Нижегородка Юлия Мохова когда-то сотрудничала с Национальным регистром доноров костного мозга имени Васи Перевощикова, а сейчас является одним из организаторов бренда модной вязаной одежды MILOK. Этот проект она запустила вместе со своей подругой Дарьей Татаровой. Основная миссия проекта – помощь пожилым людям. За первый год MILOK представил зимнюю и летнюю коллекции одежды, созданные разными стилистами, собрал вокруг себя более 30 бабушек, умеющих вязать и живущих в российской глубинке. По итогам прошлого года MILOK стал финалистом регионального этапа всероссийского конкурса «Лучший социальный проект года». Сколько бабушки зарабатывают на любимом деле, нам рассказала Юлия Мохова.
Нижегородка Юлия Мохова когда-то сотрудничала с Национальным регистром доноров костного мозга имени Васи Перевощикова, а сейчас является одним из организаторов бренда модной вязаной одежды MILOK. Этот проект она запустила вместе со своей подругой Дарьей Татаровой. Основная миссия проекта – помощь пожилым людям. За первый год MILOK представил зимнюю и летнюю коллекции одежды, созданные разными стилистами, собрал вокруг себя более 30 бабушек, умеющих вязать и живущих в российской глубинке. По итогам прошлого года MILOK стал финалистом регионального этапа всероссийского конкурса «Лучший социальный проект года». Сколько бабушки зарабатывают на любимом деле, нам рассказала Юлия Мохова.
Ирина Честнова: Как пришла идея – дать работу бабушкам?
Юлия Мохова: За чашкой кофе. Мы с Дашей собрались купить себе по свитеру, модному и уютному. Было жаль, что уже нельзя попросить связать мою бабушку, но ведь хороших мастериц среди старушек много. Можно обратиться к ним! «А что, если вязать модные вещи на постоянной основе, помогая бабушкам зарабатывать на этом? Могла бы быть неплохая прибавка к пенсии. Что скажешь?» – вдруг предложила Даша. Мне как человеку, давным-давно работающему с детским домом, принимающему участие в социальных и инклюзивных проектах, состоящему в регистре доноров костного мозга, идея безумно понравилась. Она про людей и добро – основные мои жизненные ориентиры. Это была очень хорошая мысль, и, кажется, мы в этот же день докрутили ее до полноценного социально-предпринимательского проекта. Название тоже пришло, в общем-то, сразу. «Как тебя называла бабушка?» – спросила Даша. «Моя – „милок“ или „голубчик“», – ответила я. Мы хотели, чтобы название напоминало всем то сладкое время, когда ты утром еще пьешь парное молоко, весь день гоняешься за бабочкой босиком по деревенскому полю, а вечером тебя обнимают теплые ласковые бабушкины руки, укутывают в вязаный плед – и ты засыпаешь в состоянии абсолютного и безусловного счастья. В логотипе нашего проекта, если присмотреться, есть небольшая вязаная петелька.
И. Ч.: А что вы вяжете?
Ю. М.: Эксклюзив. Для зимней коллекции закупаем итальянскую пряжу премиум-качества – стопроцентную шерсть мериноса, в составе пряжи весенне-летней коллекции есть шелк или кашемир. Известные стилисты разрабатывают модели и подбирают цветовую гамму. Технологи создают образцы изделий. А бабушки получают от нас пряжу, инструкцию, образец для вязания и вручную изготавливают стильные вещи. Процесс создания одежды мы контролируем на всех этапах производства, следим за сроками и упаковкой. Хотя, конечно, у бабушек и без нас много дел. Летом – огород, зимой – дела по дому. Но проект им нравится, и они очень стараются все успевать. Каждой бабушке мы оплачиваем работу сразу, еще до продажи, это примерно 40% от розничной стоимости изделия. Один из наших базовых принципов – открытые и честные финансовые отношения. Это свято, и этим пренебрегать нельзя. Также мы очень хотели увеличить цепочку благополучателей нашего проекта. Так родился еще один принцип: мы инвестируем 10% от стоимости каждой вещи в другие социальные проекты и жертвуем на благотворительность. Насколько мне известно, аналогов такому механизму социального предпринимательства нет. Остальная часть прибыли реинвестируется в развитие проекта, закупку материалов, организационные затраты, налоги и прибыль.
И. Ч.: Любопытно, сколько времени бабушка тратит, например, на свитер?
Ю. М.: Даша подсчитала: на один свитер уходит от 25 до 30 часов кропотливой работы и 1320 метров пряжи.
И. Ч.: И сколько получают бабушки, если не секрет?
Ю. М.: От 5 тыс. руб. до 15 тыс. руб. в месяц. Все зависит от состояния здоровья, возможностей и желания. Вспоминаю, как одна из первых наших бабушек при получении гонорара спросила: «Доченька, за что так много? Давай рублей двести!» Пробрало до слез. Но сейчас они уже привыкли. Все хорошо.
И. Ч.: А как вы находите партнеров «серебряного возраста»?
Ю. М.: Первых бабушек мы нашли через своих знакомых: нам было важно показать, что проекту можно доверять, и наладить процессы взаимодействия. Сейчас к поиску вязальщиц подключились дружеские благотворительные фонды и волонтерские организации. Помогают и бабушки, уже задействованные в проекте. Главные критерии просты: человек из сельской местности, должен любить вязать и любить людей. Бабули подходят к выполнению заказов крайне ответственно и с душой, нам очень приятно сотрудничать с ними.
И. Ч.: Многим уже удалось помочь?
Ю. М.: Сейчас в проекте задействованы около 30 бабушек. Пока мы сотрудничаем с вязальщицами из Нижегородской и Владимирской областей, но планируем расширять географию. Наша цель – масштабировать проект до всероссийского. Еще мы рассчитываем и дедушек к нему подключить. Почему нет? Вяжущие мужчины тоже есть. Мы хотим, чтобы возможность заработать на любимом деле получили как можно больше пожилых людей, которые действительно нуждаются в поддержке.
И. Ч.: А какая помощь сейчас нужна проекту?
Ю. М.: Нам бы очень хотелось заполучить в партнеры волонтеров или создать свое волонтерское движение. Часто вязальщицы живут далеко от регионального центра. Поэтому логистическая часть – это всегда серьезное увеличение производственных затрат, а значит, и розничной стоимости изделий. Сейчас мы сами ездим в районы или организовываем коммерческую доставку. Так что нам очень нужны добровольцы, которые готовы в свободное от работы время навещать бабушек. Кроме передачи пряжи ведь очень важно непосредственно общение и признание того, что они (бабушки) нужны, их вещи носят, а не хранят в комодах. Каждый небезразличный человек может стать амбассадором бренда и нести в массы идею «Одеваясь, помогай!».
И. Ч.: Кто ваши клиенты?
Ю. М.: В основном модницы. Мы изначально ориентировались на платежеспособную аудиторию, которая разбирается в трендах и не готова носить вещи из некачественной пряжи или синтетики. Мы делали ставку на тех, кто оценит ручную работу, и не ошиблись. Поклонники бренда MILOK нашлись среди молодого и среднего возраста. Назовем их «модники с доброй душой». Цвет, фасон, «трендовость» и дополнительный социальный смысл – вот то, что привлекает покупателей в нашем бренде.
И. Ч.: Но среди мужчин модники тоже встречаются. Почему не вяжете для них?
Ю. М.: Запросы на мужские вещи действительно есть. В самое ближайшее время мы и мужчин порадуем стильной одеждой. Обещаю!
И. Ч.: Видела вашу необычную упаковку. Это маркетинговый ход или что-то большее?
Ю. М.: Вместе с вязаной вещью мы отправляем покупателям открытку c рекомендациями по уходу за изделием. На картинке изображена Баба Шура (кстати, именно так звали мою бабушку) – наш маскот (узнаваемый персонаж-талисман. – Русфонд). Баба Шура стирает одежду и радуется наступлению Нового года. Она очень любит своего кота и обожает, когда ей дарят цветы. Она жизнерадостная, добрая и трудолюбивая. Буквально собирательный образ всех наших прекрасных участниц проекта. И действительно, это что-то большее, что-то более личное, то, что обязательно должно добавить тепла и желания соучаствовать.
В будущем нам бы хотелось максимально сократить расстояние между бабушкой-вязальщицей и покупателем. Мы собираемся их познакомить! Наша вещь – это то, что объединяет этих двух людей, то, что создано одними руками и передано в другие.
И. Ч.: А есть ли среди ваших покупателей компании?
Ю. М.: Есть, и для нас это очень важно. Возможность связать не одну пару варежек, а 200 или 300 пар – это помощь не одной бабушке, а десяткам. Поэтому тот факт, что бизнес понимает важность социальной ответственности и готов участвовать, преподнося подарки своим сотрудникам или партнерам, нас очень радует. Так и должно быть. Потому что MILOK – это больше чем одежда. В конце прошлого года нам поступил заказ от крупного банка. Это было первое испытание большим объемом, но мы справились. Среди моих знакомых тоже немало тех, кто с удовольствием носит или дарит наши изделия. Приятно надеть модный качественный свитер или капор, зная, что ты помог бабушке, живущей где-нибудь в Сосновском районе Нижегородской области. Когда еду в Москву, меня частенько просят захватить полюбившиеся капор или балаклаву.
И. Ч.: Что дальше?
Ю. М.: Будем расширять и усложнять наш социально-предпринимательский проект. Кроме того, хочется нового географического масштаба. У меня есть мечта – протестировать коммуникационную пару social to social (социальное к социальному. – Русфонд). Что, если цепочку благополучателей можно увеличить? Если одна социальная группа сможет помогать другой? Например, бабушка свяжет вещь не для нашей продажи, а для малообеспеченной многодетной матери? В этом случае, конечно, участие бизнеса будет просто необходимым, данный проект для него будет считаться благотворительным. При таком партнерстве бабушка получит гонорар за свою работу, а мамочка – новую теплую модную вещь. А мы сможем продолжать выполнять свою миссию и радоваться новым результатам.
И. Ч.: MILOK на рынке уже год. Что считаете самым главным результатом работы за это время?
Ю. М.: Мы попали в целевую аудиторию, делаем то, что бабушкам интересно и действительно помогает. Это была основная задача проекта, и мы с ней справляемся. У меня свое коммуникационное агентство, но моих профессиональных усилий не потребовалось для раскрутки бренда MILOK. Идея поддержки пожилого населения России всем очень нравится, журналисты проявляют интерес к проекту, сарафанное радио работает отменно. Нас приглашают на федеральные мероприятия, отмечают в рейтингах.
Но главное – все это помогает развивать идею социального предпринимательства, бизнеса, который способен решить важные общественные задачи. Я 18 лет в сфере массовых коммуникаций, но работать по профессии в какой-то момент стало маловато, не хватало высшей цели, что ли, большего смысла. Внутренняя потребность отдавать и быть полезной – вот, наверное, что драйвит и придает сил и ускорения. Человек для человека – а как еще? Поэтому я адепт идеи развития социального предпринимательства, инклюзивной среды и действительно нужных дел и свершений.
Ирина Честнова, журналист, специально для Русфонда
Спасибо, что дочитали до конца! Мы пишем о людях, приходите к нам в уютную группу в ВК - https://vk.com/rusfond_media
