Величайшее кино! Давно такого не видел: настоящего, человеческого, плотного. Смотреть неимоверно тяжело, быстро наступает ощущение визуально-смысловой сытости по самое не хочу. Не говоря уж о том, что вся трилогия, состоящая из шести частей, длится одиннадцать часов. Тем не менее, это нечто такое, ради чего стоит себя заставить.
Смотрел несколько недель, делая перерывы между частями, потому что посмотреть такое в один присест абсолютно нереально. Вообще страшно представить как люди это смотрели в кино... Это история гуманиста Кадзи, который заканчивает университет и затем работает специалистом по кадрам на японском предприятии. Его назначают на одну из шахт на территории оккупированной Манчжурии, для увеличения её эффективности для нужд военных. На шахте трудятся обычные работники, но для увеличения добычи туда присылают еще китайских военнопленных. Кадзи начинает выстраивать человеческие отношения с пленными, но происходит побег. В наказание японский полковник организует показательную казнь. Кадзи выступает против. В наказание Кадзи получает повестку и призывается в армию. Мы попадаем в учебку, где снова рассматриваем человеческие отношения. После Кадзи посылают на фронт где мы видим очередную итерацию людей. Происходит столкновение с советской армией. Отряд Кадзи оказывается разбит. Малочисленная группа выживших во главе с Кадзи бродит по территории Китая, скрываясь от своих или чужих, под страхом расстрела. Пока не встречает отряд советских солдат, которым сдается в плен. Кадзи попадает на каторгу, где мы видим еще одну разновидность отношений. Но тут Кадзи встречает советского солдата, своё собственное отражение из второй части фильма. Герой вспоминает о жене, совершает побег и направляется домой. В конце концов герой умирает где-то посреди заснеженной степи...
Если ещё короче - это одиннадцатичасовое схождение в человеческий ад. Ты думаешь, что хуже уже быть не может, но режиссер отрицает твои сомнения своим талантом. Кино о людях потерянных и заблудившихся, забывших кто они такие и зачем существуют. Человек оскотинившийся не считает другого человека не то что бы тоже человеком - вообще живым существом. Всё начинается с общества страха, где никто не хочет нести ответственность и брать на себя смелость совершать поступки. Потом отношения показывают через взаимодействия военных с пленными, где китайцы для японцев средство производства или просто мусор. Но и дальше, в учебке, царит дедовщина умывающаяся в насилии до полной потери человеческого достоинства, уже между самими японцами, сослуживцами, братьями по оружию. На фронте и во время отступления это перекладывание ответственности со старших чинов на младших. И даже в плену среди пленных, своих же, переживших все эти ужасы, находится тот, кто становится на службу тюремщиков, чтобы мучить и убивать своих братьев. Пределов этому не существует.
Фильм снят по книге Дзюмпея Гомикавы (которую я бы попробовал найти и прочесть). И писатель и режиссер были на войне и были в плену, поэтому многое в этих произведениях пережито на самом деле и автобиографично. Несмотря на весь талант графического языка Кобаяси мне иногда было интересно глубже и дословнее понять мысли главного героя-автора, чего кино нам дать не может, к сожалению.
Из пережитого визуального опыта мне больше всего понравились несколько моментов фильма. Первый, когда на шахту прибывает эшелон военнопленных - состав товарных вагонов в пустой степи. Работники начинают открывать вагоны, а оттуда как мешки выпадают люди, которые, такое чувство, были набиты туда плотно до отказа. Потом пленные видят телегу с водой и бегут за ней по степи, а работники шахты пытаются остановить полуживых китайцев. Несколько крупных кадров изможденных лиц с синяками под глазами и походкой полумёртвых каторжан. Эти кадры очень странным образом мне напомнили совсем другое кино. Я более чем уверен, что спустя всего семь лет после выхода этой картины, Джордж Ромеро впечатлялся ею при создании своей "Ночи живых мертвецов". Глаз как-то на автомате сопоставил идентичность этих кадров и идей. Также мне теперь понятно, что Харуки Мураками в своих "Хрониках заводной птицы" сцены Халхин-Гола писал по этому фильму. И подача его тоже ясна, потому что в фильме говорится о наказании якобы "невиновного человека". Но Мураками видимо не нашел мысль автора о том, что казнят его не просто так, и вина его в том что он, будучи "хорошим добрым гуманистом", либо ничего не делал, либо делал недостаточно для того, чтобы ситуацию изменить. И будучи на войне, так или иначе, вынужден был убивать людей, врагов, своих, виновных и невинных. Невероятные кадры во время "скитаний" огрызков квантунской армии, когда степные пейзажи нам показывают строго по диагонали под оглушительное музыкальное сопровождение. Это как раз середина фильма, по которой ясна мысль, что дальше лучше не будет и движемся мы прямиком в глубины ада...
Я скажу сразу и честно - зрелище это невыносимое и практически невозможное. Но это то, что действительно является шедевром кино. Не терминахтер, которого посмотрел и забыл через пять минут. А что-то такое, после чего невозможно есть, спать, думать, смотреть другие фильмы. Это, как и шедевры других искусств, просто не оставляет тебя никогда после того как ты принял это. После увиденного ты уже никогда не станешь прежним. Поэтому строго рекомендую к просмотру.
Отдельно и подчеркнуто: я очень впечатлён игрой Тацуя Накадай (Кадзи). Потому что ранее я видел его в совершенно ином амплуа, где он также неповторим и искромётен, в фильме Акиры Куросавы "Телохранитель". Рекомендуем в качестве гарнира к основному блюду.
Другие фильмы Масаки Кобаяси: