Момент события в картине избран непривычный. Не разгар свадебного празднества. Идут последние и потому особенно напряженные минуты ожидания молодых от венца. Праздничный стол накрыт, гости рассажены, но все присутствующие еще предоставлены самим себе. Внешнее действие в силу такого сюжетного поворота отсутствует, и все внимание направлено на разработку поведения участников, их чувств и настроения.
Это уже означало отход от основ передвижнической картины, обычно строившейся на ситуации, насыщенной действиями, а часто и конфликтами. Впрочем, Рябушкин одним глазком все же назад оглядывался. Композиция складывается из ряда сюжетных узлов, что вносит в картину элемент повествовательности, обычной в передвижническом искусстве. Напряженно застыли гости, находящиеся в конце стола, — это психологически важная точка в картине; на первом плане переговариваются две смешливые подружки; шепчутся женщины, сидящие на лавке у печки; справа ведут неспешный разговор матери невесты и жениха; на печке теснятся ребятишки.
Обращает внимание тактичное обращение Рябушкина с аксессуарами. Он ввел в картину лишь важные смысловые детали. Справа — решето с традиционным караваем, иконкой и свечкой. Праздничный стол показан лаконично и воспринимается не как сюжетная конкретность, а, можно сказать, как образ. Материально написана его передняя часть, особенно поднос с напитками; задняя же половина оставлена почти свободной.
Костюмы персонажей «Ожидания» выполнены в том же духе. Наиболее подробно разработана белая оборчатая кофта девушки на переднем плане; в такие же кофты наряжены еще три девушки, сидящие на скамье. Это — своеобразный этнографический ориентир (в названии картины есть географическое указание — Новгородская губерния).
Картина словно втягивает в себя зрителя, делает его участником события. Вы проникаетесь особой приподнятостью атмосферы, внутренней напряженностью, подчиняетесь динамике композиции с убегающими вглубь, режущими пространство перспективными линиями стола.
«Ожидание новобрачных от венца» было написано быстро, и в конце февраля 1891 года Рябушкин поехал в Петербург, желая представить картину на XIX передвижную выставку. Сначала он показал ее И.Е. Репину, а на следующий день — художникам-передвижникам, собравшимся по обыкновению у К.В. Лемоха. Все они картину одобрили. Затем она прошла жюри и была принята на выставку Передвижников (Р.И. Власова. «Андрей Петрович Рябушкин. Жизнь и творчество. 1861—1904»).
