Реальную картину варварства прессы той эпохи в действии можно найти в дневниках удалого редактора Пирса Моргана, позднее — 800-фунтовой гориллы британского утреннего телевидения и бича Меган Маркл. Пирс получил работу редактора в News of the World в январе 1994 года в возрасте двадцати восьми лет, но быстро перешел в Daily Mirror, где безрассудно публиковал самые громкие королевские истории десятилетия Дианы. Он был уволен в 2004 году за то, что не проявил никакого раскаяния в публикации фальшивых фотографий пыток в Ираке.
Тина Браун. Дворцовые бумаги. Глава 4. Мать нации. Головная боль королевы XXI века. Часть 3. Начало здесь
Морган был молодым Повелителем Беспорядка той эпохи. Он упивался беззаконием. Иногда он покупал сенсации у источника по имени «Бенджи-мусорщик», который рылся в мусоре знаменитостей в поисках продаваемых сенсаций. Когда The Sunday Times — дочерняя газета в "конюшне Мёрдока" — приобрела отрывок из биографии Джонатана Димблби о принце Чарльзе, Морган послал репортера Ребекку Уэйд в униформе уборщицы украсть копию из пресс-центра The Sunday Times, когда печатался первый выпуск. Затем Морган радостно украл лучшие заголовки для второго выпуска News of the World. Руперт Мёрдок только рассмеялся, когда узнал о краже авторских прав.
Читая дневники Моргана сегодня, поражаешься, насколько тесно члены королевской семьи и их пресс-секретари были вовлечены в ежедневные попытки управлять Морганом и остальной желтой прессой или перехитрить их. У них была такая близость со своими бульварными мучителями. Через год после смерти Дианы Морган описывает, как ее мать, Фрэнсис Шанд Кидд, в слезах назвала его «потрошителем», когда он опубликовал сенсационную статью Мохамеда Аль-Файеда, в которой он обвинял членов королевской семьи в убийстве ее дочери. — Кого во всем этом волнуют мальчики, Пирс? — всхлипнула она. — Я говорила с тобой за день до того, как ты это сделал, и ты не сказал мне, что сделаешь это!»
Во время так называемой Войны Уэльсов лагерь Чарльза сделал так же много утечек информации, как и лагерь Дианы, через те самые таблоиды, которые они оба, по их словам, ненавидят. Чарльз яростно крутился; просто у него это получалось хуже. И другие королевские скандалы, спровоцированные членами королевской семьи, попали в поле зрения средств массовой информации. Семейные неурядицы и коммерческие просчеты Ферги и принца Эндрю в девяностые были настолько нескромно выставлены напоказ, что превратились в нескончаемый зловещий сюжет королевской оперы-буффы.
Какой бы возвышенной ни была позиция по отношению к вульгарности рекламы, все домохозяйства яростно конкурировали — и продолжают конкурировать — за положительное освещение или, в случае мелких членов королевской семьи, за то, чтобы вообще получить освещение. Существует неписаное правило, согласно которому они не будут мешать друг другу в средствах массовой информации из уважения к королевской иерархии внутри семьи, хотя в случае принца Чарльза новостные бомбы из других семейных драм имеют привычку взрываться всякий раз, когда он собирается подняться на подиум. Унизительная истина заключается в том, что без популярной прессы – хотя с появлением социальных сетей заметно меньше – монархия не видна, кроме публичных выступлений, которые, в свою очередь, без освещения – это дерево, упавшее в лесу. Как однажды заметила королева, когда советники попытались урезать ее обязательства: «Меня нужно увидеть, чтобы мне поверили».
Сменявшие друг друга пресс-секретари королевы в девяностых были поражены ее хладнокровием перед лицом безжалостной бойни в СМИ. Один бывший пресс-секретарь рассказал мне:
Люди говорили [мне]: «Должно быть, это самая ужасная работа», а я отвечал: «Ну, у нее бывают трудные времена, но на самом деле я работаю на человека, который совершенно невозмутим». Неважно, идут ли дела плохо или очень плохо. Она встанет утром, просмотрит свое расписание, ответит на звонок или назначит встречу по какому-нибудь действительно довольно ужасному делу. А потом, через 10 минут, выходит на прогулку… разговаривает с людьми на улицах, как будто у нее нет других забот.
Какой бы невозмутимой ни была королева, но шрамы девяностых годов невозможно заживить. Скандал Уэссекских с фальшивым шейхом требовал быстрых действий. Как обычно, Ее Величество обратилась к Филиппу с просьбой помочь решить вопрос, который будет преследовать Виндзоров в течение следующих двух десятилетий: как "запасные" королевские дети должны совмещать королевские привилегии с профессией и не ставить под угрозу целостность (и достоинство) Короны? На совещании с Эдвардом и Софи в Виндзоре Филипп высказался предельно ясно. Это невозможно. Вы либо внутри, либо вне игры. Не существует такого понятия, как королевская семья, работающая неполный рабочий день.
Когда решения, наконец, принимаются, страусиный стиль управления королевы меняется и становится смертоносным, даже когда она использовала Филиппа, чтобы выпустить стрелу. Мы видели ту же непреклонную решимость в кризисе принцессы Маргарет из-за капитана Питера Таунсенда и в вопросе развода Чарльза и Дианы. Сила гнева королевы на прессу отчетливо проявилась в заявлении, разосланном Букингемским дворцом всего через несколько дней после того, как разразился скандал с фальшивым шейхом. Это был один из самых сильных залпов, когда-либо выпущенных с бастионов этого осторожного учреждения. Было сказано, что королева «сожалеет о провокациях, уловках, инсинуациях и лжи», которым граф и графиня Уэссекские подверглись в последние дни. Ведя искусную двойную игру, Ее Величество выразила свою решительную поддержку Эдварду и Софи, продолжающим свою независимую карьеру — «Это непростой вариант, и они открывают новые горизонты, но в наши дни и в этом возрасте им следует разрешить сделать так» — только для того, чтобы в том же заявлении пара заявила, что они делали обратное.
Софи рассыпалась в извинениях за смущение, которое она причинила королеве, поддавшись на уловки шейха. Она добавила, что, хотя она благодарна за поддержку Ее Величества и за возможность продолжать работу, но, после того, как она «обсудила ситуацию с королевой», она решила «уйти в отставку» с поста председателя своей PR-компании, чтобы «переоценить свою собственную роль». Также было сказано, что и граф, и графиня «решительно отрицают» использование своего королевского статуса в своих деловых интересах. Никто не сомневался, что это был занавес карьерных планов Уэссексов. Не менее важно, что это заставило задуматься о любых амбициях других второстепенных членов королевской семьи, настоящих или будущих. В июле 2001 года Дворец обнародовал новые правила, направленные на предотвращение конфликта интересов между деловой деятельностью членов семьи и их королевскими обязанностями.
Ardent, давняя денежная яма, была ликвидирована. Пристыженный принц Эдвард объяснил: «Совершенно очевидно, что в этом году, в год Золотого юбилея, от нас больше, чем когда-либо, требуется поддерживать королеву и помогать моей семье брать на себя часть растущей ответственности и рабочей нагрузки в будущем». Чтобы компенсировать потерю дохода, королева увеличила финансовую поддержку Уэссексов примерно до 250 000 фунтов стерлингов в год.
Теперь она надеялась, что с этим утомительным для Дворца вопросом было покончено окончательно. Возможно, так и было бы в другую эпоху. Но современные представления о свободе делают неопределенную зависимость от вашей матери-монархини, без какого-либо обращения за внешним доходом, инфантильной и опасно нереалистичной. Это была проблема, которая взрывала монархию снова и снова.
Продолжение 👇👇👇
Все о жизни королевских семей мира читайте на сайте ♕Жизнь по-королевски. А пообщаться с единомышленниками теперь можно на форуме ♕Жизнь по-королевски.
