СЕМЬЯ | НАИЗНАНКУ

– Ира, нам надо поговорить. – Ну? – Я подняла голову и посмотрела на него. Стоит в дверях, мнётся, смотрит в сторону. О! Это знаете, когда человек начинает себя вести не так, как обычно? И ты сразу понимаешь, что с ним что-то не то? Нутром чуешь, как говорила моя бабушка. Мне в этот момент сразу как-то нехорошо стало, в груди заныло. – Я, в общем... – Костя почесал затылок, переступил с ноги на ногу. – Я хотел сказать... Мне надо уйти. – Куда? – не поняла я. – Сейчас почти девять вечера, дети спят, куда ты сейчас попрёшься? – Нет, я насовсем...

— Да потеснится, куда денется! Тетка одна в двушке живет, прикинь? — вещал Антон в трубку за закрытой балконной дверью. С тем же успехом мог бы в микрофон орать. — Приезжай, вдвоем веселее, а то я с ней тут от скуки подыхаю, как осенняя муха. — Антон, кофе готов! — крикнули ему из комнаты. — Иду, тетя Нина, — парень торопливо сунул трубку в карман. — Какая вы все-таки у меня заботливая. Нина заварила кофе и устроилась в кресле у окна. В стареньком халатике, с книжкой — никто не дергает, не тревожит...

— Отчим продал гитару отца, ты позволила! — обвинил Михаил мать. — Он просто хочет для тебя лучшего, — ответила та. — Ты же выбрала мужчину вместо родного сына… *** Михаил вышел из автобуса и глубоко втянул носом воздух. Пахло листвой и свежим хлебом из его любимой булочной. Дом, наконец-то, дом! Матери он позвонил с вокзала, но она не ответила. Так что он сделал сюрприз, явился домой прямо так. На площадке третьего этажа поправил берет, демобилизовался всего неделю назад, но носить форму продолжал...

Наталья Сергеевна в третий раз взглянула на часы и вздохнула. До дня рождения внука еще целый день, а она уже нервничала, как школьница. Подарок, большая энциклопедия динозавров, о которой Максимка говорил последние месяцы, лежал на кухонном столе. Наталья потратила на книгу едва ли не полпенсии, но ни капли не жалела. Ради счастливых глаз внука она была готова на все. Зазвонил телефон, и она, увидев высветившееся имя сына, торопливо схватила трубку: — Алло? — Мам, ты… Это самое… Ты разве забыла, какой сегодня день? — в голосе сына звучало странное напряжение...

Я стояла с пакетами продуктов в руках и не могла пошевелиться. Перед глазами будто мелькал какой-то дурацкий сон. Вот сейчас моргну — и всё исчезнет. Но нет, мои родные кремовые шторы, которые я вешала ещё при Аркаше, были уже сняты и свалены в углу. А посреди гостиной возвышалась Ольга — моя ненаглядная невестка — с рулеткой в руках. — А-а-а! — заметила она меня. — Кристина Аркадьевна! А мы... мы.. вот решили заглянуть. Серёжа, мой сын, старательно делал вид, что изучает плинтус. Молчит, гад. А...

Две недели как я вдова. Вслух стараюсь это слово не произносить, как будто от этого реальность изменится. Сижу на кухне, верчу в руках чашку с дурацким рисунком – подарок Антона на тридцатую годовщину свадьбы. Там мы, типа мультяшные: он с пузцом и лысиной, у меня копна волос, которую уже давно накрыла седина. Моя свекровь, Светлана Андреевна, всегда бодрая, всегда на каблуках, всегда с прической. Даже сейчас, когда ее сын умер две недели назад, она безупречна – каре, туфельки, блузка в цветочек...

— Вы все хотите меня обобрать! — кричала Анна Петровна. — Ждете, словно стервятники, кружите. Где моя квартира? Куда ты ее дела, продала, да?! — Мама, прекрати, — мягко, словно с ребенком, заворковала Татьяна. — Ты у меня в гостях временно. — Я домой хочу, погостила и хватит, — заявила Анна Петровна в ответ. Вот уже два дня Татьяна старалась привыкнуть к тому, что мама в свои восемьдесят живет с ней. До сих пор мать упиралась, но после недавнего происшествия Татьяна больше не могла оставить мать в ее квартире одну...

— Мама и сестра будут жить здесь, сколько они захотят, — отрезал Игорь. — Ты не понимаешь? Это потому, что выросла без родителей, а у нас взаимовыручка на первом месте. — Здесь всего две комнаты, — жалобно развела руками Алена. — Как мы все поместимся? — Ничего, потеснимся, — отмахнулся Игорь, — ты все равно целыми днями в колледже, видеться будете только по вечерам. Телефон заверещал прямо посреди ужина. Алена поморщилась — ненавидела эту пронзительную трель. Игорь уже схватил трубку, отвернулся к окну, плечи его напряглись, голос стал чуть выше обычного...

— Ты совершенно не думаешь о детях! — возмутился Матвей. — Только и слышно от тебя, что «я, я, я»... Да как тебе только не стыдно?! — Вот кто бы говорил о детях, — усмехнулась Александра. — Тебе, значит, не было стыдно колобродить у них на глазах, а теперь ты упрекаешь меня из-за того, что я не хочу больше иметь с тобой ничего общего? Матвей вдруг смутился и сбавил обороты. — Слушай, Саш… — молвил он уже тише. — Ну чего ты начинаешь? — Я начинаю? — подняла брови Александра. — Это ты с чего-то решил, что у нас с тобой не все кончено...

— Мам, мы уезжаем далеко и навсегда, — заявил сын. — Даже не посоветовавшись со мной?! — Да. Не хотим больше жить по твоей указке. *** Жизнь Тамары Максимовны была размеренной и понятной. Каждое утро она выпивала крепкий чай и тут же звонила сыну проверить, все ли у него в порядке. А потом заступала на вахту хранительницы семейных ценностей. Тамара Максимовна была твердо уверена, что молодежь нынче безголовая, без ее внимания и контроля пропадет. Поэтому за сыном и невесткой она присматривала сама...

— Твой брат непутевый, незачем вам общаться! — оборвал Алину отец. — И не надо меня о нем расспрашивать. — Но… Папа… Когда все случится, как я буду его искать? — Алина в замешательстве выдернула у себя заусенец, но даже не заметила этого. — Его и без тебя найдут, — отмахнулся отец. — Иди, я устал, отдохнуть хочу. Алина бесцельно бродила по квартире, то и дело натыкаясь на вещи отца — тапочки в коридоре, недопитый чай в кружке, очки на журнальном столике. Все как обычно, будто он вышел на минутку и сейчас вернется...

«Неужели мой мужчина изменяет мне?» — подумала Ирина. За несколько минут до этого все шло как обычно, она стригла свою постоянную клиентку Галину Аркадьевну, даму богатую и болтливую. Та как раз рассказывала о своем новом кавалере: — Ухажер у меня появился. Прям как в кино, — Галина Аркадьевна чуть подалась вперед в кресле, заговорщически понизив голос. — Такой обходительный, улыбчивый, скромный. Правда, моложе меня, ему всего тридцать, но что такое возраст? Северин зовут, хотя он просит называть его Сева...