– Ну так я вам так до конца и не рассказала, Мария Егоровна Я хочу усыновить мальчика, – продолжила Нина Викторовна.
– Правда? Это хорошо, не снохе же его отдавать, злая она, неприятная. Это не только я утверждаю, все мои соседи так считают, они ее очень не любили в то время. А правнука-то моего как зовут?
– Пока никак, она, внучка ваша, его не регистрировала в ЗАГСе, и не прописывала нигде. Я же его хочу Анатолием назвать, моего покойного мужа так звали.
– Ой, и моего мужа тоже Анатолием звали, – сказала Мария Егоровна.
– Ну вот видите, как хорошо. А у вас телефон есть?
– Нет, но можно соседке позвонить, и она мне все передаст.
– Хорошо. Только мне ее номер телефона дайте.
– А пойдемте к ней, вы с ней сами и договоритесь, – предложила Мария Егоровна.
И они направились к соседке, та тоже возилась в огороде, но на гостью отвлеклась.
Пока они шли к соседке Нина Викторовна заметила, что Мария Егоровна прихрамывает:
– Видно после той травмы, о которой она рассказывала, – подумалось ей.
Мария Егоровна тут же рассказала соседке о смерти внучки и о правнуке:
– Эх, была бы я помоложе, я бы сама его забрала, – с горечью заключила она свой рассказ.
– Куда тебе, старая, – сказала соседка, – у тебя диабет, да и нога срослась неправильно. К тому же подумай, Егоровна, сколько тебе будет через восемнадцать годочков, почти под сто лет. Умрешь, а его в детский дом сдадут. Сиди уже, усыновительница. А вы как же решились, дорогуша, – обратилась соседка к Нине Викторовне.
– Это я его нашла, и сразу прикипела к мальчишечке, хоть он еще и совсем кроха.
– Ну ладно, не будем больше тебя, Антоновна, отвлекать, пойдем обедать, а то заговорила я гостью, а время-то обеденное. Вот только напиши моей гостье свой телефон.
Кормила ее хозяйка от души. Оказывается у нее были свои курочки, молоко она покупала у соседей. Хлеб пекла сама, правда только зимой, а весной и летом она готовила во дворе: у нее стояла древняя летняя печь, где хозяйка и пожарила карасей, что принес ей сосед. Вкуснее этой деревенской жареной рыбы Нина Викторовна еще никогда не ела.
А потом она помогала Марии Егоровне, хотя раньше ничего такого не делала, она даже копать не умела. Но Мария Егоровна ее похвалила, за старание.
Уезжая домой, Нина Викторовна, пообещала хозяйке:
– Как только я оформлю все бумаги на малыша, то тут же позвоню вам, и вы, Мария Егоровна, приедете ко мне, чтобы убедиться в том, что Ваш правнук будет жить комфортно.
А после обеда они сидели в беседке и бабушка вдруг произнесла:
– Да, сноха моя человек никудышный, к тому же и воспитатель плохой. Но я представить себе не могу, что моя Зоенька могла бросить ребенка, она была доброй, тихой, очень стеснительной девочкой. Не верю я в то, что она принимала наркотики, что-то в этой истории не так, что-то мне не нравится и не верится в то, что вы о ней, о Зое, мне рассказали, думаю, что ее использовал отчим для каких-то своих целей.
Почему-то эти слова Марии Егоровны, вызвали у Нины Викторовны тревогу.
– Что-то в этой истории не так, видно молодую маму кто-то решил подставить и убить. Значит надо быстрее оформлять опекунство, чтобы еще и ее ребенок не пострадал, – подумала Нина Викторовна и продолжила:
– Я хотела бы еще поговорить о похоронах, пока следствие идет внучку хоронить не разрешат, но когда-то оно закончится, то надо будет ее хоронить. Вы в состоянии оплатить похороны? Я, если вам не хватит, помогу. И еще я думаю, что лучше здесь в вашем селе это сделать, так как это будет дешевле. И еще после похорон уже можно будет приводить в порядок квартиру, ведь ничего грязнее и безобразнее я еще не видела.
– Я не знаю почему она не убиралась в квартире, но подозреваю, что ее принуждали держать квартиру в таком состоянии, – высказала свою догадку Мария Егоровна
– Но ведь в квартире устраивались целые оргии, а вы уверены в своей внучке?
– На эту квартиру заработал деньги мой сын. Он ездил на Север еще когда был холостым, там в этой квартире и родилась Зоя, а потом сына не стало. Они некоторое время жили вдвоем. Затем моя сноха снова вышла замуж, правда точно не знаю, официально или нет, я в ее жизнь не вмешивалась, потом были еще несколько так называемых мужей, а затем они переехали в квартиру очередного мужа, и моя связь с ними оборвалась. И если до этого каждый год все лето Зоя проводила у меня, то после того, как они съехали со своей квартиры, я Зою не видела, поэтому ничего не могу вам сказать.
– Я не знала даже того, где они живут. Вот так и получилось, что я одна осталась, но не думаю, чтобы Зоя могла просто так взять и устроить в квартире непонятно что, ведь она мне в детстве не раз говорила, что там в квартире, прошло ее самое счастливое время в жизни, время, когда жив был отец.
Она немного помолчала, потом тяжело вздохнула и сказала:
– И еще хочу попросить тебя, Нина, оставь малышу нашу фамилию, пусть наш род продолжится, пусть он будет Киреев Анатолий Павлович. Обещай.
– Да-да, Мария Егоровна, как только я получу его свидетельство о рождении, я вам привезу показать и внука, и его первый документ, не переживайте.
И Нина Викторовна подумала что надо спросить у соседки о том, когда же переехала в эту квартиру Зоя.
По дороге домой она думала о том, что есть в этой истории с внучкой Марии Егоровны что-то таинственно-трагическое, что это не она сама докатилась до такой жуткой жизни, что ее вынудили к этому, ведь там в морге, они с соседкой увидели еще совсем ребенка, к тому же Зоя была очень худенькая.
– Навряд ли мы когда-либо узнаем, что же произошло на самом деле в этой страшной, грязной, бесхозной квартире. Нина Викторовна подумала и о сыне Марии Егоровны, который когда-то трудился на Севере, чтобы купить квартиру. Теперь эта квартира стоит пустая и жутко грязная, а ни его самого, ни его дочери уже нет в живых, почему такая несправедливость? Ведь не могла же она столько нагрешить за свои восемнадцать лет, значит за грехи матери расплатилась, бедняжка.
– Дома она позвонила Зоиной соседке и спросила как давно та переехала в эту квартиру.
И женщина сказала:
– Я еще тогда поняла, что ее привезли ночью, так как никто не видел самого момента переезда, а квартира долгие годы стояла закрытой. Подозреваю, что она была такой грязной еще при ее непутевой мамаше. Отца Зои все жалели, ведь эта особа была очень скандальная. Так вот, все мы только утром вдруг вдруг увидели, как Зоя с ребенком прогуливается возле подъезда.
– Сначала мы ее и не узнали, она хоть и подросла, но была такая же худенькая, тихая. Видно ее привезли сразу из роддома. Ребенок совсем крохотный был. Хотя он и сейчас не особенно вырос. А когда начались все эти оргии, то я как-то резко поменяла к ней отношение. И ведь только сейчас понимаю, что она жила в этой квартире словно заложница, у нее всегда были виновато-грустные глаза. Бедная девочка, а еще я несколько раз видела ее у магазина с подружкой. Было видно, что она плакала, а та ее утешала. Ой, и ведь при каждой встрече она плакала, почему я тогда не подумала о том, что ей плохо, почему не поговорила с ней при встрече, а как и все бросала ей в лицо обвинения.
– Вот бы ту подружку найти да поговорить с ней. Может она знает о Зое что-то такое, о чем мы и не догадываемся, –Так я ее частенько встречаю в этом магазине, она, вероятно где-то поблизости живет. Скорее, всего это ее одноклассница.
– Может быть и вы с ней познакомитесь, и она нам расскажет все, что знает о Зое.
– Хорошо, я попробую.
И через два дня соседка позвонила Нине Викторовне:
– Я встретила сегодня эту девушку, она даже расплакалась, когда узнала о смерти Зои. Я подробно рассказала ей, что произошло и с Зоей, и с ее ребенком. А девушка, слушая меня, все время повторяла, что это ее отчим, только отчим виноват. Что он ее как в рабстве держал. Рассказала я ей и о том, что вы собираетесь усыновить сына Зои.
– Так она согласилась с нами встретиться? – нетерпеливо спросила Нина Викторовна.
– Да, сказав, что через день заходит в этот магазин с работы. И я договорилась на послезавтра, сказав, что мы подойдем в половине шестого, именно в это время мы с ней и встретились. Вы сможете подойти?
– Конечно, я уже свободна в это время.
И вот они обе стоят у входа в магазин, ожидая незнакомую девушку, которая дружила с Зоей. Вдруг Нина Викторовна увидела, как в магазин заходит ее бывшая ученица Галя Атланова, они частенько здесь встречались и раньше, она уже хотела помахать ей рукой, но вдруг увидела, что она почти бегом направилась в их сторону:
– Вот и она, – воскликнула соседка, и тут к ним подбежала Галя.
Уткнувшись в плечо своей учительнице, она расплакалась и сквозь слезы с трудом проговорила:
– Это вы, вы, Нина Викторовна, вы спасли сыночка Зои, спасибо вам…
Тут удивилась и соседка. А Нина Викторовна сказала ей, тоже чуть не плача:
– Это Галя, моя бывшая ученица.
– Вот ведь как тесен мир, – всплеснула руками соседка.
И они пошли в кафе, где заказав всем кофе, Нина Викторовна, попросила свою ученицу рассказать им подробно о том, что она знала о Зое.
– Мы после девятого обе с ней оказались в медицинском колледже, и как-то сразу подружились. Зоя была очень замкнутой, Да и я не особенно общительностью не отличалась. Но обе мы были вполне нормальными современными девушками. И как-то в порыве откровенности Зоя и рассказала мне, что ее отец давно погиб. А мать только и знала что меняла себе сожителей.
– В этот самый момент я ее как-то незаметно и потеряла, так как вскоре колледж бросила, а новый ее адрес я не знала. Да и на мои звонки она не отвечала. И вот совсем недавно я случайно оказалась в этом магазине, не в то время, как обычно прихожу. Здесь я ее и увидела с ребенком. Тогда она и рассказала, что оказалась в рабстве у этого типа.
Я благодарю всех своих читателей за внимание к моему творчеству, за комментарии и лайки. Желаю вам семейного благополучия и счастья, дорогие читатели!
Предлагаю вашему вниманию и другие рассказы: