За окном размеренно проносился скудный пейзаж северной области, но часа три-четыре, как сказал Римме один из пассажиров, можно будет увидеть деревья, уже обреченные на то, чтобы сбросить листья, и стыдливо обнажиться перед теми, кому повезло больше – перед деревьями хвойных пород.
А стук колес успокаивал и настраивал на невеселые думы. А уж чего-чего, а таких дум у Риммы было в избытке. Она ехала со страхом, во-первых, это было ее самое первое путешествие в жизни, во-вторых, у нее было очень мало денег, она боялась их потерять или быстро истратить, а в-третьих, она так и не смогла решить, в какой же колледж ей поступать, ведь в оба колледжа, куда она подавала документы, она прошла.
– Смогу ли я жить одна, если вдруг мне не дадут общежитие? Ведь на съёмную квартиру нужно зарабатывать, Нина ясно дала мне понять, что от отца я деньги не увижу.
– У нас семья, а ты – отрезанный ломоть, сказала, как отрезала мачеха.
Тогда, перед отъездом, Римме было обидно и хотелось плакать, да и сейчас у нее глаза были на мокром месте.
– Ну что я расклеилась, справлюсь!
И Римма стала вспоминать хорошее. Маму – ее добрую улыбку и ласковые руки, её заботу о ней, ведь она с самых пеленок знала обо всем, что нужно ей, Римме, она учила ее читать и писать, думать и анализировать. Учила защищаться, помогать ближним. Наверное поэтому в школе ее любили и уважали, она преподавала в их школе информатику.
Мама сгорела за три месяца, но почти все это время она страдала от боли, боль рвала ее на части, а они с отцом ничего не могли сделать. Врачи разводили руками и говорили, что поздно, слишком поздно она к ним обратилась. Римме было четырнадцать, когда она умерла. Это был самый страшный год в ее жизни.
Она постаралась сделать много фотографий перед ее смертью, заставляя маму улыбаться. К ней приходила Полина, ее подруга, и она их фотографировала, в основном вместе. А перед отъездом она все альбомы с фотографиями отнесла Полине, и попросила её маму сохранить их до тех пор, пока она не закончит учиться.
Ведь два года назад в их с отцом жизни появилась Она и её сынишка Игорь.
– Как он мог родиться от такой бездушной женщины? – стала задавать себе вопрос Римма чуть ли не каждый день.
Игорёк был само очарование: светленький, голубоглазый, худенький, как тростинка, он как-то сразу вошел в жизни Риммы, она лепила его, как когда это делала ее мама по отношению к ней. А он, как губка, впитывал все, что говорила и внушала ему девочка. – Он уже во втором классе, – думала она, надеюсь что он будет и дальше расти таким же умным и ответственным.
Но потом она снова возвращалась к своим страхам, переживала, и думала о том, с чего она начнет завтрашний день
– Ну что я боюсь, Ломоносов пешком шёл, а я еду. Все, больше никаких сомнений, а колледж я выберу тот, где будет общежитие.
Поезд замедлил ход , значит скоро остановка. Римма решила выйти. Вокзальчик был такой миленький, старой постройки, и побелен в нежно-голубой цвет. А название станции умиляло – “Озорная”.
– Не выходите, – строго предупредила кондуктор, – стоянка всего три минуты.
Римма стояла в тамбуре и смотрела, как суетятся люди на платформе Кто-то приехал, а кто-то собирался уезжать. Девушка увидела спешащую к их вагону старенькую бабушку, а за ней быстро шел мужчина с багажом, она побежала и стала с большим трудом подниматься.
– Бабушка, давайте скорее руку, – и она помогла ей подняться. А та беспокоилась за багаж:
– Коля, Коля, давай сумки скорее.
– Отойдите, я помогу, – Римма поменялась с ней местами и приняла у мужчины три очень тяжелые сумки, – ну вот и все, прощайтесь.
– Коля, вы звоните, у меня ведь кроме вас никого. Я вас очень люблю, мои дорогие! – и она вытерла кончиком платка выступившие на ее глазах и слезы.
И тут поезд тронулся. Оказалось, что бабушка будет ехать с ней в одном купе. Римма перенесла её багаж, разместила его. Они сели друг против друга и бабушка сразу заговорила:
– Я домой возвращаюсь, – и она назвала именно тот областной центр, куда ехала Римма.
– Я тоже туда, но не домой, а пока в неизвестность.
– Это как же так?
И Римма рассказала ей о своих сомнениях, о мачехе, о её сынишке.
– Странная она, жизнь, пишет нашу судьбу только ей известной вязью, которую мы и прочитать не можем, а только вынуждены ждать, что же она нам уготовила. А у тебя вещей много?
– Нет, только одна сумка, мачеха обещала выслать остальное посылкой.
– Ты, девонька, её не осуждай, ведь она старается о своём мальчишке позаботиться.
– Я не осуждаю, ведь я уже большая: с паспортом, с аттестатом.
– Да, после смерти матери люди перестают быть детьми, мне повезло, я стала взрослой в 67 года.
Римма чуть-чуть не засмеялась, а бабушка продолжила :
– И даже в этом возрасте я чувствовала себя ребёнком, а после смерти мамы, которая умерла в 92 года, я вдруг почувствовала и тяжесть прожитых лет, и как-то резко постарела.
– А где живут ваши дети, почему вы говорили мужчине, который вас провожал, что у вас никого кроме них нет.
– Это мой зять, он и внук только и выжили в авиакатастрофе, где летели оба сына и дочь, поэтому они мне сейчас самые родные. Я их очень люблю и берегу, и не разрешаю им ни летать, ни ездить на машине, только на поезде. Они меня жалеют и стараются на машине не ездить, когда я у них. А самолёты они и теперь, когда прошло уже 9 лет, панически боятся.
– Извините, что разбередила ваше душевные раны, я не хотела.
– Да ничего страшного, я считаю, что дорожным попутчикам можно все рассказывать, я ведь с ними никогда больше не увижусь Но вот с тобой я расставаться не хочу, ведь мы можем помочь друг другу. Как ты смотришь на то, чтобы вместо общежития поселиться у меня в квартире?
Римма растерялась:
– Как это?
– Я уже старенькая, убираться мне трудно, а ходить в магазин за продуктами, особенно зимой, очень тяжело. Я вижу, что ты человек хороший, не сомневаюсь, что мы с тобой уживемся. Будут у тебя деньги, значит будешь за свет или и газ платить, а не будут, ну что ж, что-нибудь придумаем, если моих не хватит. Да и боюсь я умереть в одиночестве, как-то не по-христиански это, в семье, в семье надо умирать.
– Так я же не семья?
– А вдруг? У меня внук растет, Димка, он в одиннадцатый класс перешёл. Ты подумай, а лучше с отцом поговори, да и мачеха плохого не посоветует. Звони, да с вокзала и поедем сразу ко мне. А то ведь я здесь одна не смогу. Хотела какого-нибудь парня попросить, да уж лучше с тобой. Так по одной сумке и будем переставлять до самого выхода а там сразу и такси возьмем. Да, давай познакомимся, меня Серафимой Наумовной зовут.
– А я Римма.
Римма позвонила отцу, но он не ответил, зато ответила мачеха. Римма рассказала ей о предложении Серафимы Наумовны.
– Знаешь, Римма, это будет лучше, чем любое общежитие. Мы с Игорем 6 лет кочевали по общагам, это было ужасно. И я благодарна твоему отцу, что он нас спас от этой доли. Дай Бог ему здоровья, и скажи спасибо бабушке за её предложение, а мы будем денег присылать, как раз и хватит на коммуналку. А лучше сделайте с ней общий котёл: её пенсия и наши деньги, вот вам и хватит. Одежда у тебя есть.
– Видишь издалека и ты, как родная стала, – усмехнулась бабушка, – да всё познаётся в сравнении, видно плохо ей без тебя, ты небось все домашние дела делала.
К ним зашла проводница:
– Кто тут у нас выходит за 1000 км раньше Анапы, – пошутила она, – но вы не торопитесь, мы здесь полчаса стоим.
А через четверть часа они уже стояли на платформе, а увидев носильщика, решили, что лучше заплатить, и их довезут до стоянки. На стоянке им тоже повезло. И вскоре они сидели уже за столом в уютной кухоньке Серафимы Наумовны. и пили чай.
– Смотри Римма, куда бы ты сейчас пошла, уже смеркается, и вот-вот рабочий день закончится, кто бы с тобой сейчас занимался.
Спасибо вам, Серафима Наумовна, – Римма достала свои документы и показала хозяйке, – вот мой паспорт, аттестат, не хочу чтобы вы сомневались.
– Ладно, ладно, я всё поняла. Как говоришь твоя фамилия, Юдина.
– Вот я и скажу соседям, что ты племянница моего зятя, чтобы разговоров не было, Римма Юдина. Ну а теперь пойдём, третья комната у меня совсем пустая стоит, только кое-что из мебели там. А уют сама будешь делать, а сейчас надо полы помыть да пыль протереть.
– Так везде надо, вас же, говорите, две недели дома не было.
– Приступай, мой весь инвентарь в ванной, а я пока поколдую над ужином.
– У меня сало есть, и колбаса копчёная. Да и хлеб остался, – и Римма достала продукты и пошла в ванную. через полчаса она уже кричала из ванной:
– Я закончила, а завтра окнами займусь, сегодня уже поздно, темнеет уже – сказала Римма, потом с удовольствием приняла душ и пошла на кухню.
– Ужин приготовила, садись, – сказала Серафимовна Наумовна, – и добавила:
– Знаешь, а в компании всё равно еда вкуснее.
Читайте, уважаемые друзья, и другие мои рассказы, не забывая подписываться, ставить лайки и оставлять свои комментарии: