«Не нужны мне твои подарки, можешь забрать все с собой!», — кричала я вслед Артему. Но тут же осознав, что один из его подарков, я ношу под сердцем, пожалела о своих словах и разрыдалась, присев прямо на пороге. Когда в жизни происходит тот самый переломный момент, люди, чаще всего не задумываются о его судьбоносности. Вот и сейчас, если Артем нажмет на газ, жизнь моего ребенка изменится. Возможно, она не станет какой-то несчастной, или категорически плохой, просто другой.
Сидя на пороге квартиры, которую в результате обычной ссоры, только что покинул отец моего ребенка, я ясно представила, как однажды мой ребенок спросит: «А почему?». Он будет недоумевать, отчего его отец не рядом? И зачем рядом живет тот, кто не приходится ему отцом? «Потому что мы поссорились», — поясню я, а он скажет: «Но, ты и с новым мужем ссоришься. В чем же тогда разница?». И будет совершенно прав, потому что для ссоры не нужно много труда, а вот для сохранения чего-то действительно важного — мира, любви, отца твоего ребенка — требуется поработать.
Артем тогда еще не знал о ребенке, я не успела ему сказать, но он все равно «нажал на тормоз». Он оказался намного мудрее меня. И в течение всей нашей последующей жизни я не уставала учиться у него этому свойству человеческого разума.
— Жена, хвали меня, мы выиграли тендер! — Артем улыбается так счастливо, что я невольно заражаюсь его хорошим настроением.
— Ничуть не сомневалась в этом, — я, поцеловав мужа в щеку, прибавляю еще комплимент, — кто же откажет такому красавчику!
— Думаешь, только харизма сыграла роль?
— Ну, конечно, во всем другом ваши конкуренты лучше, и умнее, и богаче, — я начинаю хихикать, подначивая его.
— Вот кто, значит, ставит нам подножки! — муж при этом, шутя, пытается поймать меня.
Я, увернувшись, бегу в комнату.
— И давно это у вас с конкурирующей фирмой Альбатрос? — спрашивает Артем наигранно грозным голосом.
— Что именно? — сквозь смех, спрашиваю я в ответ.
— Сейчас выясним, что именно! — муж, наконец, дотянувшись до меня, начинает щекотать при этом, пытаясь поцеловать в губы. Именно за таким занятием нас застает сын.
— Взрослые вроде бы люди, а ведут себя хуже маленьких.
Я автоматически строю сыну гримасу, пытаясь показать, что это он слишком часто стал корчить из себя взрослого. Тима качает головой, но тоже начинает улыбаться. Мы все втроем давно поняли, что в нашей семье хорошее настроение заразно. Так что, поймав его, всеми способами стараемся не выпускать этого зверька из нашего дома. Как-то раз соседка из квартиры напротив, крайне степенная дама, чуть старше нас самих, завидев меня, спросила:
— Что у вас в доме за постоянное веселье?
— Что вы имеете в виду? — не поняла я.
— Я постоянно слышу смех.
— А разве это плохо? — растерялась я.
Она недоверчиво оглядела меня и сквозь зубы проронила:
— Не знаю, но смахивает на дурдом.
Но однажды муж пришел домой в совершенно расстроенных чувствах:
— Соня, по-моему, я обнаружил на фирме, что-то идущее в разрез с законодательством.
— Что именно? — тут же подключилась я.
— По всему выходит, что наша фирма существует как ширма, чтобы продавать муниципальные земли иностранцам. Я случайно обнаружил эту информацию, пока заменял заболевшего Вадика.
— Ты уверен в этом, или есть шанс, что тебе показалось?
— Уверен. Я много раз проверил все, прежде чем сделать выводы.
— Думаешь Вадик в курсе?
Вадик был нашим другом еще со студенческих лет, и подозревать его в подобных махинациях совершенно не хотелось. Тем более что на эту фирму Артема устроил именно он.
— Не знаю, — Артем потер виски, — но по всему выходит, что да.
— Тогда, милый, думаю, стоит подумать о смене места работы.
Артем вздохнул, но возражать не стал.
Однако как это часто бывает беда пришла нежданно и буквально через неделю на фирме начались аресты. Оказалось, что помимо «стоковой распродажи» муниципальных земель, компания вела и более серьезную торговлю не слишком законными предметами, веществами и так далее. Вадик знал только о торговле землей, и то имел дело лишь с частью сделок. Но на большинстве договоров оказалась его подпись, равно и как подпись моего мужа, который даже не успел понять, как такое могло произойти.
Артема забрали прямо из офиса, не дав времени даже на сборы. В местном изоляторе действовали какие-то варварские законы, и в течение месяца я не могла даже просто увидеть мужа. К тому же ему было запрещено пользоваться мобильным, и лишь изредка Артем каким-то образом умудрялся позвонить с чужого номера. Всю информацию я узнавала только от следователя, а это были лишь скупые фразы, что-то типа: «Не могу сказать вам ничего нового. Следствие продолжается».
Спустя месяц нам дали свидание, и я немного успокоилась, убедившись, что муж выглядит почти так же, как раньше. Только немного похудевшим, и блеск в глазах его немного потух. Но даже сквозь все эти неприятности и на фоне зарешеченных окон он сразу одарил меня улыбкой и тихонько подмигнул.
— Наконец-то ты побываешь в роли жены декабриста!
— Даааа, — мечтательно протянула я, — такой колорит кругом, впечатлений хватит надолго.
— Жизнь нужно разнообразить, правда, малыш?
— Конечно, а то мы в последнее время из необычного, видели только плато Бермамыт рядом с Кисловодском.
— При этом, как мне помнится, Тимофей был не очень впечатлен, — рассмеялся Артем.
— Точно. Вот здесь впечатлений намного больше, — поддержала я.
Конвоиры, присутствующие на этом свидании, смотрели на нас как на идиотов. Откуда им было знать, что наши сцепленные руки, и устремленные друг на друга глаза, говорят намного больше, чем слова.
Спустя еще две недели, Артема просто отпустили. «За недостаточностью улик», — как сказал следователь. Я, конечно, не стала его переспрашивать, достаточно ли у них было улик для заключения безвинного человека на полтора месяца. Спорить с законом дело хлопотное и совершенно бессмысленное. Почему? Правильно. Потому что, закон всегда прав!
Не успели мы насладиться семейными объятиями, как в двери к нам постучалась новая беда. Прогонять ее было бессмысленно, для того она и приходит, чтобы пожить с людьми бок о бок, согреться и пойти далее по своим делам. Самое неожиданное, что после беды в дом всегда приходит счастье, даже если это не сразу заметно на фоне разрушительных действий первоначальной гостьи.
Через неделю после того, как выпустили Артема, в автокатастрофе погибла его младшая сестра. Вместе с мужем и еще одной молодой парой из числа их друзей. Артем очень любил свою сестру, и я тоже ее безумно любила. Рита была настолько жизнерадостным человеком, что вместе с ней, как будто ушел некий кусочек света. То есть солнце на небосклоне не померкло, но, несомненно, стало менее ярким.
У Риты с мужем было двое детей. Сережка только, что окончил четвертый класс, и Манюня, то есть Маша, которой было всего четыре года. Мы, естественно, не сомневались, с кем теперь останутся дети, единственное, о чем болели наши сердца, это как помочь малышам пережить такую утрату. Однако тут нам на помощь пришел Тима. Сережка и Маша и раньше при каждой встрече ходили хвостиком за своим старшим двоюродным братом, а тут просто словно прилипли к нему.
— Так вот, малышня, — напутствовал Тима, — в нашем доме главный — это я. Вы будете моими заместителями. Родители вашими подчиненными. Сегодня назначаю командующей Машку. Чего бы вам хотелось на ужин, принцесса?
— Чизкейк, — сразу же заявила девочка.
— Слушаю и повинуюсь, ваше высочество, — тут же подхватил игру Артем и метнулся в кондитерскую.
Я ткнула в бок Сережку и, скорчив плаксивую рожицу, шепнула ему на ухо:
— Попроси хотя бы пасту, а то придется одним шоколадом питаться.
— О ваше высочество, нельзя ли нам добавить к списку еще одно блюдо из макарон и мясного фарша? — обратился мальчик к сестре.
— Разрешаю, — снисходительно ответила Манюня.
Машка намного быстрее адаптировалась в нашем доме, тем более оба брата носили ее на руках. А вот Сережка хоть и старался казаться взрослым, очень болезненно переживал утрату. Я знала, что он иногда плачет, закрывшись в ванне. И, чтобы никто не заметил его слабость, долго умывается после этого. Мы решили, что не стоит слишком докучать ему своим вниманием, а лучше дать время привыкнуть к новой жизни, поэтому никогда не лезли с разговорами. Но как-то раз он сам подошел к нам и поднял эту тему. Я видела, что ему крайне неловко, но он старается взять себя в руки.
— Хотел сказать вам спасибо, что не оправили нас в детский дом, как Димку и Сашку.
Артем кивнул, а потом по своему обыкновению, свел все на шутку.
— Мы просто надеялись, что, когда состаримся, вы тоже не отправите нас в дом престарелых. Обещаешь?
— Куда?
— В дом, где живут никому не нужные старики.
Сережка недоверчиво переводил взгляд с моего лица на лицо мужа, а потом вполне серьезно, сказал:
— Обещаю.
— А кто эти Димка и Сашка? — спросила я, уловив, что его разговор был затеян неслучайно.
— Мои друзья, — вздохнул Сережа, — их родители погибли вместе с нашими.
Вот так мы с Артемом поняли, что упустили некую важную составляющую происшедшей трагедии, и ее последствий тоже. Упустили то, что есть в этом мире еще два существа, без которых наша жизнь и жизнь детей не будет полной.
Так как друг у друга мы сразу снискали негласное согласие, оставалось обсудить этот вопрос с остальными членами нашей растущей семьи. Первым в очереди, конечно, стал Тима. Мы вошли к нему в комнату, каждый на ходу придумывая свою версию изложения просьбы.
— Если вы хотите узнать о том, нужны ли мне еще братья, то можете быть спокойны. Я всегда готов поделиться и последним куском хлеба, и кроссовками Адидас. К тому же выбор альтернативных вариантов, куда пристроить вас в старости, существенно расширится.
— Ты что все слышал?
— Не все, но основную часть разговора уловил.
Когда мы совершенно ошарашенные покидали комнату сына, я остановилась и шепнула Тиме на ухо:
— Когда-то твой отец сделал мне лучший подарок на свете.
Так как остальные члены семейства встретили нашу идею криками: “Ура!”, то оставалось лишь узнать мнение самих виновников наших пересудов.
Дима и Саша были погодками. Учились в одном классе с Сережей. Причем оба. Так как один из братьев родился в октябре и пошел в школу, почти достигнув восьмилетнего возраста, а день рождения второго приходился на август месяц. Мы страшно волновались перед знакомством с мальчишками, но Сережа сам решил данный вопрос. Он отвел ребят к окну и что-то зашептал, склонившись к их головам. Потом посмотрел на нас и деловито заявил, что они все трое готовы поехать в новый дом.
Однако нам еще долго не давали опеку над братьями. Не понимаю, что именно делает некоторых людей такими мелочными? Может быть, какие-то личные неурядицы, или пролитый на блузку кофе? У нашего инспектора, в вечно заляпанной рубашке, видимо было несколько подобных причин. Потому что, прежде чем забрать мальчиков домой, нам пришлось пройти несколько кругов того самого неприятного места, с огнедышащими печами и тому подобным.
Результат, конечно, того стоил! Ребята были настолько счастливы, жить под одной крышей, что заражали своим энтузиазмом и остальных. Я уверена, что это объединение в конечном счете и помогло всем пережить наше общее горе.
После происшествия, связанного с прошлой работой, Артем решил, что хватит с него офисной шелухи и вернулся к своему прежнему занятию, изготовлению мебели на заказ. Я, если честно, облегченно вздохнула, думаю по вполне понятным причинам. Дома у нас теперь было много детей, и папой мы все очень дорожили. Кто же еще, невзирая на мозоли и трудности с поиском клиентов, будет так веселить нас вечерами и широко улыбаться, доедая остывший плов.
Когда вокруг Артема собралась его бывшая команда мебельных умельцев, фирма стала приносить постоянный доход, а муж вновь засиял, занявшись своим любимым ремеслом. Благодаря этому я смогла перестать брать вечерние подработки в стоматологической клинике, где тружусь всю свою жизнь и больше времени проводить с детьми. “Заниматься их воспитанием”, — как сказала социальный инспектор, сомневающаяся в моей компетентности в этом вопросе. Хотя в этом она была права, в нашей семье воспитателями скорее являются дети. И нам безумно нравится учиться у них уму разуму, потому что, если по-настоящему слышать детей, то можно очень много чего понять в этой жизни.
— Кто из вас написал моей подружке, что у нее “пракрасные” глаза? — еле сдерживая хохот, спросил Тима.
— Не я, — тут же спряталась за диван Манюня.
— Ага, значит писать она почти выучилась! — Димка хлопнул в ладоши.
— Считает она еще лучше! — гордо добавил Сашка, — потому что математика мой конек.
— Ага, поэтому она вчера так справедливо разделила конфеты? — рассмеялся Сережа, — тебе восемь, а нам по одной! Наверно у вас с ней действуют собственные математические законы.
— Ну да, должен же учитель получать вознаграждение!
— Получишь, как только Манюня закончит твой портрет, — прыснул Сережа, который в свою очередь обучал Машку рисованию.
— В семье сплошные гении, — театрально вздохнул Артем, — и только я с утра до ночи вбиваю гвозди в задние стенки кухонных шкафов.
— Зато твои дизайнерские решения папа, уже заполонили весь интернет!
Тима при этом начинает гоняться за Манюней, а все трое мальчишек от души веселятся, глядя на них.
— Как думаешь, мы всегда будем так же счастливы, — спрашивает меня Артем, пытаясь поцеловать в щеку, — или наступит “страшный подростковый возраст”?
— Не знаю, — я хохочу, шутливо уворачиваясь от его губ, — но чувствую, если мы будем продолжать в том же духе, то соседка стопроцентно вызовет неотложку.
А потом я, глядя прямо в его глаза, уже совершенно серьезно добавляю:
— Я так рада, что ты тогда не нажал на газ.
Автор Светлана Юферева
