- А давайте страшные истории рассказывать! - предложила Алена. - Хэллоуин все-таки!
Роллы были почти съедены, пиво выпито, а настроение никак не назовешь праздничным. Ребята нарядились соответственно случаю, выкрасили мордашки в мрачные цвета. А кое-кто (не будем показывать пальцем) даже костюм надел. Да, Лика как всегда! Вечно как-нибудь выпендрится. Пришла на вечеринку, нарядившись трупом невесты.
Ребята переглянулись. Витька, староста группы, еле отвалился от стола, крякнул совсем по-дедовски, хлопнул себя по округлившемуся животу и глубокомысленно изрек:
- А что? Предложение хорошее. Я поддерживаю! А то, как будто пожрать собрались, никакой развлекательной программы. Праздник всё-таки. Ну, кто первый?
- Я не умею рассказывать, - пискнула Вика, - у меня всегда какая-нибудь фигня выходит!
Ребята собрались у одногруппника Вадьки Савельева. Он единственный жил не в общаге, где злая коменда терпеть не могла студенческих сборищ (сходок - как она их называла) и никому не давала спокойно жить, а в родительской уютной квартире, без тараканов и со всеми удобствами. Вадька был местным и очень гордился этим фактом. Родители его, как водится, на выходные куда-то уехали, и Вадик решил закатить вечеринку в канун Дня всех святых.
- Ладно, - деловито сказал Вадим, - тогда я начну, раз все такие застенчивые.
Он убавил звук телевизора и сделал серьезное лицо.
- Я не знаю, кто как, а я лично верю во всякое такое, потустороннее. В загробную жизнь, например.
Расскажу вам одну историю, это реально случилось, вот чтоб мне провалиться. Когда я был маленьким, у меня дядя помер. Сердце у него было слабое, и умер он молодым, в общем, не ожидал никто, скоропостижно ушел. Собрались мы его хоронить. А семья у нас большая. Дядьки, тетки пришли, родные братья и сестры моего дяди почившего, детей своих привели с родственником проститься. И вот, как сейчас помню, стоим мы у гроба всей толпой, прощаемся, значит, перед тем, как его, покойника то есть, выносить станут. И вдруг соседка в дом заходит. Бабушка, старенькая такая, сухонькая, натурально, божий одуван.
Сверток в руках мнет и говорит дребезжащим голосочком:
- Я тут рубашечку принесла. Коля просил, муж мой покойный. Явился ко мне во сне давеча и сказал, что рубашка-то его износилась совсем, новая нужна. Ты мне, говорит, её передай. А я ему отвечаю: как же, Коленька, родимый, я тебе новую рубашку передам, ведь ты там (старушка указала пальцем на потолок), а я тут. А он, родимый, мне, знай, отвечает: скоро сосед наш помрет, вот с ним и передашь!
Все онемели, ясно дело, от таких её слов, но отказывать старушке никто не решился. Всё же, просьбу покойного уважить надо. Бабулька сверточек свой покойнику в гроб подсунула, осенила себя крестным знамением и восвояси пошла. Вот такая история со мной приключилась, ребятки. До сих пор, как вспомню, мурашки по спине бегут.
- Ой, Вадик, - поморщилась Алена, - какие там мурашки! Этим байкам сто лет в обед! Весь интернет ими пестрит.
- Ну, и ладно! - обиделся Вадик. - Не нравится - сама рассказывай!
- Раз уж о покойниках зашла речь, - робко подала голос Светочка, девушка Вадима, маленькая и тихая, как мышка, - я одну историю знаю. Мне мама рассказывала.
Когда она сама была девчонкой, у них компания веселая, дружная была, а среди всех ребят выделялся один мальчик, Сергеем звали. Все девчонки были в него влюблены. Так мама говорила. Красивый, высокий, волосы темные вьются, в общем, краш. И характер такой, дерзкий. Всегда и везде первым быть хотел, терпеть не мог проигрывать.
Однажды загуляла компания, возвращались поздно из соседней деревни в свою, а идти надо было мимо кладбища. Ну, выпившие маленько, не без этого. Идут они, значит, мимо погоста, перешептываются, а луна, как нарочно, огромная и светит так ярко. Полнолуние было. Проходили они мимо одной могилы и остановились, привлекла она внимание парней. Не просто могила то была, а целый мавзолей. Плитами черного мрамора выложен пьедестал, на него ведут лесенки, а на пьедестале том статуя стоит в человеческий рост. Девушка из белого камня высеченная. В лунном свете прямо вся сияет. И работа такая тонкая, что даже ночью в свете луны её профиль разглядеть можно. Как живая она стоит, и руки свои белые к ним протягивает.
- Ух, какая, - пошутил Серега, - за такую и жизни не жалко!
- А слабо подойти к ней и поцеловать? - сдуру ляпнул кто-то из парней.
Девушки ахнули, запричитали, мол, не смей этого делать, ни в коем случае. Но Серега даже бровью не повел. Ему-то и слабо?
Взбежал он по лесенкам мраморным, вложил свои руки в ладони каменной девушки и прильнул к её холодным губам своими губами.
- Фу, - воскликнула Лика, - какая гадость! С мертвячкой целоваться!
- Да как вообще такое в голову пришло! - возмутилась Алена.
- Это еще не всё, - продолжила Светочка, - следующей ночью явилась мертвячка к Сереге во сне и потом каждую ночь приходить стала. Звала его, говорила, что слышала, как он обещал жизнь свою за неё отдать.
- Ужас какой! - не выдержала Алена. - Бедный Серега!
- Как только не пытался он избавиться от неё. Даже к ведьме ходил. Да всё без толку. Оказалось, что девушка эта цыганкой была, дочерью цыганского барона. Красавица необыкновенная, глаза жгучие, волосы черные до пят, тонкая, как молодое деревце. Заболела она и умерла совсем юной, а старый отец так тосковал по ней, что велел статую сделать, точь-в-точь как она при жизни была. Стал Серега после этого поцелуя болеть, чахнуть, так раньше говорили.
- И что? Чем все закончилось? - спросил Витя.
- А ничем. Зачах парнишка. Утащила цыганка, забрала к себе. Умер он.
- Вот это история! - воскликнула Алена, которую судьба несчастного Сереги очень уж взволновала.
- Все эти страшилки - полная ерунда! - язвительно заметила Лика, самая красивая и дерзкая девушка на курсе. Та, что в костюме трупа невесты явилась. - Покойники ваши, мертвецы - прошлый век. Я вам сейчас такое расскажу, у вас волосы дыбом встанут. И не только на голове.
Она подмигнула Витьку и обвела всю компанию таинственным многообещающим взглядом.
- Эту историю я услышала в поезде от одной необычной женщины. У меня тогда был тяжелый период в жизни, и эта история заставила меня по-иному посмотреть на многие вещи.
Она сделал паузу, театрально закатила глаза, шумно выдохнула и начала свой рассказ:
«До чего ты дошла, Лика Иванова!» - сказала я себе, глядя в зеркало на свое опухшее зареванное лицо.
Поезд качнулся и тихонько тронулся, набирая ход. Стоянка закончилась. Дверь моего купе распахнулась и на пороге возникла мрачного вида женщина, замотанная в темный платок и одетая в бесформенную мешковатую одежду.
- Здравствуйте! - громко сказала она, окинув купе взглядом.
Я кивнула в ответ, просто из вежливости. Не хотелось никого видеть, а тем более говорить.
Она прошла, поставила сумку на соседнюю полку, повернувшись ко мне спиной. Её черная, длинная до пола юбка, коснулась моего колена. Я инстинктивно отдернула ногу, словно женщина была прокаженной.
Она достала из объемной, такой же бесформенной сумки какие-то вещи, села, закинув ногу на ногу, расправила полы своей огромной юбки и уставилась на меня.
- Ну, что? - спросила она. - Познакомимся? Или будем молча всю дорогу ехать?
От её напора я немного опешила, отвела заплаканные глаза в сторону и уставилась в окно. Мимо пролетали желтеющие поля, бескрайние и однообразные. Вскоре мне надоело на них смотреть, и я зачем-то сказала:
- Меня Ликой зовут. Я еду к маме.
Наглая незнакомка ухмыльнулась, не отводя от меня внимательного взгляда, и ответила:
- А я Регина. Приятно познакомиться.
Странная внешность моей новой знакомой, эти мешковатые одежды, платок, скрывающий волосы и лоб, наводили на мысль, что Регина - человек религиозный. Я не очень-то разбираюсь в религии, но мне всегда казалось, что именно так это и выглядит. С другой стороны, её манера говорить и взгляд, дерзкий, цепкий, немного хищный, в моем представлении совсем не вязались с образом верующей.
Лицо её, без признаков косметики, можно было назвать красивым: тонкий изящный нос, капризный изгиб пухлых губ, какой бывает у избалованных вниманием красавиц, выразительные глаза цвета стали, гладкая упругая кожа.
Пауза в нашем разговоре затянулась, грозя перерасти в неловкое молчание.
- А вы куда направляетесь? - спросила я, чтобы прервать тягостную тишину.
- Я путешествую, - уклончиво ответила женщина, - всё время еду куда-то, не люблю задерживаться в одном месте.
- Вы путешествуете одна? Без супруга? - зачем-то ляпнула я.
- У меня нет мужа, - сказала она, - нет и детей.
- Простите, - я смутилась, - наверное, я позволила себе лишнее.
- Не извиняйся, - равнодушно сказала Регина, - ты ведь и сама едешь без сопровождения.
- Да, - пробормотала я, - так вышло…Мы с моим молодым человеком недавно расстались. Точнее, он бросил меня.
Я как раз страдала тогда по Мишке, моему бывшему, который только что ушел от меня к другой. Не знаю, как так вышло, но я почувствовала, что не могу больше молчать и разрыдалась прямо там, в купе, под пристальным взглядом её серых глаз.
- Ты любила его, в этом нет ничего удивительного, что тебе сейчас больно.
Я кивнула, утирая слезы.
- Но поверь мне, не существует ни одной причины, чтобы так убиваться из-за мужика, - вдруг произнесла Регина.
- Хотите сказать, что он того не стоит? - улыбнулась я сквозь слезы.
- Не совсем, просто никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь, - философски заметила она. - Возможно, тебе повезло, что ты еще на берегу узнала, с кем имеешь дело.
- О чем вы говорите? - не понимала я.
- Я говорю о том, что внешняя оболочка бывает обманчива, - хитро улыбнулась Регина и в глазах её загорелись искорки. - А под ней может скрываться кто-то совсем иной.
От её странных слов меня передернуло, и холод скользнул вдоль позвоночника.
- Я расскажу тебе о том, что однажды приключилось со мной. О том, что изменило мою жизнь, перевернуло её с ног на голову, сделало меня такой, - она провела руками вдоль тела, намекая на свое странное одеяние. - Эту историю я не рассказывала никому, поскольку знала, что мне никто не поверит, ведь поверить в такое попросту невозможно. Но пришло время, когда мои слова упадут на благодатную почву. Возможно, послушав меня, ты поймешь, что иногда лучше отпустить с миром то, что тебе никогда не принадлежало.
Я снова ощутила волну навязчивого холода, хотя в купе было довольно тепло. По коже противно ползли мурашки, и я никак не могла избавиться от ощущения липкой тревоги, пробирающейся в мою душу.
- С Бронеславом я познакомилась в ночном клубе, - продолжила рассказчица. - Мы тусовались там с девчонками после модного показа, отмечали открытие недели мод.
- Вы были моделью? - от удивления у меня отвалилась челюсть.
- А что, не похоже? - усмехнулась она.
Я осеклась, понимая, что выдала слишком бурную реакцию, но моя собеседница, не дождавшись ответа, заговорила снова.
- Да, я была моделью и довольно известной, а Бронеслав… он представился доктором. Как же он был красив! Высокий, светловолосый и ясноглазый, похож на скандинавского бога, только без бороды. Я сразу потеряла голову, сама от себя не ожидала. Как пишут в бульварных романах: утонула в омуте его глаз. Он что-то говорил мне, а я только кивала и улыбалась ему, как дурочка.
Наш роман развивался стремительно, и скоро я уже жила в его уютном пентхаусе. Он был не простым доктором, а владельцем раскрученной клиники пластической хирургии. Красив, словно бог и богат как дьявол. Сама понимаешь, он мог получить любую женщину, но выбрал меня и это невероятно окрыляло.
Мы были вместе уже полгода. Всё это время он твердил о детях, как будто всю жизнь только и мечтал о них, но я была совершенно не готова. Жесткий контракт с агентством обязывал меня воздерживаться от деторождения, да и сама я была равнодушна к семейной жизни и крикливым младенцам. Меня интересовал лишь он. Мой красавец Бронеслав.
Скоро я поняла, что он остыл ко мне. Стал всё чаще заглядываться на других женщин, не особо стараясь скрывать от меня свое охлаждение. Я была в панике и решила, что всему виной мой отказ родить ему ребенка. Какой же дурой я тогда была!
Она горько усмехнулась и в её глазах я увидела такую дикую тоску, что мне самой стало тошно.
- И что же вы сделали? Решили прервать свою карьеру?
- Хуже. Я решила женить его на себе обманом. Подумала, навру ему, что беременна, сыграем свадьбу, а там, мало ли, что может случиться. Выкидыш, например. А позже, когда контракт закончится, я обязательно рожу своему любимому муженьку хоть троих детей, если ему так хочется. Такой у меня созрел план.
- И как? Получилось? - недоверчиво спросила я.
- Хм… Как тебе сказать…Новость о моем положении он воспринял хорошо. Обрадовался даже, буквально на руках меня носил. Я еще подумала тогда, какой же он замечательный. Так любит детей! Бронеслав сказал, что готов жениться на мне, но для этого ему нужно получить благословение своего отца.
- Благословение? - удивилась я.
- Да, - подтвердил Бронеслав, - я должен представить отцу свою избранницу, а он даст нам разрешение на брак.
- А что, милый, без этого никак?
Он горячо убеждал меня, что это традиция и без родительского благословения он никогда не решится вступить в брак.
- Матушка (он так и сказал - матушка) моя умерла, когда рожала меня в муках, отец вырастил меня, дал образование и свое доброе имя, а это, поверь мне, дорогого стоит!
Мне ничего не оставалось, как согласиться на его условие. Я была безумно счастлива, и ничто не могло омрачить моего счастья. Даже предстоящая поездка в какую-то дыру, которую Бронеслав назвал Ягодное, село, где располагалось старинное поместье, родовое гнездо семьи Стрижевских. Там проживал отец моего любимого.
Оказалось, что Бронеслав - выходец из древнейшего дворянского рода Стрижевских. Он чтил традиции, преклонялся перед своим отцом и обожал многочисленных братьев. Я не особенно вникала в его родословную, фамилия Стрижевские мне ни о чем не говорила, а байки про древний род я слушала вполуха, не придавая этому никакого значения. О чем потом горько жалела. Ведь будь я внимательнее, наверняка, уловила бы в рассказах моего драгоценного Бронеслава кое-какие странности.
Приехав в Ягодное, я с удивлением обнаружила старинную усадьбу, красивую и ухоженную, утопающую в цветах. Село Ягодное было заброшено, многие дома заколочены, а окна в них разбиты, и только усадьба Стрижевских, стоявшая на берегу живописной реки, вдали от сельских домиков, цвела и благоухала. Это заронило во мне подозрения. Почему отец моего любимого живет один в такой глуши? По какой причине жители покидают село, а старый хозяин остается тут? Кто ухаживает за всем этим великолепием, когда в доме, кроме хозяина, никого не видно?
Но я снова отмахнулась от навязчивых мыслей, как от надоевших мух. Чего мне боятся? Ведь я рядом с ним, с моим Бронеславом. Так думала я, восхищаясь великолепием усадьбы Стрижевских.
Вениамин Петрович Стрижевский, хозяин усадьбы и отец Бронеслава, человек хоть и пожилой, но пребывающий в отличной физической форме и прекрасном расположении духа. Он встретил нас, вежливо улыбнулся, обнял сына и поцеловал меня в щеку.
- Дети мои, - сказала он, - располагайтесь в доме, отдыхайте и готовьтесь к вечернему торжеству. Скоро подтянутся остальные гости. Все желают поприветствовать нового члена семьи. Мы так рады тебе, дорогая Регина!
Я была поражена и взволнована таким приемом. Оказалось, что Бронеслав уже успел рассказать обо мне своему отцу.
Мой милый провел меня по дому, показал гостиную и огромный камин, над которым висели портреты удивительно красивых молодых женщин в нарядных платьях.
- Кто все эти женщины? - поинтересовалась я.
- Это матери, - коротко ответил Бронеслав.
- Матери? Чьи матери?
- Наши.
- Почему же ты не представил меня им?
- Они умерли.
- Все умерли? Отчего же? - удивилась я.
- По разным причинам, - уклончиво ответил Бронеслав и потащил меня на второй этаж.
- А кого мы ещё ждем? - спросила я, когда мы поднимались по мраморной лестнице.
- Приедут мои братья, - ответил он, - это традиция. Мы всегда собираемся вместе, когда принимаем в семью нового члена.
- Это так необычно! - воодушевилась я. - Старинная усадьба, крепкая семья с традиционным укладом. Сейчас редко такое встретишь.
- Да, - согласился Бронеслав, - род наш древний, уходящий корнями в далекое прошлое. Ты станешь частью нашего рода, а наш долгожданный сын станет продолжателем его традиций.
- Сын? - удивилась я. - Почему ты так уверен, что будет мальчик?
- Ничего удивительного, - глухо рассмеялся он, - в нашем роду рождаются только мальчики. Это традиция.
Я промолчала, мысленно устыдившись своей лжи, подумала про себя, что обязательно рожу ему сына, только немного позже. Ведь я не собираюсь нарушать своего слова. Просто чуточку отсрочу обещанное. Что в этом такого?
Впрочем, мысли об этом вылетели из моей непутевой головы, как только я увидела нашу комнату.
- Боже, какая красота! - воскликнула я и подбежала к распахнутому окну, из которого лился солнечный свет. Окно выходило в сад, где росли вишни и яблони, благоухали пионы и розы.
- Отдыхай, милая! В твоем положении нельзя нервничать и переутомляться. Дорога была тяжелой, приляг и поспи. Вечером нас ждет торжественный ужин в твою честь.
Я сияла от счастья, таким нежным и внимательным стал мой Бронеслав! Мне казалось, что это чудесный сон. Дорога и правда была утомительной, я прилегла на кровать, утонув в белоснежной шелковой постели, и медленно поплыла в царство Морфея. Когда проснулась, за окном уже сгущались сумерки, из открытого окна потянуло вечерней прохладой. Бронеслава рядом не было, но это меня не встревожило. Я подумала, что он захотел пообщаться с отцом, пока я сплю.
Я вышла из комнаты на лестницу и услышала внизу шум. Спустившись, я увидела людей, устроившихся в гостиной на большом кожаном диване. В центре сидела женщина с огромным животом. Она мило улыбалась присутствующим и поглаживала свой большой живот, обтянутый тканью изумрудного платья, которое ей очень шло. Рядом с ней сидел светловолосый красавец, по-видимому, её кавалер. Он смотрел на неё восхищенно, словно краше её на свете никого не было.
- Регина! - заметил меня Бронеслав. - Познакомься! Это мои братья.
Он представил мне всех своих братьев, назвал каждого по имени: Владимир, старший брат, затем были Виктор и Алексей, а после тот самый красавец со своей милой спутницей. Все братья были как на подбор и весьма походили на Бронеслава: светловолосые, высокие и голубоглазые, словно их из пробирки вывели.
- А это, - продолжил он, - Милица, жена нашего младшенького, Борислава.
Милица тяжело поднялась с дивана, опираясь на сильное плечо своего красавца-мужа, подошла ко мне и протянула руку в знак приветствия. Вблизи она оказалась высокой и невероятно красивой женщиной. Каштановые волосы падали на её смуглые плечи, а зеленое платье оттеняло изумительного цвета глаза.
- Регина, добро пожаловать в нашу дружную семью! - улыбаясь, проговорила Милица. - Я и сама недавно стала членом этого замечательного семейства, и для меня это наивысшее благо, скажу я тебе.
Она говорила с небольшим, еле заметным акцентом, а позже Бронеслав рассказал, что Милица - сербка, звезда сербского телевидения, победительница конкурса красоты «Мисс Сербия». Она без памяти влюбилась в Борислава, который в то время путешествовал по Европе, бросила всё и уехала с ним в Россию, чтобы родить ему ребенка, о котором он так мечтал.
«Они тут все помешаны на детях. Это что, тоже традиция?» - подумала я тогда.
Вскоре все семейство собралось за накрытым столом. Еда была вкусная, вино ароматное, беседа текла размеренно, до тех пор, пока Милице не сделалось плохо. Она побледнела, скривила свое прекрасное лицо, схватилась за живот и попросила мужа увести её в комнату. Оставшиеся за столом мужчины притихли и переглянулись.
- Что происходит? - встревоженно спросила я.
- Все в порядке, - улыбнулся Вениамин Петрович, - просто нашей дорогой Милице стало нехорошо. Духота всему виной.
- Возможно, стоит отвезти её в больницу, - возразила я, - ведь срок уже большой, а путь до ближайшего населенного пункта не близкий. В любую минуту у неё могут начаться роды.
- Не стоит! - резко оборвал меня Вениамин Петрович. - Мы сами во всём разберемся! А вам, мои дорогие дети, пора отдыхать. Ужин окончен. Все свободны.
Он резко встал и вышел из-за стола, а сыновья последовали его примеру.
- Пойдем, - прошептал Бронеслав. - Не будем его сердить.
- Но я всего лишь хотела как лучше! - возмутилась я в ответ, но Бронеслав не желал ничего слушать. Потянул меня за собой в нашу комнату.
- Нам лучше лечь спать! - строго сказал он, когда дверь за нами захлопнулась.
- Но почему? - удивилась я. - Ведь еще рано! Я хотела прогуляться по саду, подышать воздухом…
- Ложись спать! - отрезал Бронеслав, и я больше не решилась с ним спорить.
Он разделся и лег в кровать, я тихо сняла платье и прилегла рядом с ним. Скоро он захрапел, как никогда громко и нарочито раскатисто, а ко мне сон никак не шел. Я лежала, вперив глаза в потолок и прислушивалась, стараясь разобрать сквозь его храп другие звуки, которые, как мне казалось, доносились из-за стены. Промучившись какое-то время, я всё-таки умудрилась заснуть, но пробудилась среди ночи от вязкой духоты, пробиравшей меня до липкого пота. Бронеслава рядом не было. Окно оказалось закрытым наглухо, и в комнате было нечем дышать. Я распахнула створки, жадно втянув в себя ночную прохладу, и услышала странный звук, доносившийся из глубины сада. Заснуть я уже не смогла и решила прогуляться по саду, как и хотела раньше. Да и Бронеслава не мешало бы найти. Куда он ушел среди ночи?
Я тихонько отворила дверь и шагнула на лестницу. Стараясь не шуметь, спустилась в гостиную и выскользнула из дома. В саду дышать стало легче, хотя ночь была густая и знойная. Полная луна освещала спящие цветы, плодовые деревья и пушистые кусты можжевельника. Садовые дорожки, посыпанные мраморной крошкой, светились под луной призрачным волшебным сиянием. Я шла по ним, ориентируясь на тот звук, что слышала еще в комнате.
Звук был не просто странным, скорее, неприятным. Словно какое-то голодное животное, урча, рвет добычу и жадно чавкает, поглощая окровавленные куски. Холодея от страха и тоскливого предчувствия, я подходила всё ближе к источнику звука, находившемуся в дальнем уголке сада под большим раскидистым деревом, сквозь ветви которого почти не проникал свет луны. Приблизившись, я увидела очертания человеческих фигур в длинных темных плащах. Капюшоны скрывали головы и лица этих людей, и я не могла рассмотреть их.
Я прильнула к стволу стоящего рядом дуба, стараясь скрыть свое присутствие. Решила понаблюдать за ними и выяснить, что же они там делают среди ночи и кто они такие. Чавкающий звук лишь усиливался, и на меня накатила волна отвращения. Я глядела во все глаза, но увидеть ничего так и не смогла.
Пока люди в темных плащах не расступились, явив моему взору чудовищную картину.
Под деревом лежала Милица. Руки её распластались на земле, неподвижный взгляд уставился во тьму. Мне казалось, что она глядит на меня в упор пристальным остановившимся взглядом. Но вскоре я поняла, что это иллюзия. Милица была мертва. А в том месте, где еще недавно был её большой живот, в кровавой жиже копошилось и чавкало что-то столь отвратительное, что я даже словами не могу передать.
Это существо, с наслаждением поедающее внутренности несчастной Милицы, удовлетворенно отрыгнуло, завершив свою кровавую трапезу. И тогда я увидела, как одна из фигур приблизилась к телу умершей. В руке человека блеснул нож, и я невольно охнула, решив, что он убьет мерзкое чудовище, но вышло иначе. Он поднял склизкий окровавленный комок, бережно обтер его о край своего плаща и ловким взмахом руки перерезал длинный канат, соединявший тварь с телом покойницы. Раздался пронзительный крик, удивительно похожий на детский плач, а темный человек поднял чудовищное создание над головой и громко произнес:
- Возрадуйтесь, сыновья, наш великий род пополнился! Да здравствует Димитрий, пришедший в нашу семью этой ночью!
В ответ ему вторили радостные голоса других темных фигур. Каждый из присутствующих повторял лишь одну фразу:
- Добро пожаловать, Димитрий!
В одном из голосов я узнала своего Бронеслава. Он был среди этих людей! Он был одним из них! Происходящее не казалось ему безумием, ужасная смерть бедной Милицы не пугала его до чертиков. Он совершенно спокойно взирал на её распластанный по земле труп с огромной дырой, зияющей в животе…
«В нашем роду рождаются только мальчики. Это традиция», - всплыло вдруг в моей памяти.
«Так вот какая у них традиция! И все эти бедные женщины, чьими портретами увешаны стены их проклятого дома. Вот почему они умирают! - мысли безумным вихрем носились в моей голове. - Эти ублюgки, эти дьявольские отродья попросту выгрызают себе путь наружу! Что же это за твари такие?»
Холодный парализующий ужас сковал меня, я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Стояла, прижавшись к толстому стволу, чтобы не рухнут на землю.
« Это что получается? Он и меня хотел…» - страшная мысль пробила током. - «Бежать! Мне надо бежать отсюда!»
Эта мысль отрезвила меня, и я взяла себя в руки. Дождалась, пока нелюди покинут сад, унося с собой орущего младенца, и ринулась прочь, сверкая пятками. На мне была лишь ночная сорочка и тапочки, но возвращаться за вещами я не решилась. Я была уверена, что просто так из своего логова они меня не выпустят.
В заброшенную деревню я не пошла, опасаясь, что там меня быстро обнаружат. Мне показалось, что лучше всего укрыться в лесу. Схорониться, спрятаться, а поутру попытаться выйти на трассу и уехать на попутке домой. План был рискованный, я могла заплутать в лесной чаще и погибнуть, но оставаться рядом с этими чудовищами, лишь притворяющимися людьми, было невыносимо.
Рассказчица замолчала, погрузившись в безрадостные воспоминания. Лицо её осунулось и как-то вдруг резко постарело. Глубокая морщина прорезала лоб, уголки губ опустились, глаза погасли.
- Бедная Милица! - воскликнула я, не выдержав тягостного молчания. - Кто же они такие, эти существа?
- Я долго думала над этим вопросом, размышляла, не могла забыть, - горестно проговорила Регина, - уговаривала себя, что мне лишь почудилось, показалось. Ведь младенцы не могут есть тело собственной матери. Я говорила себе, что эти люди - приверженцы какой-то безумной секты, немыслимого тайного братства. Они просто крадут детей или что-то в этом роде. Пусть это звучит ужасно, но хотя бы допустимо, понятно.
К сожалению, всякий раз, когда закрываю глаза, я вижу перед собой безжизненное тело Милицы и маленькое чудовище, барахтающееся в её внутренностях. И этот звук. Я никогда не смогу забыть его, звук раздираемой человеческой плоти и удовлетворенного чавканья.
В город я так и не вернулась. Бросила всё: имущество, карьеру, развесёлую успешную жизнь…
Регина вдруг глянула на меня исподлобья и в её взгляде я уловила смесь горечи и страха.
- Уехала сначала к матери в деревню, - продолжила она. - Про мать мою Бронеслав ничего не знал. Я не любила рассказывать о своем деревенском прошлом. Стеснялась матери, её простого быта, долго вытравливала из речи провинциальные словечки. Регина! Да никакая я не Регина. Ритой меня звать. Но от этого имени я давно отвыкла.
Пересидев у матери какое-то время, я пустилась в бега. Знала, что он меня ищет. Ведь Бронеслав был уверен, что я ношу его ребенка под сердцем. Моё вранье вышло мне боком. С тех пор прошло много лет, а я всё ещё не могу спокойно спать. Мучают кошмарные сны. Они повторяются, как заезженная кинопленка. В одном из них Бронеслав настигает меня, и я уже не могу от него спастись. В другом, самом страшном кошмаре, я вижу, как из меня выползает существо, прокладывая себе дорогу сквозь трепещущую плоть острыми, как бритвы, зубами. Тогда я понимаю, что он уже близко, он чувствует меня, словно волк, идущий по следу, и я снова собираюсь в путь.
Я не знаю, кто они такие, откуда взялись на нашей земле или всегда были тут. У меня нет ответов на эти вопросы. Но одно я могу тебе сказать точно - внешность обманчива! Мы не можем знать, кто скрывается за красивой личиной, в кого на самом деле мы влюбляемся, кому доверяем свое тело и душу. Мы всегда одиноки и может верить только себе.
Такими словами закончила рассказ моя знакомая. Дальше мы продолжали путь молча, потому что я не знала, что можно сказать ей в утешение. Регина потеряла всё, не прожила свою жизнь так, как сама этого хотела, не сделала карьеру, осталась без семьи. Страх, всепоглощающий животный страх гнал её в дорогу, и она не могла остановиться.
Поезд замедлил ход и подошел к станции, Регина попрощалась со мной, взяла свою объемную сумку и вышла из купе. Больше я никогда не видела эту женщину.
- Да она же просто сумасшедшая! - воскликнул Витёк. - Неужели ты поверила её россказням?
Остальные ребята молчали. История Лики произвела на них впечатление.
- Не знаю, Витя, - спокойно ответила Лика, - верить или нет, каждый решает сам. Но только я крепко задумалась после её слов. Вот мы, например, вроде сто лет знаем друг друга, а всё же полной уверенности нет!
- В чем у тебя нет уверенности? - передразнил её Витька. - Ты думаешь, мы монстры? Сейчас сожрем тебя?
Он захохотал. Но смех вышел неестественный и какой-то натужный.
- Вы-то может быть и не монстры, - ледяным тоном произнесла Лика, - но вот я про себя такого сказать не могу.
Ребята переглянулись и притихли, вжав головы в плечи.
Лика вдруг громко рассмеялась, хлопнув себя ладонями по округлым бедрам.
- Видели бы вы свои рожи сейчас, - еле выговорила она, давясь от смеха, - купились!
- Ничего мы не купились! - обиженно пропищала Алена.
- Ладно, - сказала Лика, немного успокоившись, - а если серьезно, то я наводила справки. Про Риту-Регину ничего не нашла, а вот про сербку Милицу в сети информация есть. Сербские новостные сайты семь лет назад писали, что известная телеведущая пропала без вести. Местонахождение Милицы до сих пор неизвестно. А некий пластический хирург, Бронеслав Стрижевский, до сих пор принимает богатеньких клиенток в своей клинике. Делайте выводы!
Вадик нахмурился, приобняв Светочку, вцепившуюся от волнения в его руку:
- Похоже, доля правды в истории Регины есть.
- Да уж, - не выдержала скромница Вика, всё это время только молчавшая и внимательно слушавшая, - вот так история! А вы знаете, что в мифологии некоторых народов существуют сказания о древних тварях, что обитают в разных уголках земли. Внешне они выглядят как люди и, возможно, даже являются сородичами человека, но сами размножаться не могут и чтобы выжить, используют женское тело как инкубатор. Слышали что-нибудь про таких существ?
Ребята замотали головами, давая Вике понять, что никогда ничего подобного не слышали, и она, убедившись в их заинтересованности, продолжила:
В книге «Мифы народов мира» я читала о неком существе, дампире. В балканском фольклоре дампиром называется существо, рожденное от вампира и смертной женщины. Известно, что женщины вампиры не способны иметь детей, в отличие от вампиров-мужчин, которые сохраняют детородную функцию. Дампир, подобно человеческому ребенку, приходит в этот мир естественным путем, но, являясь наполовину вампиром, он питается материнской кровью, причиняя беременной вред, а когда наступает пора выйти на свет, это дьявольское создание буквально прогрызает себе путь наружу, ломая тазовые кости и позвоночник матери. Внешне дампиры ничем не отличаются от людей. Они не боятся солнечного света, могут есть обычную пищу и жажда крови у них не такая жгучая, как у обычных вампиров. Сплошные плюсы.
- Да уж, - глубокомысленно изрек Вадик, - только не для его мамочки!
- Бедная Милица! - всхлипнула жалостливая Алена.
- Какая жуть! - прошелестела тихим голоском Светочка.
- Вот видите, - обрадовалась Лика, - я вам правду сказала. Регина реально столкнулась с чем-то ужасным!
- Выходит, они живут среди нас? - задумчиво проговорил Витёк. - Работают, учатся, а мы ничего не подозреваем?
- И всем известные способы борьбы с вампирами - осиновый кол, чеснок, святая вода - на них не действуют! - заключила Лика.
- Но если дампир наполовину человек, значит его можно убить обычным, человеческим оружием, - возразил Вадик.
- Ага, и присесть потом лет на пятнадцать! - хохотнул Витёк. - Как ты собираешься доказывать, что убил чудовище, а не человека?
- Ребят, успокойтесь, пожалуйста! - встряла в мальчишескую перепалку Вика. - Это же всего лишь миф. Понимаете? Какова вероятность встретиться с этим чудовищем в реальной жизни?
- Ну, одного-то мы точно знаем. Пластического хирурга Бронеслава Стрижевского, - справедливо заметил Вадим.
- Мы должны обратиться в полицию и всё рассказать! Пусть проверят этого Бронеслава. Ведь сколько женщин за это время могло пропасть! - сказала Алена.
- Не смеши мои тапочки, - возразил Витёк, - что мы им скажем? У нас нет доказательств. Сплошные домыслы и сказки сумасшедшей тетки из поезда. Нет, ребята, это полная ерунда!
- Что же делать? - воскликнула Алена, чуть не плача.
- Спать ложится. Поздно уже, чего голову ломать. Может и нет никаких дампиров, выдумки это и совпадения сплошные, - тихо сказал Витя.
Друзья замолчали, погрузившись в размышления.
- А я знаю, что надо делать! - голос Лики разрезал тишину, повисшую в комнате.
Ребята, как по команде, повернули головы в её сторону и вопросительно уставились на одногруппницу.
- Ягодное, - проговорила она, понизив голос, - село, в котором находится родовое поместье Стрижевских. Нам надо отправиться туда и всё проверить самим.
- Ты шутишь? - удивленно воскликнула Вика.
- А вот и нет. Я говорю серьезно. Ну, послушайте! Разве вам не интересно? Сдадим летнюю сессию и рванем в это Ягодное на каникулах. Круто ж будет! Приключения!
- Ты с ума сошла! - пролепетала Алена. - Там же эти живут, дампиры! Хочешь, чтобы тебя сожрали?
- Глупости, - усмехнулась Алена, - я же не беременна.
- Идея, конечно, любопытная. Давно хотели выбраться на природу. А если там еще и усадьба древняя, так и крутые фотки можно будет наделать. Я лично за! А ты, Светик? - Вадик повернулся к рядом сидящей Светочке, а та лишь побледнела, не в силах вымолвить ни слова.
Но всем и так было ясно, что своего ненаглядного Вадичку Светка ни за что не оставит на съедение злобным чудовищам.
- Ладно, - вяло согласился Витёк, который стремился ни в чем не отставать от пижонистого Вадика, - я тоже согласен! А вы девчонки, с нами поедете?
Вика и Алена всё ещё мялись, но под насмешливым взглядом Лики скоро и они сдались на милость коллективного разума.
- Решено, - подытожил староста Витька, - после летней сессии едем на природу. Всей нашей дружной компанией!
Когда решение, наконец, было принято, ребята разбрелись по комнатам и улеглись спать. От усталости и выпитого пива, они быстро провалились в сон. И только впечатлительная Алена долго ворочалась с боку на бок, вспоминая кошмарную историю Регины, а когда она всё-таки начинала ускользать в сновидение, перед её внутренним взором являлся светловолосый красавец, ясноглазый и брутальный, похожий на скандинавского бога, только без бороды. И тогда девушка снова вырывалась из липких лап сонного морока, вздрагивала и хваталась в испуге за свой подтянутый плоский живот.