Говорят, что декабристы хотели освободить крестьян. Но возникает логичный вопрос — а почему же сами декабристы, будучи дворянами и имевшие в собственности целые деревни крепостных, не освободили своих крестьян? На самом деле это долгая и запутанная история, которая сводится к тому, что ничего такого дворяне в действительности не могли сделать.
Хотя как минимум одна такая попытка освобождения крестьян была предпринята Иваном Якушкиным, тем самым, которого упоминал А.С. Пушкин в «Евгении Онегине»: «Меланхолический Якушкин, казалось, молча обнажал цареубийственный кинжал».
Кстати, существует весьма убедительная версия того, что Грибоедов писал образ Чацкого в "Горе от ума" всё с того же Ивана Якушкина.
Он будучи боевым офицером, вышедшим после войны в отставку, какое-то время пытался заниматься домашним хозяйством. И решил осуществить в своём хозяйстве то, что позже предполагалось сделать в масштабах всего государства. Он провёл целый ряд послаблений по отношению к крестьянству: уменьшил так называемую помещичью запашку, отменил ряд тяжёлых поборов, создал внутренний крестьянский суд, чтобы по всяким мелочам крестьян судил не барин, не вдаваясь в подробности, а крестьяне сами разбирались между собой, выясняя кто прав, а кто виноват.
Якушкин также начинает учить грамоте крестьянских детей, но главное — собрал крестьян вместе и сказал им: «Мужики, крепостное право — зло! Я хочу вас всех отпустить на свободу, чтобы были вы все вольными, делали, что хотите, что вам нравится. Хотите — оставайтесь работать у меня, не хотите — пожалуйста, ищите другой свободной жизни!»
Мужики почесали затылки и подумали: «Свобода — это, конечно, хорошо. Но уехать в город — это на какие шиши? И что нам там делать, мы ничего не знаем и не умеем, кроме как землю пахать. Да и к кому идти работать там? Да и зачем нам к кому-то идти, если мы работаем у тебя, ты добрый барин, учишь наших детей, оброки у нас меньше, чем у наших соседей — лучше условий, чем у тебя, всё равно ни у кого нет. Так что мы и так тебе благодарствуем. И потом, вот мы свободны, а землю как делить будем?»
Иван Якушкин, конечно, последним вопросом был, мягко говоря, ошарашен: «В каком смысле землю делить? Я и так вас отпускаю». Тут надо понимать, что крестьяне в то время были товаром, их можно было продать и получить много денег, а он им просто так, без выкупа, дарует свободу. Так что он им отвечает: «Эээ, нет, ребята, земля моя. Я унаследовал её от своих дедов и прадедов, которые за неё кровь проливали поколениями, так что делить мы её никак не будем. Мне она в приницпе не нужна, так что землю я могу дать вам в аренду, возьмёте кто сколько хочет, договоримся о цене на рыночных условиях, пожалуйста, обрабатывайте. Если будет не выгодно — я вас не держу, можете искать другое место».
Мужики ещё раз затылки почесали и говорят: «Какая аренда? Какие рыночные отношения? А вдруг урожая не будет? А если цены поднимутся? Нет, барин, давай уж лучше по старинке: мы будем ваши, а земля — наша. Никакой другой свободы нам не надо».
На этом эксперимент Якушкина по освобождению крестьян и был закончен. "Реформа" по отмене крепостного права без земли провалилась даже в рамках одного хозяйства, так что Якушкин поскучал-поскучал, да и вернулся в армию.
Мой канал в Телеграме тут, а ниже ещё несколько любопытных статей: