28 марта 155 лет исполняется великому, до каждой трепетной строки русскому писателю Максиму Горькому. Вся его жизнь – и личная, и творческая овеяна противоречивыми легендами, неподтверждёнными сведениями и загадками. Бури семейных неурядиц, неопределённые, изменчивые отношения с властью и к власти, смерть, о причинах которой до сих пор спорят.
Чуткий, природный талант к слову, ясный, красивый слог – это дар свыше. Сказки, но не для детей. Школьная программа многие годы безуспешно пытается влюбить подростков в творчество этого сугубо взрослого, глубоко философского писателя. Диалог с ним рождается только на определённом уровне образования. Только, когда лично переживёшь разнокалиберные испытания жизнью, погрузишься в её диалектический материализм и поверишь в её божественное начало. Следуя за героями Горького, следуешь за его собственными душевными метаморфозами и метаниями. От крепкой, революционной повести «Мать», которой напрасно «пичкали» школьников в СССР, скорее отбивая любовь к писателю, чем прививая. До тонкой, интеллигентской, многотомной, почти реакционной с точки зрения им самим придуманного «соцреализма» «Жизни Клима Самгина».
Больше всего классика интересовали люди. Вернее, личность, человек. Вознося его на пьедестал, Горький находился в поиске идеального «нового человека» – смелого, свободного, развитого и даже бессмертного. Человека с пламенным сердцем. Этот «огонь в груди» писатель видел в любом индивидууме, даже самом простом, грешном, безнадежном. Он давал шанс каждому, кто, несмотря ни на какие прискорбные обстоятельства, ощущал себя человеком и был способен на поступок.
Валерий Романович Белякович в своëм творчестве изначально «играл те же ноты». О чëм бы ни был спектакль – он всегда о человеке и о любви к нему. К самой пронзительной, горькой, правдивой и гуманной пьесе драматурга Максима Горького режиссёр обратился в 1996 году. К двадцатилетию своего театра он поставил спектакль, который по словам нынешнего руководителя театра Олега Леушина, стал «эталоном актëрской школы «Юго-Запада».
В далëком 96-ом исповедальные роли жителей ночлежки достались артистам-основателям, то есть тем, кто стоял у истоков театра рядом с Беляковичем. Получился спектакль-погружение в нутро человеческого духа, в его суть. Он охватывал зрителя целиком – наседающей музыкой Вангелиса, тревожным, полупритушенным светом, томительно-взрывным ритмом, тонущим в адском дыму, через который несутся к Богу страстные танцы, монологи, обличения, покаяния, пьяные и болезненные откровения обитателей ночлежного подвала. В чёрной безысходности – белые одеяния героев. В этом прячется высокий смысл оправдания человека.
Знаковая постановка была повторена Валерием Романовичем неоднократно: на сцене МХАТа, в Пензенском драматическом театре, в нижегородском театре «Комедiя», где в роли Актëра блистал Сергей Бородинов.
В 2004 году спектакль «На дне» стал участником необыкновенного международного эксперимента. В Театр на Юго-Западе приехали японские артисты из дружественного театра «Тоуэн». Валерий Романович устроил несколько беспрецедентных показов спектакля в актёрском составе «напополам» – половина «юго-западных» артистов, половина артистов «Тоуэна». Российскую часть труппы представляли настоящие звëзды – Виктор Авилов, Сергей Белякович, Владимир Коппалов, Валерий Афанасьев, Александр Наумов. Вопрос языкового взаимопонимания был решён весьма нетривиально: наши артисты говорили свой текст по-русски, японские – по-японски. Много ли нужно испытанным знатокам пьесы, чтобы понять друг друга с полуслова? Но и на этом Валерий Романович не остановился – все актёры выучили и проговорили на сцене по нескольку фраз на чужом языке, который от этого переставал быть чужим.
Спектакль триумфально прогремел в трëх российских городах –Москве, Нижнем Новгороде и в Санкт-Петербурге. Самый впечатляющий приём артистам устроили на родине Максима Горького: после выступления на сцене «Комедiи», русско-японская труппа была приглашена в музей писателя, в том числе и в интерьеры знаменитых ночлежек. Особенно важным это знакомство с реалиями, описанными Горьким, оказалось для японских артистов, которым удалось «впитать» в себя атмосферу эпохи, воплощаемую на сцене.
На этом международное «турне» спектакля не закончилось – Валерий Романович поставил его и на японской сцене. В этой постановке несколько раз сыграли легенды «Юго-Запада»: Галина Галкина (Квашня) и Денис Нагретдинов (Медведев). Играли по тому же двуязычному принципу: каждый на родном языке. Успех был грандиозным, ведь в Японии очень любят пьесу «На дне» и почитают творчество русского классика.
Судьба спектакля в Театре на Юго-Западе тоже оказалась долгой и успешной. Многим артистам повезло сыграть несколько персонажей драмы. Так Сергей Бородинов, перебравшись из Нижнего в Москву, исполнил на «юго-западной» сцене роль мечтателя Луки. Сегодня артиста можно увидеть в образе Сатина.
Дело в том, что именно через этот спектакль чередой проходят свою «обкатку» на рельсах «юго-западной» школы новобранцы театра. Это не задумывалось специально, просто так случилось. В 45-ый сезон одновременно юбилейный и трагичный, поскольку со времени ухода Мастера прошло ровно 5 лет, постановщик Олег Леушин возобновил жизнь спектакля в новом составе. Согласно доброй традиции, актёры среднего поколения перешли внутри постановки на другие роли. Молодым доверили роли «с нуля». Своей задачей режиссёр видел объединение в спектакле всех поколений артистов, которые сегодня служат в театре.
И выходит, что взывающий к искреннему, светлому, доброму в человеке жизнеутверждающий спектакль «На дне», сам «пишет» историю и хронологию театра, оставаясь мерилом роста мастерства для старших поколений актёров, школой для молодых.
Неприкосновенно в нём лишь наследие Валерия Романовича Беляковича – структура, свет, мизансцены, костюмы, музыка, хореография. Новые актёрские силы, попадая в особую ауру «устоявшегося» десятилетиями спектакля, привносят в его историческое существование своё личностное отношение, понимание и вдохновение, учась, внимая, постигая, любя.
