещё и положительное воздействие на ствол, препятствуя быстрому освинцовыванию и не давая каналу прохождения пули сразу же покрыться нагаром (порох-то был ещё дымный), и потому наличие смазки позволяло без проблем отстрелять барабан, после чего всё равно приходилось делать перезарядку, сопровождаемую чисткой.
Да, чуть не забыл! Ко всему прочему первые модели кольтов для зарядки необходимо было ещё и разобрать, отсоединив от рамки с барабаном ствол, и это только на поздних «Патерсонах» можно было уже заряжать в собранном виде с помощью штатно закреплённого под стволом шомпола.
Одним словом, перезарядка дело было весьма непростое и в боевых условиях совершенно невозможное.
Трудно предположить, чтобы Кольт всего этого не понимал и не видел необходимости исправления данной ситуации, как и то, что будучи чутким маркетологом (или как там оно называется?) оружейного рынка, он ничего не слышал об унитарных патронах. Конечно же, знал, слышал и прекрасно осознавал за чем именно вскоре будет будущее, но поскольку всё могущество его империи зиждилось на лично его, официально закреплённым в патенте и делавшим его монополистом изобретении с барабанными брандтрубками, то Сэмуэла Кольта ПОКА это устраивало. Тем более, что дела фирмы явно «шли в гору», традиционный консерватизм военных был преодолён (надо думать, на не совсем бескорыстной основе) и заказы полились рекою…
И вот в данной обстановке к нему вдруг приходит его же подчинённый по имени Роллин Уайт и кладёт на стол официальный патент, в котором сказано, что именно он — Роллин Уайт, отныне и на много лет вперёд является монополистом нового типа револьверного барабана, заряжающегося с задней части камор. То есть, оттуда, где у кольтов торчали брандтрубки, которые теперь необходимо упразднить за ненадобностью, а задние стенки барабанов просверлить, дабы вкладывать в эти отверстия патроны, которые ещё предстояло для этого создать. Ну если и не совсем создать, то по крайней мере выбрать более-менее приличный из уже существующих прототипов и соответственным образом его доработать, а пока вполне сойдёт и бумажный (тем паче, что именно он в патенте и был прописан).
По большому счёту, предприимчивый инженер-конструктор пришёл к своему боссу с предложением делового партнёрства, которое вносило в производственный процесс явно прогрессивное новаторство и автоматически (а главное, заслуженно!) возвышало изобретателя до уровня чуть повыше среднего звена руководящего состава. Дело, вообще-то говоря, самое заурядное, но Сэмуэлю Кольту оно почему-то не понравилось, и он не стал менять налаженный технологический процесс, а также возвышать этого выскочку Уайта, вместо этого пренебрежительно от него отмахнувшись…
В результате талантливый и обидчивый изобретатель «громко хлопнул дверью», оставив Кольта с его безнадёжно устаревающими брандтрубками, и направился в недавно образовавшуюся фирму,
где два энергичных предпринимателя активно набирали вес в сфере пистолетного рынка, всё громче и громче заявляя о себе.
Звали их Горацио Смит и Дэниэл Вессон — те самые, фамилиям которых суждено будет слиться воедино, образовав всемирно известный оружейный бренд и вместе с ним навечно войти в историю стрелкового оружия. И давайте для удобства будем здесь называть их собирательным именем «Смит-Вессон», а при этом изделия, носящие их имя, будем писать, как оно во всём мире и принято тоже «Смит-Вессон», но только с маленькой буквы.
Встав на стезю оружейного дела, Смит-Вессон попытались было ввести в пистолетный мир свою супер инновацию, но… как когда-то Самуэль Паули, явно опередили своё время. Они под стволом пистолета (заметьте, не револьвера!) разместили подствольный трубчатый магазин, а подачу из него зарядов стали осуществлять посредством рычажного затвора, именуемого «скобой Генри». И это, вне всякого сомнения, было шагом вперёд, но поскольку нормального унитарного патрона ещё не существовало, то подавался в ствол некий боеприпас под громким названием «Rocket Ball» («пуля-ракета»), представляющий собой полую свинцовую пулю, заполненную внутри порохом и закупоренную со стороны донца капсюлем.
Идея может быть и неплохая (по крайней мере, ну уж точно экономичная), но много пороха в пулю было никак не поместить, да и порох тогда был слабоватый, вследствие чего выстрелы получались хотя и скорострельными, но очень уж маломощными, что и привело к тому плачевному результату, почему пистолет «Волканик» (а вот именно так он громко назывался!) вскоре потихоньку сошёл на нет…
Продолжение следует...
Владимир Ерашов
станица Старочеркасская, Россия
