Обыкновенный трудовой спор. Женщину уволили с предприятия за прогулы. Она обратилась в суд, требуя признать увольнение незаконным и изменить формулировку увольнения. В обоснование своего иска она указывает, что, действительно, она не находилась на работе, но не находилась она вовсе не потому что прогуляла или, скажем, ударилась в запой, а ровно потому, что накануне она, объективно имея право на очередной отпуск, положила на стол заявление об отпуске и, воспользовавшись своим субъективным правом, в этот самый отпуск ушла. Всё. Собственно, это вся фабула.
Каково же было моё удивление, когда в этом же самом деле появляется… нет, не поверите! Как Вы думаете что?
Возражение по обстоятельствам? — не-а!
Толкование статьи закона, на который ссылается истец? — не угадали!
Так что?
А появляется… встречный иск!
Согласитесь — сильно! И попытайтесь теперь придумать формулу такого вот встречного иска?
Ну, чтобы внести конкретики в термины, скажу, что речь идёт об Украине. Там действительно в ГПК Украины есть ст. 123, которая в нынешней редакции Кодекса гласит:
Стаття 123. Зустрічний позов
1. Відповідач має право пред'явити зустрічний позов до початку розгляду справи по суті.
2. Зустрічний позов приймається до спільного розгляду з первісним позовом, якщо обидва позови взаємопов'язані і спільний їх розгляд є доцільним, зокрема, коли вони виникають з одних правовідносин, або коли вимоги за позовами можуть зараховуватися, або коли задоволення зустрічного позову може виключити повністю або частково задоволення первісного позову.
3. Вимоги за зустрічним позовом ухвалою суду об'єднуються в одне провадження з первісним позовом.
текст в переводе на русский язык:
Статья 123. Встречный иск
1. Ответчик имеет право предъявить встречный иск до начала рассмотрения по существу..
2. Встречный иск принимается для совместного рассмотрения с первоначальным иском, если оба иска взаимосвязаны и совместное их рассмотрение является целесообразным, в частности, когда они возникают из одних правоотношений, либо когда требования по искам могут зачитываться, либо когда удовлетворение встречного иска может исключить полностью или частично удовлетворение первоначального иска.
3. Требования по встречному иску определением суда объединяются в одно производство с первоначальным иском.
Ну, поскольку фантазия, которая в указанном деле может проявить себя в виде подачи встречного иска, является явно даже не результатом перепития слабоалкогольных напитков в студенческие годы, а только и исключительно большой интоксикации или абстиненции здесь и сейчас, а я совершенно не мыслю вас, дорогой читатель, глядящим на экран в таком сомнительном состоянии, то не буду мучить загадками и расскажу фабулу этого замечательного иска, названного встречным.
Фабула же такова: после того, как издан был оспариваемый приказ об увольнении работница причинила убытки невыходом на работу и с неё просят эти убытки взыскать. О как!
Сейчас я не касаюсь рассмотрения по существу того и иного требования — это отдельная и весьма примечательная история. Исковое заявление (такое вот встречное) начинается эпически: истица при обосновании своего искового заявления лишь частично осветила фактические обстоятельства дела. То есть, надо так понимать, что просто не все обстоятельства дела были освещены, а потому-де…
Помилуйте! Но ведь, как видно из текста искового заявления, предмет первоначального иска состоит в совершенно конкретных требованиях. Они, вообще говоря, естественно, связаны не со всеми на свете фактическими обстоятельствами, а исключительно с обстоятельствами, которые дают возможность сделать заключение о законности или незаконности увольнения за прогул, а, заметим, не об увольнении за нанесение ущерба. Если истец лишь частично обосновал свой иск, то тогда заявление о том, что существуют некоторые иные обстоятельства, есть просто возражение на иск с указанием на эти обстоятельства. И ничего более. На это, разумеется, ответчик имеет право. И с этим никто не спорит. Но ответчик против указанных обстоятельств, как это видно из утверждения о том, что таковые лишь «частично освещены», никак не возражает, он считает просто что таких обстоятельств недостаточно. И что? То есть, если следовать логике именно ответчика, он признаёт, что человек, да, положил на стол руководителю заявление об отпуске, да, имел право на этот отпуск, затем, действительно, не вышел на работу и был-таки уволен за прогул. О каких таких убытках при этом можно вести речь, если человек именно воспользовался своим субъективным правом, и никто этого, кажется, не отрицает? А ответчик в исковом заявлении рассказывает, что из-за того, что истец не вышел на работу, пришлось тестировать компьютер и производить всякие иные дорогостоящие действия.
Теперь сообразим: связаны ли эти два иска обстоятельствами?
В первом иске обстоятельства следующие:
- у человека подошло время отпуска,
- человек положил заявление об отпуске на стол,
- человек не вышел на работу,
- администрация его уволила с формулировкой увольнения «за прогул».
Во втором иске обстоятельства такие:
- человек не вышел на работу,
- администрация, полагая, что человек прогуливает,
- затратила деньги на восстановление компьютерных данных, так как не могла получить к ним доступ без истца.
Как видим, общее обстоятельство только одно: человек не появился на работе. Все остальные обстоятельства обоих исков никак не совпадают. То есть именно совершенно.
Хорошо, может быть они связаны правоотношениями?
В первом иске все правоотношения — сугубо трудовые, не так ли?
Во втором иске правоотношения — только и исключительно гражданско-правовые, вообще говоря, с трудовыми отношениями не связанные.
Ладно, проверим теперь целесообразность совместного рассмотрения этих исков.
В первом иске целью является восстановление предполагаемых нарушенными трудовых прав, не так ли? Это восстановление неизбежно для суда во всяком случае, если неявка на работу истца была обусловлена нахождением его в отпуске. Никакие последствия такого нахождения в отпуске, каковы бы они ни были, никакого влияния на законность или незаконность приказа об увольнении оказать не в состоянии. Если доводы истца достоверны и достаточны (относимость этих доводов сомнения, кажется, не вызывает), то удовлетворение первоначального иска неизбежно: приказ об увольнении за прогул был издан незаконно, его и надо признавать таковым, то есть незаконным. Дальше надо рассмотреть довольно простой уже не фактический, не обстоятельственный, а чисто юридический вопрос: имеет ли право требовать истец не просто восстановления его на работе, а именно изменения формулировки приказа? Всё. Более ничего в первом иске предметом не является и ничего сообразного предмету этого иска придумать тут невозможно.
Второй иск имеет совершенно иной предмет: получение возмещения убытков. Убытки же возмещаются только тогда, когда они возникли в результате правонарушения и когда они именно возникли. Следовательно, при суждении о правомерности второго иска надо рассмотреть вопрос о наличии нарушения какого-то права истца, нарушении этого права именно ответчиком рассмотреть наличие затрат на восстановление нарушенного права истцом, а не кем-то иным, рассмотреть причинно-следственную связь между самим правонарушения и затратами, рассмотреть верность суммы таких затрат, рассмотреть… впрочем, об упущенной выгоде в иске речь не идёт.
То есть ни о какой именно целесообразности совместного рассмотрения исков тут речи-то идти не может, просто потому что цели исков совершенно не сообразны друг другу. Они даже не прямо противоположны. Отрицание наличия правонарушения в первоначальном иске является именно посылкой, основанием для иска, который назван «встречным», а все обстоятельства этого самого «встречного» иска по времени следуют за предполагаемым правонарушением, которое допустил ответчик по этому «встречному» иску и следуют за подвергнутым сомнением приказу об увольнении, в то время как в первоначальном иске всё наоборот: все обстоятельства не следуют за приказом об увольнении, законность которого рассматривается, а именно предшествуют ему.
Вот можно было бы говорить о целесообразности совместного рассмотрения обоих исков, скажем. В том случае, когда во втором иске утверждалось бы, что нечаянным уходом в отпуск истец причинила убытки. Вот это был бы другой разговор.
Хорошо, но может быть речь идёт о зачёте требований?
Нет уж, тут увольте: я не возьму никак в толк — каким образом огородная бузина в виде признания приказа незаконным и изменения формулировки увольнения может быть зачтена полностью или частично киевским дiдьком — взысканием убытков. Причём, даже если предположить, что в первоначальном иске есть материальная составляющая, а именно: требование уплаты заработной платы за вынужденный прогул, то в этом случае сумма встречного иска должна быть менее или равна такому требования, чтобы именно она могла пойти в зачёт требования по первоначальному иску. А не наоборот. Ведь невозможно же платёж в 10 рублей зачесть в счёт платежа в 5 рублей. Это платёж в 5 рублей может быть зачтён в счёт платежа в 10 рублей.
Заметим также, что если даже убытки были, то это никак не отрицает незаконность увольнения, так как оно произошло не вследствие причинения иска.
Нет, разумеется, речь не идёт о том, что ответчик по первоначальному иску вообще лишён права обращаться в суд за взысканием видимых им убытков. Имеет полное право. Более того: суд, разумеется, может, конечно, объединить в одно рассмотрение эти два иска, но отчего это исковое заявление надо называть именно встречным? А ведь надобно в заключение отметить, что занят этой ерундистикой не кто иной, как арбитражный управляющий, то есть человек специально обучавшийся и, по идее, имеющий некую особенную лицензию. Вот теперь только возникает вопрос: «Не является ли тогда лицензия арбитражного управляющего просто официальным разрешением на дербан (на Украине используют слова: «дерибáн» и «дерибáнить»)?» Ведь если эту самую лицензию имеет человек так ничтожно соображающий именно в том, что для арбитражного управляющего является основным: в гражданском процессе, то наличие такой лицензии означает не наличие соответствующих навыков и знаний, а чего-то совершенно иного. Не так разве?
