Искусственный интеллект все плотнее входит в нашу повседневную жизнь и уже не кажется чем-то далеким из романов фантастов: о нейросетях сегодня знают 63% россиян. Согласно исследованию ВЦИОМ, в обществе преобладает нейтрально-положительное отношение к технологиям нейросетей: 40% относятся к ним нейтрально, 35% — положительно. Тем не менее каждый пятый россиянин воспринимает подобные технологии отрицательно. О том, какое будущее ждет человека разумного в эпоху искусственного интеллекта — в комментарии Алексея Верижникова, директора ВЦИОМ-Консалтинг.
Искусственный интеллект быстро осваивается на территориях, где раньше трудился естественный. Наиболее яркий кейс — это стремительный рост качества машинных переводов. Если еще где-то в 2015 году машинный перевод был редкостно корявый, а местами и откровенно смешной, то сейчас его уровень значительно подрос — тексты стали вполне читабельные. А профессия письменного переводчика превратилась, по сути, в литературного редактора машинного перевода.
Машина справляется и с написанием картин, и с написанием дипломов. В базовой журналистике, где нужно быстро собрать и аккуратно сгруппировать факты/цифры, искусственный интеллект выдает бо́льшую эффективность, чем человеческий мозг и перо журналиста. В банках голосовые помощницы постепенно начинают заменять сотрудниц колл-центров. Искусственный оператор пока еще, конечно, не «звезда интеллекта», но по умственному уровню уже достаточно конкурентоспособен.
Иногда возникают гибридные формы искусственного и естественного интеллектов. Классический пример — это «цифровые курьеры», мчащиеся на электровелосипедах с коробами за спиной. Реальный мозг в этом гибриде — это FoodTech-приложение в мобильном телефоне. А от человека здесь требуется только спинной мозг и вегетативная нервная система, чтобы никого, по возможности, не задавить на тротуаре. И как только появятся достаточно дешевые роботы, умеющие заходить в подъезд и ездить в лифте, то и эта трудовая ниша для человека разумного (Homo Sapiens) быстро закроется.
В изучении перспектив рынка труда теоретикам Индустрии 4.0 давно понятно: всё, что в принципе можно тем или иным образом алгоритмизировать, рано или поздно будет отдано искусственному интеллекту, а за человеком останутся ниши, не поддающиеся алгоритмизации, где нет линейных зависимостей типа «из точки А в точку В, а затем в точку С».
При этом вряд ли стоит впадать в избыточно алармистские настроения по поводу грядущего резкого сокращения числа рабочих мест. По опыту предыдущих технологических революций, число сокращенных за устареванием рабочих мест со временем с лихвой перекрывается созданием новых — уже на иной технологической базе. Например, Индустрия 1.0 (паровой двигатель и массовое фабричное производство со станками, приводимыми в движение этим двигателем) сильно подвинула ремесленников-надомников, вызвав к жизни Движение луддитов, ломавших в ярости станки на фабриках. Однако спустя некоторое время было создано огромное количество новых рабочих мест для: 1) инженеров, разрабатывающих все новые и новые станки и машины, 2) мастеров, эти станки обслуживающих и ремонтирующих, 3) рабочих, трудящихся за этими станками.
Даже тем, кто не найдет себя в новых профессиях Индустрии 4.0 и мире нелинейных зависимостей, не стоит сильно переживать. Экономика не может существовать без потребителей, а искусственный интеллект и роботы не получают зарплаты и не потребляют. Поэтому для «оказавшихся за бортом» будет, скорее всего, придумана та или иная форма безусловного базового дохода. Соцпакет «хлеба и зрелищ» был обкатан во времена еще Римской империи и воспроизводим в новом технологическом укладе.
Любопытно, что произойдет с подлинными («трушными») объектами, произведенными человеком, а не машиной — картинами, написанными художниками, переводами, сделанными «вручную» высококлассными переводчиками, дипломными работами, самостоятельно подготовленными головастыми студентами, и т.п. Будут ли они проходить по категории «артизаналь» и потому цениться дороже?
Или, наоборот, мимимишные робособачки, не пахнущие псиной, не требующие дорогого собачьего груминга и интенсивной работы пылесосом, будут цениться выше своих гадящих на газонах «трушных» биологических собратьев? В романе Виктора Пелевина «iPhuck 10» люди переключились на продвинутый гаджето-генерируемый виртуальный секс, а те, кто «по старинке» занимались сексом биологическим, презрительно именовались «свинюками».
Можно, конечно, отнести это к «пелевинщине» и художественной гиперболе, но в современной Японии примерно четверть молодых людей не ищет себе сексуальных партнеров, поскольку загруженный на гаджеты хентай с анимешными созданиями с немыслимыми голубыми глазами в пол-лица драйвит их больше, чем «биологические аналоги» с «критическими днями», женскими истериками и приступами шопоголизма.
Не исключено, что всё «трушное» в будущем постигнет судьба винила и «Полароида» — «фан-клуб на любителя», где подлинные конэсеры будут ностальгировать по миру, который когда-то давно руководствовался принципом «берешь в руки — маешь вещь!».
