Во время Первой обороны Севастополя так же, как и сейчас, было принято давать отдых войскам, которые в течение нескольких месяцев находились на передовой. В один из таких дней в конце апреля 1855 г. настало время уйти на отдых для Охотского полка, но охотцы отказались покидать Южную сторону и решили отдохнуть в тылах 3-го бастиона. Местом отдыха выбрали госпиталь:
«Охотскій полкъ въ это самое время, при перемѣщеніи пѣхотныхъ нолковъ, съ высылкою нѣкоторыхъ изъ нихъ въ резервъ (новодомъ чему было предположеніе, что непріятель въ такое неблагопріятное для военныхъ дѣйствій время не отважится ни на какой рѣшительный шагъ противъ осажденнаго города), —переведенъ на 3-й бастіонъ 10 декабря и расположился въ зданіяхъ бывшаго морскаго госпиталя».
Теперь на этом месте учебный отряд (ул. Лазаревская на Корабельной стороне), а в конце XIX века располагались казармы Брестского полка и Петропавловский храм. Отдыхать так отдыхать, - решили охотцы и 1-го мая закатили феерический обед.
«Да, кто не бывалъ на бастіонахъ и въ траншеяхъ Севастополя, тотъ не пойметъ, съ какимъ восторженнымъ чувствомъ Охотскій полкъ готовъ былъ праздновать шестимѣсячное пребываніе свое въ Севастополѣ! Легко сказать —шестимѣсячное, а какъ трудно было пережить это время, эти шесть тяжкихъ летъ!» (Алабин)
«Славно служили Охотцы; бравый былъ и командиръ у нихъ - подполковникъ Малевскій». («Шесть месяцев в Севастополе». Военный сборник, 1861)
Празднованию предшествовала еще одна вылазка:
«Вылазка была назначена на ночь съ 29 на 30 апрѣля. Въ охотники пошли исключительно одни Охотцы. Это была единственная вылазка изъ Севастополя, въ которой не принимали участія моряки. Пять офицеровъ повели на „Зеленую гору" удалую команду, состоявшую изъ десяти унтѳръ-офицеровъ и ста шестидесяти пяти рядовыхъ. Ночь — зги не видать: вѣтеръ и дождь прямо въ лицо нашимъ; слѣдовательно многое благопріятствуетъ нашему предпріятію: не слышно будетъ шуму движенія, а видѣть все равно ничего нельзя…
Не болѣе какъ въ четверть часа вся „Зеленая гора" была въ наіпихъ рукахъ! На восьми орудіяхъ сидятъ верхомъ наши солдатики, заклепывая ихъ кто заклепкой, а кто просто штыкомъ или гвоздемъ; другіе, отыскавъ пороховой погребъ, ломаютъ снаряды, сыплютъ порохъ въ грязь; третьи рубятъ колеса орудій, принадлежность; иные ударами болынихъ непріятельскихъ ядеръ стараются отбить цапфы, разбиваютъ курки орудій, дружнымъ напоромъ валятъ орудія на бокъ, заколачиваютъ ядра и картечь въ двѣ больніія мортиры, — словомъ, работа кипитъ…
…Полковникъ Малевскій, видя, что сигналъ, имъ подаваемый, остается безъ исполненія, пошелъ самъ на батарею. „Отступить!" Нечего дѣлать! Наши стали отступать потихоньку, таща трехъ плѣнныхъ, много оружія, снарядовъ, зарядовъ, артиллерійской принадлежности, маленькіе боченки рому, теплыя одѣяла, славные плащи, много всякаго добра, найденнаго на батареѣ, забравъ своего убитаго унтеръ-офицера, четырехъ рядовыхъ и раненыхъ, одного офицера, трехъ унтеръ-офицеровъ и тридцать рядовыхъ. Охотцы не только отступили благополучно, но и послѣ того, какъ они уже добрались до своихъ траншей, Англичане еще часа два носу не смѣли показать на свою батарею».
„Ай да Охотцы! —твердили всѣ на утро. —Седьмую вылазку обработали. Да посмотри-ка, Зеленая-то цѣлый день жолчитъ. Ни одно орудіе не дѣвствуетъ".
«На другой день, а именно 1 мая, съ разрѣшенія начальника гарни зона, условились отпраздновать юбилей шестимѣсячнаго пребыванія Охотскаго полка въ Севастополѣ, съ тѣмъ вмѣстѣ торжествовать удачную вылазку и любезный всѣмъ славяпскимъ племенамъ первый весенній день!»
Деньги быстро собрали со служащих – около 1.500 рублей серебром, пригласили всех желающих, а за помощью обратились к фурштатскому (состоящему на службе в военном обозе) офицеру поручику Бахницкому, который мало того, что был служащим этого же полка, так еще оказался знакомым большинству охотцев.
Бахницкий расстарался на славу и добыл вина и продовольственных припасов на 200 человек.
«Роскошный, вкусный обедъ и заморскія вина — недиковинна была въ Севастополе. Дорогою ценою покупалась эта роскошь; но не считались рубли тамъ — где жизнь нипочемъ!....»
Все исполнили чин по чину - панихида по погибшим, молебен, парад и чествование 70 георгиевских кавалеров, которым и было дано право первым войти в обеденную залу.
«Пріѣхалъ Началы-шкъ штаба Севастопольскаго гарнизона, князь Васильчиковъ (нынѣ генералъ-адыотантъ), и привезъ имъ кресты, назначенные отъ Главнокомандующаго за послѣднюю вылазку. Можно вообразить, какое громкое, сердечное, „Рады стараться!" грянули новопожалованные кавалеры и ихъ новые товарищи, въ отвѣтъ на привѣтствіе князя и желаніе продолжать служить молодцами!
… Именно къ этому дню, по распоряженію начальника лѣвой половины оборонительной линіи, генералъ - лейтенанта Хрулева, устроена была духовенсгвомъ 11-й дивизіи просторная полковая церковь въ большомъ полуоконченномъ домѣ, на углу Владимірской площади. Иконостасъ церкви былъ' составленъ изъ уцѣлѣвшихъ частей разбитой непріятельскими выстрѣлами церкви Бѣлостокскаго пѣхотнаго полка» (Алабин).
Обед начался
Берг Н.: «Обед начался… Он поразил всех вошедших: стол, убранный зеленью и редкими цветами, ломился под дорогими сервизами; золото, серебро, хрусталь, фарфор, редчайшие вина – все пахло скорее столицей, чем лагерем и полем битвы. только прошипевшее ядро. щелкнув где-нибудь в стену, напоминало о месте пира…
Кушанья были изящны в высшей степени: цыплята, паштеты из дичи, самые нежные овощи, все давно невиданное было увидено. Шампанского выпито 500 бутылок. Кроме того, подрядчику было сказано, чтобы он заготовил на случай вина по крайней мере на пол-Севастополя. Чтобы слова «нет» не существовало! А если чего не достанет, то не платить денег вовсе».
Алабин П. : «Хорошенькій домикъ окруженъ нѣсколькими хорами полковой музыки, толпами разудалыхъ иѣсельниковъ; комнаты заставлены столами, сервированными особъ на сто двадцать, повсюду букеты душистой бѣлой акаціи, нѣжной желтофіоли и самыхъ пестрыхъ тюльпановъ; прекрасный обѣдъ, громадная кулебяка о четырехъ углахъ, которую похвалилъ бы самъ Петръ Петровичъ Пѣтухъ, множество добраго вина, заграничнаго и туземнаго, и наконецъ вдоволь шампанскаго!
Прием, точнее обед, состоялся в доме, в котором жил Хрулев Степан Александрович,.
Берг Н. В.: «Едва показался на балконе начальник левого фланга Хрулев, знавший и любивший охотцев и ими любимый еще с Туртукая , - к нему пошел фельдфебель Кривопутов с бокалом шампанского и закричал: «Здоровье генерала Хрулева Степана Александровича!». Хрулев взял сам бокал, налил в него водки и провозгласил: Здоровье всех георгиевских кавалеров! Ура!». Затем поднесли вина всем, кто только был на празднике и смотрел в окна».
Чтобы вы понимали масштабность мероприятия, приведу цифры, свидетельствующие о музыкальном сопровождении: пели 4 хора это около 150 человек, плюс 80 певчих, а еще на улице били и дули в 200 барабанов и труб.
Алабин П.: «До вечера матросы и солдаты пѣли родныя пѣсни; одушевленная музыка не умолкала, — хоръ смѣнялся хоромъ; собрались толпы слушателей, слуташельницъ; вся Корабельная ожила, какъ будто и не было врага у ея черты; въ окрестности пира затѣялась пляска, игры; никто не обращалъ вниманія на снаряды, по временамъ проносившіеся, на бомбы, неподалеку лонавшіяся въ воздухѣ, мгновенно образуя густое бѣлое облачко, живописно рисовавшееся на синемъ небѣ! „Намъ на праздникъ Французы бросаютъ букеты", шутя говорили офицеры. Все было весело, неподдѣльно, и всякій свою радость хотѣлъ дѣлить съ товарищами лишеній, опасности, труда. Звали на пиръ извѣстныхъ удальцовъ севастопольекихъ, поили шампанскимъ, цѣловали ихъ, приказывая сказать товариіцамъ, что генералы и офицеры ныотъ за ихъ здоровье»
Интересно, что на этот счет подумали англичане и французы?
А что на передовой в это время?
А что же в это время происходило на линии фронта. Газета «Санктпетербургские ведомости» от 1 мая 1855 года сообщает следующее:
«Генерал-адъютант князь Горчаков сообщает из Севастополя через Киев от 26 сего апреля следующую телеграфическую депешу: С 24 по 26 апреля ничего важного при Севастополе не происходило. Огонь с обеих сторон умеренный; ежедневный урон наш также. Неприятельский флот, вышедший отсюда 21 числа, дойдя на высоту Керчи, возвратился к Севастополю. Замечено, что часть десантного войска на нем находившегося, высажена обратно в Камышовой бухте. На прочих пунктах Крымского полуострова ничего особенного не последовало».
А вот по информации, полученной от «Военной газеты» во франкоязычном Journal de St.-Pétersbourg пишут, что
«на театре войны не случилось ничего важного. Союзники ждут новых подкреплений и новых инструкций. Первые почти ежедневно прибывают в Балаклаву или Камыш; что же касается предписаний из Парижа и Лондона, то они могут быть получены с минуты на минуту по подводному телеграфу из Балаклавы в Варну».
1. «Шесть месяцев в Севастополе. Военный сборник, 1861
2. Алабин П. Четыре войны
3. Верещагин В. Севастополь
