Всякий, кто готов пожертвовать Родиной ради идеи, патриотом называться не может априори.
+
Работая над романом с Дмитрием Мизгулиным, мы перелопатили десятки мемуаров, документов, свидетельств… Временное правительство марта 1917 года — коллективным портретом — жалкие, гадкие, самовлюбленные и серые люди.
Промокашки. Вспомнить, по большому счету, некого. Как говорят ныне, все «слились», благополучно выжили в эмиграции (за исключением Родзянко, которого отдубасили до смерти в Белграде офицеры), писали оправдательные либерально-слюнявые мемуары… Иуду некоторые тоже пытались оправдать чуть ли не Промыслом Божиим…
+
Какая-то кромешная новогодняя ночь… Проснулся — темно, чуть-чуть поработал—снова темно. И в телевизоре—все те же.
+
Выспаться с запасом никогда не получится.
+
Работу в области культуры некоторые чиновники путают с клубной и кружковой.
+
— Почему творческие люди стремятся в столицы?
— Потому что там проще затеряться и неприметно стать великим. А в провинции ты всегда на виду.
+
Шел по закатному рождественскому городу и почему-то экспромтно напевалось:
Я радуюсь, когда не до меня
Всем тем, кого люблю и уважаю.
Сижу тогда спокойно, сочиняю,
За это никого и не виня.
+
Встретил грузина из советского прошлого. Ностальгиви…
+
Машина для джигита — джигули, джигуар.
+
Когда нас будут судить за празднословие, значительной частью свитка грехов будут ленты соцсетей.
+
Для бедных Родина либо мать, либо мачеха, для богатых — чаще инструмент.
