Здравствуйте, дорогие подписчики и гости канала «Военная история от не историка». Прошу прощения, но сегодня без реверансов – день для меня душещипательный.
12 марта 1943 года – ровно 80 лет назад передовые части Красной Армии освободили древний русский город Вязьма.
Да, многие скажут, мол, немцы сами оставили и Ржев, и Вязьму, и другие города, сёла, деревни восточной части Смоленщины, и в немалой степени будут правы. Но я всё же в ответ на это скажу, что их вынудили оставить. Вынудили красноармейцы и красные командиры, советские полководцы. И в первых рядах освободителей Вязьмы по праву была 144-я стрелковая дивизия – лично для меня особенное соединение. В ней воевал мой прадед, судьбу которого я восстанавливал долгие двадцать лет. Пётр Максимович Артёмов считался без вести пропавшим, но теперь я знаю, что он погиб и погиб геройски. Однако обо всё по порядку и не столько о моём прадеде, хотя и о нём тоже, сколько всё-таки о 144-ой СД.
Дивизия эта, получившая опыт боевых действий на так называемой Зимней войне, которую сегодня принято именовать Советско-финляндской и, надо полагать, сформированная в сентябре 1939 года специально для неё, перед Великой Отечественной войной дислоцировалась в городах Владимире и Коврове, и понятно дело, что большая часть приписного её состава были жителями Владимирской области. В её составе владимирцы и убывают на войну уже вечером 22 июня 1941 года. Это я видел лично в архивных документах дивизии в ЦАМО РФ и почему в некоторых интернет-источниках датой убытия на фронт значится 29 июня 1941 года, пояснить не могу, однако предполагаю, что полки и отдельные подразделения дивизии убывали к месту назначения частями, в несколько эшелонов. Никто тогда не знал, что страшная война затянется на несколько лет и на долю 144-ой стрелковой выпадет нелёгкая участь окруженцев. Как, впрочем, и на многие другие кадровые воинские части, если не на все. Кто знает, какая часть РККА, сражавшаяся с фашистами едва ли не с первых дней, сумела избежать окружения летом – осенью 1941 года, пишите, пожалуйста, в комментариях. Интересно будет почитать о таком феномене и обсудить его.
Влившись в состав 20-ой общевойсковой армии Западного фронта, 144-я стрелковая дивизия вступает впервые в бой с немецкими захватчиками уже 12 июля 1941 года. Задача – держать переправы через Днепр и наносить контрудары на города Рудня и Любавичи. По некоторым данным первая батарея реактивных миномётов «Катюша» под командованием капитана Флёрова Ивана Андреевича содействовала 144-ой СД в нанесении успешного контрудара на Рудню, которую на следующий день, увы, но пришлось оставить. Однако именно эти бои наравне с действиями других частей Красной Армии в итоге позволили вернуть отданный в суматохе немцам Смоленск и удерживать «ворота на Москву» ещё десять дней, а затем организованно отойти и занять прочную оборону.
144-я стрелковой дивизии, дравшейся с 30 июля 1941 года и на протяжении трёх суток в полном окружении, когда снабжение осуществлялось только по воздуху, и ночью вырвавшейся из кольца через печально известную Соловьёвскую переправу, выпало удерживать соседнюю с ней переправу у деревень Ратчино и Заборье. На начало августа 1941 года в дивизии насчитывалось менее полтысячи активных штыков.
В этот исторический для дивизии момент, 11 августа 1941 года с первым её большим пополнением и прибывает в неё мой прадед – обычный саратовский мужик, распределённый стрелком в 449-ый стрелковый полк под командованием капитана Дубовца Андрея Фёдоровича.
А дальше были без малого два месяца упорной обороны по левому берегу Днепра и ни шагу назад безо всяких приказов сверху, что и сломило в итоге хребет хвалёному немецкому блицкригу. «Не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение четырнадцати дней», – самоуверенно писал в своём дневнике ещё 3 июля 1941 года Франц Гальдер, начальник генштаба сухопутных войск Германии. Но не тут-то было.
Изучая документы 144-ой стрелковой дивизии, я встречал много интересных фактов. Например, как командир взвода управления огнём гаубичного полка дивизии, девятнадцатилетний лейтенант, устав от ужасов войны, специально отстал от своих, переоделся в какой-то деревне в гражданскую одежду, а потом, при появлении фрицев, сдался им, назвав свои должность и звание да отдав табельный тэтэшник с патронами. Оказавшись в лагере и поняв, что немцы обманывают и никакого человеческого отношения к советским военнопленным нет, лейтенант – артиллерист умудрился сбежать из плена и пришёл к нашим, где повинился и умолял, немедленно отправить его на передовую рядовым, чтобы он поскорее смог бы искупить вину кровью. Дальше, хотите верьте, а хотите нет, лейтенанта этого не расстреляли, не отправили в ГУЛаг, а, действительно, отпустили на передок, причём не понижая ни в звании, ни в должности. Красной Армии нужны были специалисты и Красная Армия не собиралась их просто так стрелять и сажать за провинности, малодушие, а старалась использовать по максимуму. Назвать фамилию и имя этого командира, не имею права – родственники могут обидеться и в суд подать, но кто захочет, легко может перепроверить указанные мною сведения при личном посещении ЦАМО РФ. Скажу лишь, что специально изучал дальше судьбу этого командира – мальчишки. В 1943 году он был уже капитаном, командовал батареей всё в той же 144-ой стрелковой дивизии и за летние бои 1942 года всё в том же Ржевском выступе, награждён орденом Красной Звезды. И такие случаи не единичны, даю слово.
Однако к концу сентября 1941 года немцы, подтянули резервы из-под взятого им Киева и нанесли сокрушительный удар по войскам Западного фронта. До 06 октября 1941 года 144-я стрелковая дивизия стойко оборонялась на назначенном рубеже и не пускала фашистские танки через Днепр, однако соседние части вынуждены были отступить, оголив фланги, и дивизии было приказано оставить участок обороны и выходить через Дорогобуж к Вязьме, дабы избежать повторного окружения. Но было уже поздно. И хоть 144-я дивизия выполнила поставленную командованием задачу и 08 октября, понеся минимальные потери, прорвалась к юго-западным окраинам Вязьмы… Вязьмы, взятой противником днём ранее…
С 10 октября 144-я стрелковая дивизия вместе с другими частями своей, угодившей в котёл, 20-ой армии, всего более ста тысяч человек, предпринимает отчаянные попытки вырваться из окружения, ведя ожесточённые боевые действия с 11-ой танковой и 252-ой пехотной дивизиями противника, не давая ему двигаться дальше к Москве. И в ночь с 12 на 13 октября бойцам дивизии это удаётся в районе между деревнями Трошино и Селиваново. Но, увы, не всем. Мой прадед при невыясненных пока обстоятельствах тогда же, 12 октября 1941 года попал в плен, прошёл через ад № 184 (Вяземский Дулаг, - то есть, пересыльный пункт), откуда его отправили в Белоруссию, где он находился до освобождения во время операции «Багратион» 01 июля 1944 года.
Всего из личного состава 144-ой стрелковой дивизии выйти из окружения смогли только 250 человек во главе с комдивом Прониным, при этом комиссар дивизии был смертельно ранен. Вышел из окружения и новый командир моего прадеда – майор Савинов Иван Фёдорович. Он погибнет позже, в декабре 1943 года, будучи уже полковником, а тогда, накануне ночи 12 октября 1941 года, находясь в окружении уже и не верил в своё спасение и приказал оставшимся солдатам уничтожить сейф с документами. И кто знает, может быть, мой прадед и уничтожал память о себе. А те немногие документы о боях дивизии с июля по октябрь 1941 года, что мне довелось читать в архиве, были восстановлены по памяти уцелевших бойцов. И потому я не могу пока найти сведения о том, как именно мой прадед попал в плен, но обязательно найду, а вот то, что из котла было вынесено знамя дивизии – стоит по тем временам дорогого. 144-я стрелковая дивизия одна из немногих, кто не была расформирована, а наоборот пополнена личным составом в Алабинских лагерях и уже 03 ноября 1941 года снова вступила в бой с врагом у Звенигорода. И все основные архивные документы непобедимой 144-ой стрелковой дивизии по сути ведутся именно с 03 ноября 1941 года, и моего прадеда в них уже нет. Там, вообще, много кого нет, из тех, кто остался в Вяземской ловушке в середине октября 1941 года, но они есть в нашей памяти, наших сердцах. А в документах дивизии за ноябрь – декабрь 1941 года есть упоминание о деревни Крюково, где полк моего прадеда, уже без него, понёс большие потери во главе с заменившим Савинова эстонцем по национальности подполковником Луха Оскаром Михайловичем. И не об этом ли эпизоде истории Великой Отечественной войны написаны известные горькие строчки: «За деревню Крюково погибал наш взвод»? Хотя, сколько их по России деревень Крюково, кто знает? «Велика Россия, а отступать некуда, позади Москва», – эти слова в те же суровые ноябрьские дни 1941 года произнёс другой, уверен известный Вам, Герой той войны, и о нём да его бойцах ещё будет публикация на канале, а только слова те касались не одного его, а всех, кто стоял на Северо-Западном и Западном фронтах, не пуская гадов к столице. Всех, и бойцов 144-ой стрелковой дивизии тоже.
И именно потому 12 марта 1943 года, ровно 80 лет назад, 144-я стрелковая дивизия по праву освобождала Вязьму, где за полторагода до этого угодила в капкан, но вырвалась из него, не утратив воинской чести.
И тогда, весной 1943 года, видя, что сотворили оккупанты со старинным русским уездным городишком, как те дотла сожгли вместе с людьми практически все дома, а уцелевших жителей угнали в скотовозках в Германию, словно мстили вяземцам за свой с одной стороны триумфальный, а с другой - не слишком удачный октябрь 1941 года, бойцы и командиры 144-ой стрелковой дивизии и дальше уже шли вперёд, не сгибаясь. Они точно знали, за что бьют по фашистскому свиному рылу.
13 июля 1944 года, спустя три года после своего боевого крещения, 144-я стрелковая дивизия освободила Вильнюс, а в октябре того же года, то есть через три года после своего самого тяжёлого испытания войной в лесах юго-западнее Вязьмы, одной из первых перешла границу с Восточной Пруссией (нынче Калининградская область России).
Встретился ещё с родной дивизией и мой прадед. Освобождённый из фашистского плена и прошедший проверку «Смерш», он недолго воевал в 1136 стрелковом полку 338-ой Краснознамённой Неманской стрелковой дивизии 2-го формирования и погиб 20-го августа 1944 года в 11 часов утра на подступах к южным окраинам литовского города Шакин (сегодня Шакяй), прикрывая со своей ротой отход полка, который мог угодить в окружение и быть полностью уничтоженным из-за того, что сосед слева, 97-я гвардейская стрелковая дивизия, отступил после непродолжительного сопротивления немецкой танковой контратаке. Зато не отступил сосед дивизии прадеда справа – 144-я стрелковая дивизия. Потому что ей, как и моему прадеду хорошо было известно, что такое окружение и что лучше в не попадать – им навсегда хватило ловушки по-Вяземски. Знал ли прадед о том, что рядом с ним в его последнем бою была его первая дивизия? Мне почему-то кажется, что знал и, может, даже хотел сражаться в её составе, но приказы не обсуждаются, хотя и не секрет, что солдаты, выбывшие из частей по тем или иным причинам, всегда старались вернуться в них же. И я видел в архиве соответствующие документы – например, как искали двух отставших бойцов пополнения для определённой дивизии и нашли их в итоге в той, где они служили изначально и выбыли оттуда по ранению
Кстати, по-моему, единственная из соединений 1941 года, которая не имела никаких вторых, третьих и более формирований. Ну, во всяком случае, одна из очень немногих. Поистине, дивизия, прошедшая Великую Отечественную войну с первого по последний её день. А потом ещё и самураев бившая. Опять плечом к плечу с 338-ой Краснознамённой, в которой погиб мой прадед.
И в завершении хочу сказать одно… С праздником Вязьма и вяземцы… С Днём освобождения… И с праздником тебя, дорогая моя 144-я стрелковая дивизия, часть моего павшего за Родину прадеда… Тебя называют Виленская, орденов Кутузова, Суворова и Александра Невского, но я назову иначе… 144-я Владимирско-Вяземская стрелковая…
С Уважением писатель Артём Чепкасов…
