Батя про геометрию спросил…
А мама до сих пор не вернулась домой.
Вдруг стало понятным Лилькино горе...
Вспомнились… и какой-то знакомой тревогой отозвались в сердце её слова:
- Родители разводятся...
И Лилькина беда становилась похожей на Андрюхину беду.
В школу идти не хотелось: всё равно – ни про геометрию, ни про литературу с биологией не думалось.
Лильку бы увидеть.
Андрюха затаил дыхание… Будто только что, вот так неожиданно, самому себе признался в сокровенной тайне.
Лильку… увидеть?
Вспыхнул…
Вспомнил, как сурово и строго приказал ей снять промокшее в ледяной речной воде школьное платье… ну… и всё снять, – чтоб просохло над печкой…
Лилька послушно надела его большущий спортивный костюм – утонула в нём…
А на горячем припечке…
Беспомощно-беленькая девчачья невесомость.
Лилька заметила его остановившийся взгляд… и покраснела…
А он быстро отвёл глаза.
Сейчас в неясном… в никогда не испытанном стыдливо-сладком волнении забилось сердце… и взлетело в какую-то немыслимую высь…
С порога кабинета математики нашёл глазами Лилю.
Подошёл к третьей парте у окна, взял Любкин портфель. Перенёс его на парту к Толику Матвееву.
Толька засиял, взглянул на Любашу. Любка безуспешно пыталась изобразить возмущение:
- Касаткин!.. Ты… чего!.. Ты чего здесь распоряжаешься! Командир нашёлся!..Портфель на место верни!
Андрюха подмигнул Тольке.
- Касаткин!.. – делано гневалась Любаня.
Андрей усмехнулся:
- Люб!.. Ты ж сама так и не догадалась бы.
Прозвенел звонок на геометрию.
Любка счастливо упорхнула за парту к Матвееву.
Андрюха Касаткин сел рядом с Лилей.
А в глазах Евгении Максимовны промелькнула растерянность. Но поинтересовалась математичка сдержанно, со своей обычной строгостью:
-Что за самовольные перемещения в пространстве, Касаткин?
- А что? – нагловатым вопросом ответил Андрей.
-Встань, я с тобой разговариваю.
Касаткин, понятно, не вскочил. Поднялся лениво-небрежно – явно демонстрировал, что сделал учительнице пребольшое одолжение.
-Объясни, почему пересел за другую парту.
Андрей вызывающе смотрел в какую-то даль за окном кабинета математики.
А Лиля так же вызывающе вскинула глаза на Евгению Максимовну.
Евгении Максимовне пришлось согласиться:
-У нас – самостоятельная работа. Первое замечание – тетради мне на стол. Оба. И – по единице.
Подумаешь…
Обошлись без замечаний.
С формулами объёма конуса троечник Касаткин вчера вечером разобрался.
А Лилька явно запуталась в задаче.
Андрюха бросил взгляд в Лилькину тетрадь.
С задачей первого варианта тоже быстро справился.
Подумаешь, – первое замечание…
Будто нельзя молча и незаметно переписать решение задачи с листочка в свою тетрадь.
На перемене Лиля Кружилина виновато улыбнулась:
- Спасибо, Андрей… Я вчера… в общем, я домашнее по геометрии не сделала. И биологию тоже не сделала. Неуверенно предложила: – Может… на берег сходим?
-Сходим, – кивнул Касаткин. – Если с обрыва не будешь в воду прыгать.
- Не буду, – горестно пообещала Лилька.
- Биологию чего не выучила? У тебя ж пятёрки были.
Словно от холода, Лиля зябко повела плечиками:
-Знаешь, Андрей… Пятёрки – не самое главное… в жизни.
А Андрюхе стало очень жаль Лилькиных пятёрок.
Будто с ними безвозвратно могло уйти что-то… самое главное.
После пятого урока на 10-й Б свалилось неожиданное счастье. Классная, Екатерина Владимировна, сообщила:
-Дина Дмитриевна уехала на семинар. Урока биологии не будет.
Радость 10-й Б выразил исключительно словами-междометиями…
Классная выразительным взглядом прервала бурную радость.
Умеет Екатерина Владимировна приземлить…
На доске написала номера параграфов из учебника биологии. Улыбнулась:
-Дина Дмитриевна просила изучить материал самостоятельно. К следующему уроку.
Андрей и Лиля спустились к реке.
Над самой водой бело-серебристой нежностью сияли вербовые пушинки.
Андрею захотелось сорвать веточку - для Лильки.
Шагнул на скользкий прибрежный камень, дотянулся до куста.
Лиля коснулась губами прохладной горьковатой свежести…
А Андрюха впервые подумал…
Имя у Лильки Кружилиной самое красивое среди всех девчоночьих имён в 10-м Б.
И он просто сказал:
- Лилька! Имя у тебя… красивое.
Лилька вздохнула:
- Отцу понравилось. Он рассказывал мне, что лилии – любимые мамины цветы.
-Может, помирятся, Лиль…
Лиля покачала головой:
- Я думала, – они никогда не ссорились… А недавно узнала, что… что…
У неё перехватило дыхание.
Андрей взял её за руку:
- Лиль!..
-Я недавно узнала, что он… что отец бил маму.
Андрюха в недоумении захлопал глазами:
- Бил?.. Это – как?.. За что?
Лиля снова склонила лицо к вербовым пушинкам.
- Не знаю. – Повторила: – Они ни разу не ссорились.
- Так это, Лиль… Может, показалось тебе? Кружилин… в общем, батя твой – хороший мужик. Все наши шахтёры так говорят.
Лиля усмехнулась:
- Хороший… Только мне не показалось. Я сама видела… На плече у мамы – большое такое… лиловое пятно. И мне вдруг вспомнилось: давно-давно… – я ещё совсем малой была, – тоже видела… такое же пятно. Потом… не было, и я забыла, что видела. Они никогда не ссорились. Наверное, я просто не замечала. А это… всегда было. Я не замечала… а мама не говорила. А теперь они разводятся. И всё… знаешь, Андрей… всё – будто вдребезги.
Какое-то горе у них с Лилькой… похожее…
- Лиль! А у нас с батей… У нас тоже… мать уехала к сестре своей, в Зорькино. И не возвращается. А батя молчит.
- Может… просто поссорились? – Лильке очень хотелось, чтоб мать Андрея вернулась.
- Они, Лиль… тоже не ссорились никогда, – как и твои. А теперь батя молчит. А она не возвращается.
...В привычном, таком уверенно-надёжном счастье Андрей просто не заметил, что мамины глаза вдруг погрустнели.
Не слышал, как горько-насмешливо мать сказала отцу:
- Что ж молчишь, Александр Михайлович?.. Счастье наше долгим было… Сын уже в десятом. Не хмурься, Саша. Сама вижу. Полюбил ты её… А говорил – одну меня любить будешь.
Александр достал сигареты:
- Ань!..
-Скажи ещё… что я всё не так поняла, – усмехнулась Анна Павловна. – В Огнедарском разве ж утаишь что… Ну, и мне рассказали… как ты встречаешь учительницу… как в степь с ней катаешься. С тобой-то мы когда… в степь ездили?
-Аня!
На ресницах – светлые слезинки.
Аня незаметно смахнула их.
- Мне с тобой каждый день… каждая минута счастьем были. Знаю, что не бросишь меня. Только не смогу я, Саша… Не смогу, – раз другую любишь… – делать вид, что у нас всё по-прежнему. Когда узнала, – пыталась… Ради семьи… ради Андрея. Не смогу… и держать тебя не стану. И… ей, Евгении Максимовне, причёску портить не стану. Уеду я.
-Никуда ты не уедешь.
- Вот тебя не спрошу.
- Об Андрее подумала?
Анюта вскинула глаза:
- А ты?..
Не сдержалась – прижалась к его груди. Прошептала:
- Мне казалось, что я у тебя самая лучшая…
Он бережно гладил её плечи:
- Я тебя никуда не отпущу.
- И будешь думать о ней… Ты только Андрею ничего не говори… пока. Что-нибудь… другое скажи ему.
Утром Анюта уехала к сестре.
…Лильке давно не было так хорошо… Потому что Андрей спросил:
- Холодно? Замёрзла?
Вдруг обнял её – будто от всех бед защитил…
Лиля чуть слышно ответила:
- Так… Не холодно.
В каком-то ожидании дыхание затаила…Прикрыла глаза.
Андрей нашёл её губы.
Не очень умело.
Было стыдно…
И – хорошо-хорошо.
Потом она по-девчоночьи стыдливо… и счастливо призналась:
- Ой, Андрюшка… Впервые… у меня. – Подняла глаза: – А у тебя?
Андрей не ответил.
Поднял камешек, размахнулся.
-А я и сама знаю, – обиженно-заносчиво сказала Лиля. – Ты с Иркой Егоровой целовался.
- А ты… откуда…
-Знаю. Ирка всем девчонкам рассказывала… Как в девятом классе вы с ней в спортзале целовались… Как ты… трогал её, – рассказывала.
- Лиль!.. Ты красивее Ирки.
Лиля свела бровки.
На берегу – недалеко, за вербовыми зарослями, – остановилась машина.
Андрей растерянно взглянул на девчонку:
- Лиль!..
- Вижу, – неожиданно резко ответила Лиля…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5