Письма — фирменная каверинская тема, в «Двух капитанах» они становятся пружиной сюжета. И вот еще один роман, в основе которого лежат письма, причем подлинные. Те самые чужие письма, которые можно и нужно читать — превращенные в книгу.
Главные герои знакомятся на гимназическом балу, а потом их переписка длится много лет, и каких лет — Первая мировая война, революция, тридцатые годы. Костя становится ученым-математиком, Лиза — художницей. Он остается в Советской России, она попадает в Турцию, а затем в Париж. И да, они встречаются спустя долгие годы, их чувства выдерживают все испытания.
Этот хороший конец удивляет тем, что он был и в реальной истории, а не только в романе. Что прототипы главных героев, Лидия Никанорова и Павел Безсонов, уцелели в огненной эпохе. Старый профессор сам передал писателю свою многолетнюю переписку, сознавая ее ценность.
Известно, что читатели не очень любят эпистолярные романы, но для этой книги стоит сделать исключение. Повествование настолько живое, насколько динамичным и страстным может быть диалог, где переплетаются два разных голоса, два сильных характера. О чем только они не говорят в своих письмах.
«Как мне приятно так просто писать тебе обо всем, без страха быть непонятой или скучной. Это счастье — иметь такого друга».
Конечно, о любви:
«Лежу и думаю о том, что любовь — это, в сущности, простейший способ познания мира и что подлинную сущность человека видит только тот, кто действительно любит. Кто писал о «музыке души»? Ее-то и слышит тот, кто любит. А все другие слышат в лучшем случае гаммы, а то и уличный шум…»
«Душа засорена бог знает чем, засорялась всю жизнь и продолжает засоряться почти ежедневно. Любовь, как метла, как баба с мокрой тряпкой в руках, трудилась и трудится до седьмого пота, чтобы вымести этот сор. Любовь очищает душу, возвращая ее к самопознанию, к способности внутреннего взгляда, без которого смысл жизни уходит между пальцами, как песок».
«Страсть сама по себе счастье, и заглушать ее в себе, бороться с ней – что может быть глупее?»
«Дом» — это ведь не хозяйство, не «совместное квартирование», как ты говорил, даже не дети. «Дом» — это когда друг от друга ничего не скрывают».
О красоте:
«Такая красота вокруг, а на душе тяжело. Море, поглотив «Титаник» с тремя тысячами жизней, по-прежнему красиво».
«Я сижу на берегу подолгу, часами, и забываю обо всем печальном и некрасивом, и думаю, что без красоты человеку нет сил жить. Вам не кажется, что восприятие красоты — не менее сильный инстинкт, чем доброта и сочувствие к людям?»
Об искусстве:
«В искусстве важно не только «что» и «как», но и «зачем». Не «по поводу», а «во имя».
О собственном пути:
«Жизнь, которая не дает художнику стать художником, — это и есть его биография».
«Устала я не от труда, а от борьбы с собственной душой. Не умею я применяться к жизни, все хочется приложить к ней свое, а это «свое», воспитанное в мечтах, слишком хрупко и разлетается на куски при первом же столкновении».
А я в этом романе влюбилась в портреты дореволюционных российских городов — Казани, Симбирска, Перми, Москвы, Санкт-Петербурга, Ялты. Нигде больше не встречала ничего подобного, таких цепляющих, нестандартных описаний. Поневоле поверишь, что ГГ — художница.
Рассказы о художественной жизни — вообще огромное достоинство и самоценность этой книги. Тем, кто интересуется живописью, импрессионизмом, искусством начала 20 в., советую найти этот роман хотя бы ради описаний выставок и зарисовок художественной жизни, в том числе Стамбула и Парижа.
Что касается Стамбула, то вот и снова, почти через столетие, перекликается тема русской эмиграции. Читаешь о том, как сложно было людям встроиться в новые условия, заново создать свою жизнь, а в какой-то момент снова пришлось всё бросать, снова спасаться и бежать в неизвестность, поскольку в Турции начались беспорядки и оставаться там славянам стало опасно.
Несколько раз письма все же перемежаются авторской речью — там, где это необходимо для связности повествования. И это наводит на мысль о том, что если бы Каверин не сделал фокус на подлинных письмах, а рассказал эту историю от третьего лица, роман бы только выиграл. В читабельности — уж точно. Но подлинные письма сами по себе так хороши, что и та версия, какую мы имеем — увлекательное чтение, подарок для книголюба.
Канонические произведения Каверина, «Два капитана» и «Открытая книга», известны широкому читателю в том числе благодаря удачным экранизациям, и так жаль, что роман «Перед зеркалом» не попал на теле- и киноэкраны и остается за скобками читательского внимания.
Еще о забытых романах:
Еще о современных философских романах:
Еще интересные женские биографии:
Еще об искусстве:
#Каверин
#роман
#передзеркалом