Накануне 9 мая вспоминаем героя ВОВ, врача-хирурга Георгия Федоровича Синякова, спасшего тысячи жизней в фашистском концлагере. 19 апреля 2023 года ему исполнилось бы 120 лет. После войны Синяков уехал на Урал, где долгие годы работал в городской больнице №8 и преподавал в Челябинском мединституте.
Уроженец Воронежской губернии и выпускник Воронежского мединститута, Георгий Синяков родился в 1903 году в селе Петровское Ивановской волости Воронежской губернии.
На второй день войны военврач второго ранга Синяков был уже на фронте в должности ведущего хирурга медико-санитарного батальона. Осенью 1941 года у деревни Борщевка под Киевом военный госпиталь захватили немцы, и Георгий Синяков попал в плен вместе с ранеными. В мае 1942 года стал узником №97625 международного лагеря военнопленных Кюстрин в 90 км от Берлина.
Среди заключенных были французские, английские, югославские врачи, но русский доктор попал в лагерь впервые. Немцы устроили ему испытание: заставили делать одному из заключенных резекцию желудка. Они хотели посмеяться над босым и оборванным узником, который взял в руки скальпель, но Синяков провел операцию блестяще.
Вскоре выяснилось, что это было только начало.
«Синякова привели к тяжелораненому немецкому офицеру и сделали предложение, которое не предполагало отказа. Если доктор Синяков прооперирует раненого и тот выживет, то ему разрешат лечить больных на территории лагеря. Если офицер умрет после операции, хирурга расстреляют, если откажется оперировать – тоже. Дело в том, что немецкие врачи уже признали пациента безнадежным. Но русский доктор его вылечил – и начал оперировать раненых и больных в лагерном лазарете», – вспоминала внучка Георгия Федоровича - Ольга Селянина.
Георгий Синяков делал сложнейшие операции, не имея всех необходимых инструментов. Даже лагерные охранники стали приводить на прием к нему своих родственников. Однажды он спас немецкого ребенка, которому в трахею попало инородное тело, и его мать упала перед пленным врачом на колени.
После этого Георгий Федорович стал пользоваться относительной свободой передвижения в лагере и получать усиленный паек, который тоже становился лекарством для его ослабевших пациентов. Сало, которое ему выдавали, он менял на хлеб и картошку – ведь ими можно было накормить большее количество заключенных.
Несколько месяцев врач прятал среди раненых более 10 советских летчиков. В августе 1944 года в концлагерь попала штурмовик Анна Егорова: ее самолет сбили за Вислой во время 277-го вылета. Немцы планировали немного подлечить обгоревшую и израненную летчицу, которую называли «летающей ведьмой», и устроить ей показательную казнь. Георгий Федорович ее вылечил. Именно Анна Егорова в 1961 году в очерке «Егорушка», который вышел в «Литературной газете», впервые рассказала о подвиге доктора Синякова.
У 18-летнего солдата, попавшего в Кюстринский лагерь, имя и фамилия оказались как у советского писателя Ильи Эренбурга – автора лозунга «Убей немца!». К счастью, пленный назвался Ильей Лебедевым, и немцы даже не догадались о его еврейском происхождении. До встречи с доктором Синяковым Илье пришлось выдержать медицинские эксперименты, он перенес сыпной и брюшной тиф, а в качестве наказания работал в каменном карьере. За невыполнение нормы в 35 вагонеток следовала порка розгами. В сущности, это была форма казни. Доктор Синяков добился перевода Ильи обратно в лагерь и поместил его в отдельный бокс для больных туберкулезом, куда немцы старались не заходить. В марте 1945 года Эренбургу организовали побег.
Илья Эренбург был не единственным заключенным, которому удалось бежать. Георгий Синяков прятал в инфекционных бараках под номерами умерших, тех узников, которые готовились к побегу. Для них достали карту местности, которую каждый перерисовывал для себя, сушили сухари и даже раздобыли компас. Не все побеги были успешными, но фронт уже приближался, и многим удалось добраться до своих.
Когда фронт приблизился к Кюстрину, немцы увезли из лагеря всех, кто мог держаться на ногах. В лазарете остались ослабленные и больные – по некоторым сведениям, их было до 3 тысяч человек. К ним прислали расстрельную команду, и ей навстречу вышел доктор Синяков. Через переводчика он долго говорил о чем-то с немцами, и они ушли, никого не тронув. Через два часа в Кюстрин вошли советские танки.
На счету доктора много спасенных жизней. В лагере он разработал специальную мазь, которая отлично заживляла раны и ссадины, но с виду они казались свежими. В результате он мог говорить немцам, что лекарства не работают, а через некоторое время имитировал смерть пациента. Как-то в концлагерь пригнали сразу 10 советских летчиков. Георгию Федоровичу удалось сохранить жизнь им всем. Способы спасения заключенных были разными, но чаще всего Синяков использовал имитацию смерти. Георгий Федорович учил живых притворяться мертвыми (задержка дыхания, обездвиженное тело и т. д.). Доктор «гримировал» их своими мазями, скрывая оставшиеся цвета жизни на изможденных лицах. Синякову оставалось только констатировать смерть, и тогда «труп» вместе с теми, кто действительно свое отжил, солдаты выкидывали в ров неподалеку от лагеря. Как только фашисты уезжали, пленный оживал...
Свой последний подвиг «русский доктор» совершил уже перед тем, как советские танки освободили Кюстрин. Наиболее крепкие заключенные были погружены в эшелоны для эвакуации, оставшихся немцы собирались расстрелять в лагере. Случайно узнав о планах немцев, он решился на немыслимо смелый шаг - пошел на переговоры с лагерной администрацией. Доктор стал просить гитлеровцев пощадить измученных пленников, не брать еще один грех на душу. После чего произошло невероятное – немцы покинули лагерь без единого выстрела. Благодаря личной отваге и настойчивости доктора Синякова три тысячи человек остались живы! Оказавшись среди своих, доктор продолжил оперировать, организовав в лагере полевой госпиталь. Известно, что за первые сутки ему удалось спасти семьдесят раненых танкистов.
Сам Георгий Синяков по этому поводу говорил так: «Плен – это беда, несчастье. А разве за несчастье награждают? Моя награда – жизнь, возвращение домой, к семье, к работе, это письма от людей, которым я помог в час тяжкого горя».
Георгий Синяков дошел до Берлина и даже расписался на рейхстаге. Но многие российские города были для бывшего пленного закрыты. Например, он не мог поехать в Подмосковье к сестре, которая тоже была медиком.
Когда Синяков узнал, что в Челябинске живет его коллега по работе в Шахтах Тамара с сыном Сергеем, то переехал на Урал, и они стали его семьей. В Челябинске он работал заведующим хирургическим отделением медсанчасти, преподавал в мединституте.
После очерка, в котором Анна Егорова рассказала о докторе Синякове, в Челябинск полетели письма со всех концов страны и из Европы. Бывшие заключенные, которых он спас, благодарили и звали в гости. Родственники и друзья Георгия Федоровича знали, что этот добрый и скромный человек – гениальный врач, но о его подвигах до определенного времени не знали.
К сожалению, несмотря ни на какие ходатайства звание Героя Советского Союза Георгию Синякову так и не присвоили: плен считался несмываемым пятном в биографии.
Георгий Федорович умер в 1978 году.
В музее истории медицины Челябинска есть экспозиция, посвященная доктору Синякову, а на здании больницы №8, где он работал, открыли мемориальную доску.
