За каждым великим мужчиной, стоит не менее великая женщина. Октавиан Август был без сомнения великим человеком, но что с его женой?
Вообще положение женщин в древнем Риме было мягко говоря не сладким. Брак по любви был в основном уделом бедняков, так как для элиты это был политический инструмент. Девочку не спрашивали хочет она замуж или нет, когда в 15-летнем возрасте искали ей выгодную партию. Случаи брака по любви, да тем более мезальянса, были столь редки, что становились не просто предметом для пересудов, но иногда и разрыва отношений между родственниками.
В замужестве положение женщины лучше не становилось. Закон и общество считали, что женщине не место в политике, а в делах домашних только муж имеет власть над домочадцами. Муж мог в любой момент дать развод жене по любому поводу. Например Катон Младший передал жену своему другу, так как у того не было наследников, а его жена была плодовита. Хотя чаще поводом для развода становился адюльтер женщины: римское общество было крайне негативно настроено к изменам жён, а вот на похождения мужчин смотрели сквозь пальцы. Поэтому счастливый брак был редкостью среди сильных мира сего.
Ливия Друзилла была не исключением из этого правила. В 15 лет её выдали за гораздо более старшего Тиберия Клавдия Нерона. Времена на дворе были сложные - бушевала гражданская война. Отец Ливии - Марк Ливий Друз Клавдиан - был сторонником оптиматов и поэтому выдал дочку за своего политического союзника. Иронично, что дед Ливии - знаменитый народный трибун Марк Ливий Друз, пытавшийся предотвратить союзническую войну, был убит сторонниками оптиматов, которых его сын будет защищать. Всего через пару лет после брака дочери, Клавдиан покончит с собой из-за поражения “республиканцев” в битве при Филиппах. А Тиберий несколько раз сменив сторону примкнёт к Августу, где пути Ливии и молодого Гая Октавия наконец пересекутся.
Римские авторы не сомневаются, что Октавиан влюбился, как мальчишка, хотя он им и был - правившему половиной Республики триумвиру было всего 23 года. А 19-летняя Ливия слыла красавицей, да ещё и была умна, чем и поразила до глубины души молодого правителя. Август надавил на Клавдия Нерона, чтобы тот дал Ливии развод, а сам же дал развод своей жене Скрибонии, сразу после рождения ею сына. Не помешал Октавиану даже тот факт, что Ливия была на 6 месяце беременности!
В поступке Августа историки постоянно пытаются найти политические мотивы, так как уж больно серьёзные последствия он имел - брак со Скрибонией был частью плана по примирению с Секстом Помпеем, женатым на сестре Скрибонии и оккупировавшим Сицилию. Развод привёл к возобновлению войны с Помпеем, которая началась для Октавиана крайне неудачно. Уж больно он невовремя это сделал, да и в народе столь скороспелый брак тоже понимания не нашёл - ходили слухи, что Август сам Ливию и обрюхатил. Но тот факт, что свадьба могла стоит Октавиану вообще всего, на мой взгляд, ясно говорит о том, что если тут и был какой-то политический расчёт, то он отошёл на второй план из-за чувств.
В Ливии Октавиан нашёл отражение себя - такую же прагматичнную и властолюбивую женщину, которая поддерживала его во всём, но при этом имела свою точку зрения. Антоний обвинял Октавиана в том, что он постоянно изменял своей жене, что сильно расходится с более поздним образом Августа, как столпа целомудрия и римского консерватизма. Но любовь к Ливии, пронесенная им до самой смерти однознчна - он мог в любой момент дать ей развод, так как Ливия так и не подарила ему детей, но даже на смертном одре Октавиан напомнит любимой о тех чувствах, что они испытывали друг к другу. Но это всё далеко впереди. А пока Гай Цезарь Август Октавиан завершает гражданские войны в Риме и становится первым человеком “восстановленной Республики”. И Ливия всегда находится подле него.
Её влияние на принцепса было огромным: Октавиан всегда советовался с ней по всем серьёзным делам, не только семейным, но и государственным. По словам Диона Кассия Августу всегда приходилось готовиться к этим обсуждениям, так как его жена была крайне умна и искусна в спорах. Пока муж занимался публично делами укрепления государства, его жена делала это непублично: на устраиваемых ею обедах для знатных римлян и римлянок она не только узнавала свежие сплетни, но и продвигала политическую программу мужа.
Но ещё более важным стал её образ в имперской пропаганде. Октавиан подхватил мнение многих политиков эпохи, что именно упадок нравов привёл Республику к падению в пучину гражданских войн. А потому он провозгласил курс на возвращение старой доброй римской морали, борьбу с излишествами и распущенностью. И семья первого человека была зримым воплощением этой политики. Ливия ни разу своими действиями не дала усомниться в собственном благочестии. Её поддержка храмов “женских культов” - женской Скромности и Стыдливости (Concordia,Pudicitia), женской Фортуны (Fortuna Muliebris), богини Плодородия (Bona Dea) ясно давали понять всему Риму какие качества новый порядок хочет видеть от женщин.
В то же время Ливия стремилась показывать заботу о детях ближнего круга императора, стать не просто матроной семьи Октавиана, а матроной самой империи. Слухи, что забота эта выражалась в убийстве всех, кто мешал добиться власти её детям от Клавдия Нерона, возникали каждый раз, как кто-то из родственников Августа заболевал или умирал. Но едва ли эти слухи могли как-то повлиять на её положение. Не имея никаких рычагов власти, кроме имиджа в народе и влияния на собственного мужа, она сумела стать фактически вторым человеком в государстве.
После смерти Августа Ливия стала защитницей наследия своего мужа. Октавиан оставил ей, вопреки всем традициям, 2/3 своих богатств и эти деньги Ливия пустила на продвижение культа божественного Августа, став фактически первой его жрицей. Влияние Ливии было столь велико, что в первые годы правления Тиберия она точно так же влияла на его решения, как ранее на мужа. И ходили слухи, всего лишь слухи, что именно она правит государством, а не её сын. Тиберия это крайне раздражало, но устраивать прилюдный конфликт с уважаемой народом Ливией он не мог, а потому терпел её, но издалека. А когда в возрасте 87 лет Ливия отдаст душу богам, то Тиберий запретит любые почести в её отношении. Только спустя 13 лет после смерти справедливость будет восстановлена её внуком Клавдием, который обожествит Ливию, сделав её теперь уже подлинной матерью Империи.
Статья Владимира Герасименко
