— Ты избегаешь мою маму? — вскоре прямо спросила Марина.
Слава поднял на нее усталый взгляд.
— Нет. Просто стараюсь не пересекаться, чтобы не сорваться.
— Что случилось?
— Ничего нового, — он потер переносицу. — Твоя мама опять намекает, что я плохо за вами ухаживаю, мало зарабатываю и вообще так себе муж.
Марина присела на край кровати.
— Она не со зла, — начала она привычную фразу, но Слава перебил ее:
— Марин, хватит это повторять. Она прекрасно понимает, что делает. Она планомерно настраивает тебя против меня. И детей тоже.
— Не преувеличивай, — Марина дернула плечом. — Просто у нее свои представления о том, каким должен быть мужчина.
— И я им не соответствую, я понял, — Слава закрыл ноутбук и встал. — Знаешь, что меня больше всего злит? Что ты ее защищаешь. Всегда.
— Она моя мать, — Марина тоже поднялась, чувствуя, как внутри все сжимается.
— А я твой муж, — Слава смотрел ей прямо в глаза. – Но похоже это ничего не значит!
— Что-то ты расстроенная, — заметила она, когда Марина появилась в дверях. — Опять он тебя чем-то расстроил?
— Мама, прекрати, — устало ответила Марина, падая на диван. — Никто меня не расстраивал.
— Ну конечно, — мать многозначительно кивнула. — А глаза у тебя красные от счастья. Знаешь, дочка, я ведь тоже через это проходила. Твой отец тоже был не сахар.
Марина закрыла глаза и откинула голову на спинку дивана.
— Мама, я сейчас не хочу это обсуждать.
— А когда захочешь? — Валентина Сергеевна отложила вязание. — Когда совсем сил не останется? Ты посмотри на себя: бледная, уставшая. Он хоть замечает, как ты выкладываешься?
— Мам, — Марина выпрямилась, глядя на мать. — Слава хороший муж и отец. Я прошу тебя прекратить эти комментарии.
Валентина Сергеевна поджала губы и сложила руки на коленях.
— Я просто беспокоюсь о тебе. Ты достойна лучшего, вот и все.
Марина встала и подошла к окну. За ним сгущались сумерки, в соседних домах зажигались окна. Где-то там, в одном из окон, чья-то семья спокойно ужинала без чьих-то упреков. Марине вдруг отчаянно захотелось оказаться в такой семье.
— Кто решает, чего я достойна? — спросила она, не оборачиваясь.
— Я просто не хочу, чтобы ты повторила мою ошибку. Имею ввиду, твоего отца.
— Папа любил тебя. И меня он любил. А ты... ты всегда была недовольна им.
— Потому что он не оправдал моих ожиданий, — Валентина Сергеевна поджала губы. — И твой, похоже, тоже не оправдывает.
— Это мои ожидания, мама, — выдохнула Марина. — Не твои.
Валентина Сергеевна хотела что-то ответить, но в этот момент в комнату вошел Слава. Он избегал смотреть на тещу, обращаясь только к детям:
— Костик, Полина, умываться и спать. Уже поздно.
— Но пап, мультик не закончился! — запротестовал Костик.
— Я сказал — спать, — голос Славы звучал резче, чем обычно.
Валентина Сергеевна встрепенулась:
— Что ты на детей кричишь? Они мультфильм смотрят. Еще пять минут ничего не решат.
Слава медленно повернулся к теще, его лицо окаменело.
— С моими детьми я сам разберусь, спасибо.
Валентина Сергеевна поджала губы:
— Как ты со мной разговариваешь?
— А как вы со мной разговариваете уже вторую неделю? — тихо спросил Слава, но в его голосе слышалось раздражение.
Полина, почувствовав напряжение между взрослыми, напугано прижалась к брату. Марина подошла к детям:
— Так, пойдемте спать. Папа прав, уже поздно.
Как только дети вышли из комнаты Валентина Сергеевна кинула на зятя взгляд полный ненависти.
— Я запрещаю тебе так разговаривать с Мариной. И с внуками тоже! Это недопустимо грубое обращение!
— А я запрещаю вам командовать в моем доме и вообще…Вмешиваться в мою семью!
***
Следующее утро началось с подгоревшей яичницы. Едкий запах заполнил квартиру, когда Валентина Сергеевна с преувеличенной аккуратностью соскребала почерневшие остатки со сковородки.
— Ой, кажется, твой муж что-то не то добавил в масло! — воскликнула она, когда Марина вошла на кухню. — Вчера же всё было в порядке.
Слава, молча сидевший за столом, лишь переглянулся с женой. Его пальцы медленно барабанили по столешнице, выдавая нарастающее раздражение.
— Мам, при чём тут Слава? — спросила Марина, включая вытяжку на полную мощность. — Может, просто огонь был слишком сильный?
— Не знаю, не знаю, — Валентина Сергеевна отложила лопатку.
***
Слава резко поднялся из-за стола.
— Мне пора на работу, — произнёс он сухо, мельком глянув на часы, показывающие половину девятого.
Марина нахмурилась — обычно он уходил не раньше девяти.
— Так рано?
— Совещание важное, — отрезал он, не глядя в сторону тёщи. — Вернусь поздно, не ждите.
— Конечно-конечно, — закивала Валентина Сергеевна. — Работа превыше всего! — Она сделала паузу, прежде чем добавить: — Не то что семья.
Дверь за Славой захлопнулась так резко, что с подоконника упала маленькая фигурка слоника — сувенир из их первого совместного отпуска.
Керамический хобот откололся, и Марина, подняв игрушку, почувствовала нехорошее предзнаменование.
— Ну вот, ещё и вещи ломает, — прокомментировала Валентина Сергеевна. — Я же говорила, у него характер неуравновешенный.
— Мама! — Марина поставила слоника обратно на подоконник. — Хватит уже. Просто... хватит.
Валентина Сергеевна сделала оскорблённое лицо:
— Я просто констатирую факты, Мариночка. Ты, главное, не расстраивайся. Материнское сердце лучше чует беду.
Марина только глубоко вдохнула, стараясь не сорваться. В этот момент на кухню вбежала Полина, сжимая в руках куклу.
— Мамуль, у меня карандаши новые потерялись! Вы не брали их?— спросила Полина.
— Какие карандаши, солнышко? — спросила Марина.
— Которые папа вчера принёс, — пояснила девочка. — Я положила их в ящик стола, а сейчас их там нет.
Валентина Сергеевна подошла к внучке и ласково погладила её по голове:
— А ты точно туда положила? Может, в другое место?
— Точно-точно! — убеждённо кивнула Полина. — Я специально запомнила!
Марина нахмурилась и открыла ящик стола, где обычно лежали детские принадлежности. Карандашей действительно не было.
— Странно, — пробормотала она, перебирая содержимое. — Куда они могли деться...
— А у тебя наличка в сумке лежит? — вдруг спросила Валентина Сергеевна, глядя на дочь. — Может... он взял?
Марина резко выпрямилась:
— Что? Ты о чем, мама?
— Ну, карандаши, деньги... Предметы могут теряться, — теща многозначительно подняла брови. — Я просто так спрашиваю.
— Мама, погоди, ты серьезно обвиняешь Славу в воровстве? — Марина скрестила руки на груди. — Это абсурд! В воровстве карандашей, которые он сам принес ребенку? И денег?
— Я никого не обвиняю, — Валентина Сергеевна подняла руки в защитном жесте. — Просто спрашиваю. Мужчины иногда бывают... непредсказуемыми, когда дело касается денег.
Полина непонимающе переводила взгляд с бабушки на мать.
— Папа не брал мои карандаши, — уверенно заявила она. — Он сам мне их подарил!
— Конечно, милая, — Валентина Сергеевна погладила внучку по щеке. — Просто они куда-то... потерялись. Бывает.
Марина, заметив странное выражение лица дочери, быстро сменила тему:
— Давай поищем их вместе после завтрака, хорошо?
Но осадок от этого разговора остался. Когда Полина ушла, Марина резко повернулась к матери:
— Мама, никогда, слышишь, никогда не намекай при детях, что их отец может что-то украсть. Это мерзко.
— Я ничего такого не говорила, — оскорбилась Валентина Сергеевна. — Ты всё неправильно поняла.
Марина только покачала головой и вышла из кухни, чувствуя нарастающее внутри напряжение.
***
Вечером, когда Марина укладывала детей, Костик вдруг сказал:
— Мама, а бабушка говорит, что папа слишком строгий. Это правда?
Марина замерла, расчесывая волосы Полины.
— Бабушка так сказала? — осторожно спросила она.
— Угу, — мальчик кивнул, глядя на мать исподлобья. — Еще она спрашивала, кричит ли он на нас. А потом сказала, что папы у вас с бабушкой не было строгие, и вы их не боялись.
Марина почувствовала, как внутри закипает гнев.
— Сынок, вы что, боитесь папу?
Костик нахмурился, словно задумавшись:
— Нет... Но бабушка говорит, что мы, наверное, просто не признаёмся.
— Послушай, — Марина крепче сжала его руку, — то, что говорит бабушка, это её мнение. И оно не всегда правильное, понимаешь? Папа вас очень любит. И мы с ним никогда не дадим вас в обиду.
После того как дети уснули, Марина нашла мать в гостиной. Валентина Сергеевна вязала, сидя в кресле, будто королева на троне. читать продолжение рассказа