Ещё одна загадка романа "Двадцать лет спустя" бессмертного "папА Дюма"?
На самом деле загадки здесь нет. Автор всё разложил предельно ясно.
Джон Френсис Винтер, он же капитан Мордаунт (англ. "Кусака"),
к своему несчастью, имел ближайшего родственника - дядюшку. И этот дядюшка, лорд Винтер, сообщает Атосу: "Король объявил его незаконнорожденным, отнял у него имения и запретил носить имя Винтера". Ясно, что отнять можно только то, что было? И "запретить носить имя" можно только тому, кто до сих пор его носил?
Но специально для непонятливых читателей Дюма усиливает эту реплику в пьесе, написанной по мотивам собственного романа: "Король, по моей просьбе, объявил его незаконнорожденным"...
По просьбе ближайшего друга! Ключ к истории - прямая заинтересованность дядюшки.
Единственная загадка - необъяснимая заинтересованность некоторых читателей. Доказывают себе и друг другу, что Винтер совершенно прав, потому что король - образец благородства, иначе его не защищал бы Атос - полубог. А жена бедного Атоса - ........, и впору усомниться, от кого у неё сын.
Логика? Не слыхали.
- Но как же, - возразит заинтересованный читатель, - ведь миледи вообще не имела права выходить замуж. Она же монахиня!
Конечно, право монахини на замужество не обозначено ни в одном монастырском уставе. Но монастыри существовали уже более тысячи лет, и за это время накопилось немало прецедентов: и бежали из них, и замуж выходили. Беглых монашек считали просто ненормальными (или, если угодно, одержимыми): с какой стати бежать от достатка и безопасности? Да ведь и деньги беглянки (взнос) оставались монастырю! Если ловили - приговаривали к церковному покаянию. Только. Не тюрьма, не клеймо. Неприятно, но не навсегда.
Если же беглянка успевала выйти замуж, вопросы к ней отпадали: новые обеты аннулировали старые. А дети, рождённые в законном (заключенном в церкви при свидетелях) католическом браке законны всегда. Исключений нет.
- Но второе замужество?! Двоемужество! За это вешали!
Откроем главу "красная голубятня". Атос говорит бывшей жене: "Забавно. Мы оба живы лишь потому, что каждый из нас считал другого мёртвым".
Почему граф считал мёртвой жену - мы помним. Лично её повесил. А вот она его - почему? Распространил слух о собственной смерти - это мы знаем. Достаточно, чтобы жена сочла себя вдовой.
- Но не убедилась! Поступила, как ей выгодно! А если бы новый муж узнал?!
Что было бы - можно только гадать да писать фанфики, а мы попробуем не отклоняться от буквы закона. В то время, когда трудно было что-то подтвердить документами (и фотографии-то не было, не говоря уж о ДНК), священник возглашал:
- Кто имеет что возразить против этого брака, пусть скажет сейчас, или пусть молчит во веки веков!
Вот это мог бы быть звёздный час дядюшки Винтера! Если бы знал, что именно можно возразить. Но он не знал и не подозревал ничего. И годы спустя гостил у "милой сестры" в Париже, ел за одним столом - и ничего не опасался. И даже что-то узнав спустя годы, он был обязан "молчать во веки веков". Вот откуда попытка выслать невестку в Америку под чужим именем!
Вот и думай, переоценила себя миледи или недооценила? Началом конца для неё стала смерть мужа-англичанина. Теперь гарантия её безбедной жизни - только сын, а такие маленькие миллионеры иногда бывают внезапно смертны. Чем дальше от заинтересованной родни - тем безопаснее.
- Так сын у миледи абсолютно законный? Почему же тогда она его прячет у какой - то кормилицы?
А она его не прячет. При первой же встрече рассказывает едва знакомому д*Артаньяну, что "муж оставил её вдовой с ребёнком, и этот ребёнок - наследник титула и состояния, если лорд Винтер не женится". Заметим, здесь речь о порядке наследования за младшим членом семьи, но согласно дальнейшему повествованию, муж миледи был старшим из двух братьев. Явный авторский ляп.
- Почему же тогда она к сыну так холодна? Даже перед смертью не вспомнила!
Действительно, психологически миледи - не мать. Но ведь в первом, газетном варианте романа никакого сына у неё и не было. Понадобился антагонист для продолжения - автор его срочно придумал, и чтобы парень не выглядел самозванцем, вставил о нём пару упоминаний в первую книгу.
И ещё один ляп: Кэтти говорит, что её госпожа распоряжается состоянием сына до его совершеннолетия. Но состоянием несовершеннолетнего наследника, согласно закону, распоряжался "ближайший родственник - мужчина старше двадцати пяти лет". Дядюшка! Как же не захотеть оставить за собой деньги, к которым успел привыкнуть?
Двадцать лет спустя именно он, лорд Винтер, образец благородства, вздохнёт: "Почему мы не убили вместе с матерью и ребёнка?!" Сына его горячо любимого брата.
- Но ведь за опекунами несовершеннолетних наследников следила Звёздная палата. Их контролировали! И если никто не заинтересовался, куда исчез наследник аж целого графства Шеффилд... Значит, о нём ничего не знали?!
Нет, такая халатность со стороны лордов - результат того, что парламент в Англии не собирался, никак не работал с 1629 по 1640 год. В этом Дюма верен истории.
- Но ведь кормилица мальчишку выгнала. Со знатными так не поступают!
А вот здесь уже прямой криминал: кормилица отлично знала (и назвала) имя родственника, к которому пятилетний (!) мальчишка должен был добраться сам. Значит, действовала по прямому приказу.
Дальше можно только предполагать. Добрался и получил доброго пинка? А иначе откуда дядюшка узнал бы, что его племянник жив? Ведь это надо точно знать, чтобы обременять короля просьбой?
Интересно, что было написано в королевском постановлении? "Впредь называться ему любым именем, КРОМЕ Винтера"? Да с таким "документом" станешь армейской легендой.
И в "Двадцать лет спустя" Мордаунт, капитан железнобоких, личный секретарь Кромвеля, исполнен самых "добрых" чувств к "милому дядюшке, любезному родственнику", к "доброму королю Карлу", и к институту монархии вообще.
Жаден до денег? Нет - с лёгкостью готов отдать выкуп за пленников, равный двум алмазам д*Артаньяна. Но ему невыносима сама мысль, что по земле ходят убийцы его матери. До сих пор.
- Что же, у Винтера вообще не было законного выхода? Если доказать... привезти Атоса в Англию... Попытаться аннулировать этот второй брак...
Нет. Ни один суд не стал бы разбирать дело о сомнительном браке, когда супругов уже нет в живых. Посмертно не аннулировали. А главное, даже в случае такого невероятного успеха, дядюшка не получил бы ничего: дети от аннулированного брака сохраняли права законных! Точно так же, как при обычном разводе. Эта норма была тогда - и сохраняется до сих пор.
(Этот момент вызвал сомнения читателей. "Не-е-е-т!!! Ребёнок от аннулированного брака - даже не бастард, он вообще - никто! Откуда ваши фантазии?! Ссылку!
Не хотелось перегружать рассказ ссылками, но они есть по каждому пункту. В частности: "Правило 1137 Кодекса канонического права (1582 год) конкретно подтверждает законность детей, рожденных как в действительных, так и в предполагаемых браках (которые позже были признаны недействительными). Признать брак недействительным (аннулировать) мог только суд - а здесь и суда не было (такие судебные процедуры были очень сложными, предпочитали обходиться без них).
Вот и получилось, что единственная возможность - воля короля. Закон, который не оспаривается. Или оспаривается... топором.
Писатели-любители, соревнуясь в остроумии на очередном конкурсе, сочинили целый цикл рассказов под общим названием "В наши светлые дни".
Перевели ситуации из романов Дюма на современные реалии.
Вот что получилось у меня:
Некий Иван Иванович убил сноху.
- За что?
- Она отравила моего брата Никифора Ивановича!
- Когда вы об этом догадались?
- А как раз перед тем, как её порешить!
- Через три года после смерти брата?
- Да...
- Какими были ваши отношения все эти три года?
- Самыми родственными! Она называла меня братом, я жил в её деревне, в её избе... как только не отравила?! Но убийц подсылала дважды!
- Когда и кого?
- А... это мне кореша говорили, они зуб давали, что правда! Да и про "её прошлое на её левом плече" мне написали!
- Так что там у неё на левом плече?
- Не знаю, что именно, но что - то было!
- Имена ваших доброжелателей?
- Не знаю... Но разве не видно настоящего потомка Куси? Не станет же он врать? Ему ведь так же надо было избавиться от неё, как и мне!
- Хорошо, спросим иначе: имущество снохи, её изба, огород и корова, теперь кому принадлежит?
- Мне.
- А почему не её сыну?
- Я ему не дядя!
- Доказать это не можете? Понятно. Но не отрицаете того, что она ему - мать?
- Да стоит только на него посмотреть - и ДНК не надо... Но она же - чудовище!
- Как это отменяет ту норму, что наследник матери - сын?
- Да я...я тридцать лет, рискуя жизнью, поддерживал Президента, а вы...эх, вы!
***
А вот с киновоплощениями роману не повезло. Попытки перенести "Двадцать лет спустя" на экран были но, в сравнении с первой книгой, необъяснимо мало:
Часть первая: "Как Рауль, сын Атоса, стал виконтом?
