Во-первых, что такое вообще "палатализация", и причем тут палата.
Это уже само по себе достаточно любопытно, потому что слово "palātum" с латыни переводится как "нёбо" или "вкус". Нас интересует, конечно, больше нёбо, потому что "палатализацией" назвали как раз процесс, при котором средняя часть языка приподнимается к нёбу, тем самым смягчая произносимый согласный.
С точки зрения этимологии здесь меня очень радуют две вещи:
- первая: возможно это происходит от этрусского слова 𐌚𐌀𐌋𐌀𐌃𐌖𐌌 [faladum], что значит "небо" (которое не во рту, а над головой, но кому это мешало, уж точно не нам)
- вторая: в латыни этот "palātum" мог означать, в принципе, вообще любой "свод", не только во рту (вспоминается "небосвод" сразу), и, возможно, из этого значения получилось слово "Palātium", как назывался один из семи холмов Рима, на котором селилась аристократия. И оттуда уже могло получиться слово "palace" ("дворец"), оно же "palais", "palácio" и так далее. Возможно, через греческое посредство это слово попало и к нам, в виде "палаты".
Как видите, обе вещи - и о предках, и о потомках "палатума" - фигурируют лишь со сноской "возможно", но, тем не менее, они не отрицаются, а значит, я имею полное право им радоваться.
Так вот, подъем середины языка к нёбу вызывает смягчение согласного, поэтому палатализованные согласные - это, по сути, просто мягкие звуки. Например, в слогах [ма], [лу], [ты] согласные непалатализованные (твёрдые), а в [мя], [лю], [ти] - палатализованные (мягкие).
Надо сказать, что эта история как работала ещё у праславян, вызывая эти знаменитые переходы, такие как [г] в [ж] и в [з], так, честно говоря, и продолжает влиять, особенно ярко проявляясь при изучении нами иностранных языков. Из-за того, что почти каждый наш согласный имеет два варианта произношения, мы тащим это в другие изучаемые нами языки.
Ну вот не свойственно нам произносить твердые согласные перед гласными переднего ряда (скажем, твердый [к] перед [и]). Раньше он у нас превращался в таком случае в [ч], теперь просто смягчается до [к`] ("кь"), но вот сказать английское слово "kit" нам уже трудно, чтобы не получился наш "кит" с мягоньким звуком. У нас или "кит", или уже "кыт", а там требуется и [k] достаточно твердо сказать, и на [i] в передний ряд сразу убежать. Мы для такого слишком нежные.
А им наоборот не постичь всю палитру наших согласных, поэтому изгаляются, добавляя призвук палатального [j], и произносят [лето] как [ljeto], а "привет" как "prjivjet", чтобы хоть как-то изобразить мягкие звуки.
А во-вторых, давайте же посмотрим, как это происходило примерно полторы тысячи лет назад, на этапе становления славянских языков.
Первая палатализация
Это переход заднеязычных [г], [к] и [х] в звуки [ж], [ч] и [ш], подобный которому сегодня можно в режиме онлайн, так сказать, наблюдать в словах "нога - ножища", "рука - ручища", "муха - мушиный".
Были ли переходные формы, мы точно не знаем. Есть версия, что процесс шёл быстро: [к] > [к’] > [ч] (так полагает, например, Стойков), а есть и более долгие гипотезы: [к] > [к’] > [к’x’] > [т’x’] > [т’щ] > [ч] (это версия Лескина, подобные есть у Шахматова и Бернштейна).
В те далекие времена о первую палатализацию разбивались праиндоевропейские слова, и приобретали более знакомое нам звучание: *kwetwores - станет словом "четыре", *gwīwos - "жив", *etskwe со временем превратится в "ещё".
То же самое, кстати, происходило и с заимствованными в тот период словами, например, название Ижора - это палатализованное слово, родственное более поздним заимствованиям уже без палатализации: Ингрия, Ингерманландия. По заимствованиям, кстати, в основном и определяли хронологические рамки палатализации.
Правда, хочется сказать "определяли, определяли, да не выопределили", потому что все равно точнее чем "где-то с I по VI-VII века" не получается.
Причем любопытно, что это дело в каком-то смысле работает до сих пор. То есть если мы берем совершенно новое слово, допустим, "блог", то с уменьшительным суффиксом получим все-таки "бложик", а не "блогик". С другой стороны, сочетание "ги" само по себе нас уже давно не смущает, так что, конечно, о том, что палатализация происходит до сих пор, речи быть не может.
А в некоторых русских говорах результаты этой палатализации и вовсе иногда отменяются, и тогда создаются такие формы как "стригёт", "пекёт", "текёт". Кстати, вариант "ткёт" (вместо "тчёт") когда-то тоже был "ошибочным", а в итоге именно он стал литературной нормой. К тому же, не попали под раздачу некоторые заимствованные слова, например, "ангел", "хитон", "кит".
Вторая палатализация
Всё шло хорошо, и заднеязычные согласные больше не попадали в неудобную позицию... до тех пор пока не произошли очередные изменения в системе славянских гласных. В частности, распались дифтонги. Например, сочетание [аи] перешло в [е]. И вот уже в тех случаях, когда перед [аи] шел звук [г], [к] и [х], опять случился конфуз - они опять стояли перед гласным переднего ряда! Говорить [ге], [ке] и [хе], а так же [ги], [ки] и [хи] славяне всё ещё не хотели.
- Про распадение дифтонгов и прочие процессы, связанные с гласными в истории славянских языков можно прочитать здесь - Как из праиндоевропейского получился русский (для начинающих, но увлеченных лингвистов)
Но на этот раз звуки стали меняться иначе. Звук [к] переходил в [ц], [г] в [з], а [х] в [с]. И вот что из этого вышло.
Праславянское *koina сменило дифтонг [ои] на [е], и стало словом "цена", а *koilъ - "цел(ый)". Слово *goilo превратилось в подзабытое ныне "зело" ("очень, сильно"). А *хоirъ стало "сер(ый)".
Также этот процесс у нас почему-то прошел перед звуком [в], и получилось, что *kvoitъ стал "цветом", а *gvoizda - "звездой".
Заимствованные в этот период слова тоже подвергались общему правилу, поэтому Кесарь, например, стал Цезарем (и затем "царём"). Это должно было бы помочь хронологии, но опять же не сильно упрощает, разве что сдвигает рамки процесса на II-IX века.
Надо сказать, что отголосков второй палатализации мы сейчас в русском не наблюдаем, во всяком случае, современные слова подобному процессу не подвергаются. Если "друг" может превратиться в "друзей", то "блог" в "блозей" - нет.
Третья палатализация
По превращению звуков она совпадает со второй: точно так же [к] переходил в [ц], [г] в [з], а [х] в [с], поэтому некоторые лингвисты объединяют эти два процесса, вторую и третью палатализации, в один.
Но всё-таки здесь изменение шло не перед звуком, а после него. Таким образом, например, *děvika стала "девицей", а *kъnęgъ - "князем". У третьей палатализации больше всего всяких "но", условий и ограничений, которых касаться мы сейчас не будем, ограничимся этим беглым обзором.
В общем, во многом эта страсть русского языка к чередованиям - это как раз наследие палатализаций: "друг, дружный, друзья", "князь, княгиня, княжить" и так далее.
- С ещё одним этапом становления русского языка можно ознакомиться здесь - Закон открытого слога.
