Уехать домой мне не пришлось.
Я уже точно знал: этот капитан без помощника не сможет обойтись. Немощный старик и законченный алкаш не сможет полноценно руководить и управлять даже этим маленьким судном в одиночку. Так оно и было.
Через несколько дней приехал новый, а вернее старый, стармех. Звали его Егорыч. Такой же старый, но ещё очень крепкий старикан, с мощной комплекцией и огромным пузом. С капитаном они были старые и неразлучные друзья. Отработали на этом буксире уже не первый контракт вместе. Они и дома дружили. Ну а уж на пароходе дед не вылезал из каюты мастера. Его чаще можно было застать в горизонтальном положении на капитанском диване, в робе и ботинках, чем в машине.
Я з нал его ещё по первому контракту. Тогда мы с ним легонько поцапались. Он пытался меня учить, а я этого не люблю – командуй у себя в машине, а на мостик не лезь. От меня он быстро отстал, но именно он нашептал Иосичу обо мне, что я такой строптивый и неуважительный. Вот капитан и решил сразу взять меня в оборот. Но будучи мягким, по натуре человеком, сделать этого не смог. А увидев, что я управляюсь на палубе сам, вообще перестал влезать в палубные дела. Покорно ставил печати и подписи на документах, которые ему приносили (а когда не мог, я за него расписывался), и беспробудно бухал вместе с Егорычем. В магазин за водкой постоянно бегал второй механик – молодой пацан, а закуску на мостик таскал новый повар. Мы с новым боцманом сами управлялись на палубе и как можно меньше старались заглядывать в каюту капитана. Неприятно было видеть судовые документы среди рюмок, недоеденной несколько дней назад закуски с окурками пополам, и промасленной дедовской робы. Всё это прикрывал плотный табачный дым и тяжелый запах перегара.
Кстати, пищевой наш рацион заметно сократился с появлением на борту этих закадычных друзей. Продуктовыми закупками теперь командовал не я, а пополнение судовых запасов спиртосодержащей жидкости отнимало львиную долю. Жаловаться, опять же, было бесполезно. Хозяин прекрасно был осведомлён обо всём, но своего постоянного клиента: капитана-ветерана-алкаша не трогал. Где он ещё найдёт безропотного капитана на такой оклад, и на такую скотскую работу. Меня это возмущало, но поскольку мне была предоставлена свобода действий, я мирился с таким бардаком.
Затем нас утащили всё в ту же Прибалтику, на тот же маленький судоремонтный завод. Кстати, старый боцман объявился. Он позвонил из дома на мой мобильный телефон (ничего больше не придумал, мне же за роуминг платить), и категорически потребовал сохранить его личные вещи, мол, потом приедет и заберёт. Он думал, что мы ещё на старом месте. Мыслитель хренов! Он думал! Я его малость послал в известном направлении. Ну, действительно, уехал на несколько дней лечиться, а через два месяца предъявы кидает. И кто он после этого? И куда я его должен был послать?
Ремонт затянулся. В доке выяснилось, что Сергеич таки раздолбал форштевень и пробил сквозную дыру в форпике (носовое помещение). Кроме того, обнаружилось ещё несколько повреждений, которые необходимо было устранить пока мы в ремонте.
Хозяин ругался и кричал, что мы его разорили. В связи с чем он отказался платить за гостиницу и приказал жить на буксире во время ремонта. Жить было хреново. Буксир провонял едким дымом от интенсивных сварочных работ. Фановой системой в доке пользоваться запрещено. Ходить в туалет и мыться приходилось в цехе завода. Питались в столовке. И так две недели.
Радовала только весна. Контракт подходил к концу. Да к тому же ещё меня начал теребить начальник флота с основной работы. Мой «Академик» готовился к арктической экспедиции, и после возвращения из ремонта я вскоре умчался к моржам, китам и айсбергам.
P.S.
А в ту контору я больше ни ногой. Директор звонил ещё пару раз и предлагал место капитана на небольшом сухогрузе, но помятуя двойную подставу, я вежливо отказался.
Что будет в следующей публикации, пока не знаю, но она точно будет. А пока советую почитать те публикации, которые вы ещё не читали. А их много!
До встречи на канале.
Пока.