— Мама, нам нужно поговорить, — начала Марина, плотно закрыв за собой дверь. — Ты расспрашивала детей о Славе? О том, строгий ли он, не боятся ли они его?
Валентина Сергеевна не отрывала взгляда от вязания:
— А что такого? Я же должна знать, как обращаются с моими внуками.
— Обращаются?! — Марина ощутила, как от негодования сводит горло. — Ты говоришь о нём так, будто он какой-то монстр!
— Я просто забочусь о вас, — Валентина Сергеевна наконец подняла взгляд. — Костя рассказал мне, что папа на него повысил голос, когда тот тройку получил. Это нормально, по-твоему?
— Мама, не вмешивайся в воспитание моих детей!
— Как это не вмешивайся? — Валентина Сергеевна отложила вязание. — Я бабушка, я имею право знать! А если он с ними грубо обращается?
— Слава прекрасный отец! — Марина повысила голос, но тут же вспомнила о спящих детях и заговорила тише: — Он никогда не поднимал на них руку, не оскорблял. Да, он бывает строг, но это нормально. Не все должны быть такими потакающими, как ты!
— Что значит "потакающими"? — Валентина Сергеевна поджала губы. — Ты на что намекаешь?
— На то, что ты всегда против любых запретов и ограничений для детей, — выпалила Марина. — Но дети должны знать правила и границы.
Валентина Сергеевна поднялась, раздраженно поправляя кофту:
— Знаешь, в чём твоя проблема, Марина? Ты позволяешь ему командовать. И собой, и детьми. А у детей должно быть счастливое детство, а не казарма!
— Я тебе все сказала, не настраивай детей против отца!
***
Позже у Марины с мужем состоялся непростой разговор.
— Моя мать настраивает детей против тебя, представляешь?
Он мрачно усмехнулся, расстилая постель:
— Ты только сейчас это заметила?
— Я поговорила с ней, — продолжила Марина, присев на край кровати. — Попросила прекратить.
— И что она? — Слава даже не поднял взгляда.
— Не думаю, что она прислушается, — честно призналась Марина. — Она убеждена, что действует во благо.
Слава резко выпрямился:
— Во благо? Она пытается разрушить нашу семью! Она даже карандаши Полины спрятала, чтобы на меня подозрение бросить!
— Что? — Марина недоверчиво посмотрела на мужа. — Ты уверен?
— Я видел, как она их брала, — Слава устало потер лицо. — Вчера вечером, когда ты посуду мыла. Думала, я не замечу.
— Зачем прятать карандаши, это бред какой-то? — усмехнулась Марина.
— Затем, что она хочет нас разлучить, — Слава сел рядом с ней.
Марина закрыла лицо руками:
— Что же делать?
— Она должна уехать, — твердо сказал Слава. — Раньше, чем планировалось.
— Это невозможно, — Марина покачала головой. — Она обидится, будет скандал...
— А так жить лучше? — он взял ее за руку.
Марина молчала, понимая, что муж прав, но не находя в себе сил признать это вслух. Валентина Сергеевна была ее матерью, как она могла выставить её из дома? Что скажут родственники?
Слава, видя ее колебания, отпустил ее руку и отвернулся:
— Понятно. Значит, еще несколько дней этого ада.
В тишине спальни часы на прикроватной тумбочке отсчитывали секунды, и каждый удар отдавался в висках Марины тревожным набатом.
***
Выходные в доме Славы и Марины наступили с гнетущей атмосферой. Марина стояла у окна, глядя, как Слава возится с машиной во дворе. Его движения были отрывистыми, резкими — он словно вымещал на технике всю накопившуюся злость.
— Опять в машине копается, — раздался за спиной голос Валентины Сергеевны. — Лучше бы с детьми время провел.
Марина не ответила. Внутри неё нарастало странное чувство, смесь усталости, разочарования и какой-то отрешенности. Последние дни она наблюдала, как вся её жизнь медленно расползается по швам, и не имела сил это остановить.
— Мариночка, — теща подошла ближе, — ты сама не своя последние дни. Что-то случилось? Он тебя обидел, да? — Валентина Сергеевна понизила голос. — Можешь мне сказать. Я же вижу, что у вас не всё гладко.
Марина повернулась к матери. В её глазах стояли непролитые слезы.
— Мам, пожалуйста, — едва слышно произнесла она. — Не надо.
— Что "не надо"? — Валентина Сергеевна наклонила голову. — Я просто хочу помочь своей дочери.
— Если ты действительно хочешь помочь, — Марина провела рукой по лицу, стирая непрошеную слезу, — то перестань настраивать меня против Славы. Перестань говорить детям, что их отец плохой. Перестань... вмешиваться.
Теща отшатнулась, словно её ударили.
— Вот как, — медленно произнесла она. — Значит, я вмешиваюсь? Я, которая приехала помочь, которая с детьми сидит, готовит, убирает? Я вмешиваюсь?
— Мама...
— Нет, дай мне закончить, — Валентина Сергеевна подняла руку. — Ты даже не понимаешь, что я для тебя делаю. Я вижу то, чего не видишь ты. Он тебя разрушает, Марина. Разрушает!
Марина опустилась на стул, чувствуя, что ноги её не держат.
— О чём ты говоришь?
— О том, что ты заслуживаешь большего, — теща присела рядом. — Посмотри на себя: круги под глазами, замученная, уставшая. Ты слишком много работаешь, пока он... — она кивнула в сторону окна.
— Слава тоже много работает, — тихо возразила Марина.
— Конечно, — Валентина Сергеевна скептически улыбнулась. — А результат где? Где нормальная квартира? Где отпуск, где новая машина? Твоя подруга Света уже второй раз за границу со своим мужем ездит, а вы всё по дачам...
— Меня это устраивает, мама!
— Ты просто не имеешь представления, как живут другие, привыкла к такой жизни! Как и я когда-то. Годы несбывшихся надежд и разочарований рядом с твоим отцом!
— Ты была несчастлива с папой?
— Не то чтобы несчастлива, — теща отвела взгляд. — Просто... могло быть лучше. Намного лучше. И я не хочу, чтобы ты повторила мою судьбу.
— Я счастлива со Славой.
— Неужели? — Валентина Сергеевна недоверчиво покачала головой. — Тогда почему ты плачешь по ночам? Думаешь, я не слышу?
Марина закрыла глаза. Действительно, последние ночи она просыпалась в слезах от напряжения и тревоги. Но причиной был не Слава.
— Мама, — она глубоко вздохнула, — если я плачу, то только потому, что вижу, как разваливается моя семья. И причина этому — не Слава. Причина этому...
Она не договорила, но Валентина Сергеевна поняла. Её лицо застыло, а затем приняло оскорбленное выражение.
— Вот, значит, как, — она поднялась. — Я, значит, во всем виновата. А твой муженек — просто идеальный семьянин!
— Я не это имела в виду, — устало проговорила Марина.
— Нет, именно это, — Валентина Сергеевна покачала головой. — Что ж, я вижу, мои советы здесь не ценятся. Но запомни, Марина: я всегда желала тебе только добра. И когда ты, наконец, прозреешь, я буду рядом. А сейчас я уеду, но потом не жалуйся! Я тебя предупреждала!
Марина не стала удерживать мать, потому что понимала, больше так продолжаться не может.
Она вышла на кухню и занялась делами, чтобы не слышать упреков матери. А они должны были последовать. Мать собирала чемодан.
— Бабушка, а где мама и папа? – вдруг раздались голоса детей в комнате.
— Мама занята на кухне, а папа... — последовала пауза. — Папу не ждите, он допоздна работает. Ему работа важнее вас, родных детей.
Марина зашла в комнату и увидела картину маслом:
— Бедные вы мои, с таким отцом жить и врагу не пожелаешь.. — услышала Марина, и внутри у неё что-то оборвалось.
Валентина Сергеевна сидела на диване между детьми, обнимая их за плечи. Её лицо было печальным, почти скорбным.
Она распахнула дверь с такой силой, что дверная металлическая ручка ударилась о стену, оставив след на светлых обоях.
— Что ты только что сказала?
Валентина Сергеевна вздрогнула, отдернув руки от внуков, и медленно повернулась к дочери.— Мариночка, а мы тут с детками сидим, разговариваем…
Марина медленно вошла в комнату, чувствуя, что ее трясет от злости. За её спиной бесшумно появился Слава, замерший в дверном проеме.
— Я хорошо слышала, что ты сказала, — проговорила Марина, с трудом сдерживая дрожь в голосе. — "Бедные вы мои, с таким отцом"... Как ты могла?
Валентина Сергеевна нервно поправила воротник блузки, бросив быстрый взгляд на притихших внуков.
— Ты неправильно поняла, — начала она. — Я просто...
— Нет, мама, я всё правильно поняла, и знаешь что, я рада, что ты сейчас уезжаешь! Все, довольно! Хватит портить нам жизнь!
.Валентина Сергеевна резко выпрямилась:
— Не смей разговаривать со мной таким тоном! Я твоя мать!
— Да, ты моя мать, — Марина скрестила руки на груди. — И я тебя очень люблю. Но то, что ты делаешь сейчас, это переходит все границы. — Уходи! Сейчас же!
Валентина Сергеевна поджала губы и отвернулась, глядя в окно.
— Я хотела как лучше...
— Но вышло как всегда, — закончила за неё Марина.
Ты уезжаешь сегодня. Я заказала тебе такси до вокзала, поезд в 21:40. Билет я оплачу, куплю электронный, тебе просто нужно показать паспорт.
Валентина Сергеевна молча смотрела на дочь, словно видела её впервые.
— Хорошо, — она поднялась с кресла. — Я уеду. Но запомни — когда ты поймешь, что я была права, не жди, что я приму тебя с распростертыми объятиями.
Она направилась к чемодану, остановившись перед Славой. Их взгляды встретились.
— Я тебе этого не прощу.
— Не нуждаюсь в вашем прощении, — серьезно ответил Слава. Буду благодарна за ваше мнение о рассказе в комментариях 🙏🏼