— Алиса, у нас форс-мажор. Я только что узнал: директор хочет меня срочно отправить в Южный филиал. Кажется, опять какая-то неразбериха с документами. Билеты уже заказали, улетаю через пару часов, — Борис звонил из машины и говорил торопливо, будто боялся, что не успеет произнести всего, что нужно.
— Снова? Ты же только на прошлой неделе оттуда вернулся, — Алиса прикусила губу, стараясь держать голос спокойным. — Как долго тебя не будет?
— Трудно сказать. Сказали, дня три-четыре, не меньше. Потом, возможно, придётся задержаться. Ладно, прости, время поджимает. Я позвоню, когда долечу.
Он положил трубку, даже не пожелав ей спокойной ночи. Алиса отошла от окна, где виднелся огонёк уличного фонаря, и села на диван. Она вдруг почувствовала, как внутри всё сводит от обиды. Ей так хотелось поделиться сегодняшней новостью, к которой она шла несколько лет. Но нет, муж улетает. Как всегда, неожиданно, не успевая даже на ужин. А ведь она мечтала сварить его любимый суп, рассказать обо всём за столом, обнять и сказать: «Мы скоро станем родителями».
Алиса взглянула на экран телефона. Пару часов назад гинеколог подтвердила: «Вы беременны, поздравляю, всё выглядит неплохо, но нужно беречься и приходить на осмотры регулярно». Женщина, порадовавшись, вышла из клиники с крыльями за спиной. Она так долго пыталась забеременеть. Последние два года их с Борисом исследования, анализы и процедуры не приносили результата. Казалось, судьба упрямо не подпускает её к материнству. Но вдруг счастье пришло само собой.
«Я-то хотела сделать ему сюрприз…» — вздохнула Алиса, беря в руки приглушённо мигающий телефон. На фотографиях – снимки из клиники, крохотная точка на ультразвуке, которую врач назвала «началом новой жизни». Оставалось только придумать, как сообщить эту радостную новость. Но теперь придётся ждать. Нельзя же шокировать его напоследок в аэропорту, когда он на нервах.
Она выключила свет и легла в постель, обняв подушку. Когда-то Борис укладывался рядом, смотрел кино, щекотал ей бока. Последние месяцы он стал каким-то отстранённым. Алиса успокаивала себя: «Наверное, работа давит». Но тревога незаметно поселилась в её сердце.
Утром Алиса проснулась рано. Сварила себе овсянку, полистала список анализов, которые ей предстоит сделать в ближайшие недели. Параллельно она переставляла вещи в шкафчике на кухне, пытаясь навести порядок. В руках у неё вдруг оказалась старая папка, которую обычно Борис использовал для служебных бумаг. «Может, отложить в сторону? А вдруг нужна ему…» — подумала она. Но что-то остановило её. Из-под картонной обложки торчал край неизвестного контракта. Алиса осторожно вытащила несколько листов. Её сердце громко стукнуло.
Это был договор о предоставлении услуг суррогатной матери, датированный почти полугодичной давностью. Срок действия ещё не истёк, а под подписью заказчика стояло имя и фамилия Бориса. Алиса, не веря своим глазам, перечитывала строчки: «…обязуется оказать услуги по вынашиванию…», «…заказчик оплачивает проживание и все медицинские расходы…». Стояла внушительная сумма. Всё казалось каким-то чужим кошмаром.
— Господи, неужели это… — Алиса машинально обхватила рукав халата, чувствуя, как холодок бежит по спине. — Почему? Зачем? Мы же вместе шли к цели, разве нет?
Она села на табурет, глядя на бумагу. Может, Борис просто интересовался вопросом? Может, это черновик или консультировался для знакомых? Но на контракте была его подпись. Там фигурировал пункт о предварительном внесении средств. Неужели он считал, что она никогда не сможет забеременеть сама?
Алиса сунула бумаги обратно в папку, аккуратно закрыла её и поставила на прежнее место в шкаф. «Нужно всё выяснить. Пока не буду звонить ему — какой смысл, он всё равно в самолёте или уже на объекте», — подумала она. Но внутри всё сжималось: муж пошёл на такой шаг за её спиной. Где логика? Почему не сказал? Почему не обсудил?
Весь день Алиса ходила по квартире в тревожном оцепенении. Вспоминала, как за неделю до этого Борис снова говорил: «Ты слишком зацикливаешься, отпусти ситуацию». А сам он, выходит, уже устроил какой-то тайный план. «Может, у него действительно есть суррогатная мама, которая скоро родит? Или он только собирался?» — мысли путались, хотелось плакать. Но теперь она сама беременна, вот и парадокс: муж явно не рассчитывал на её успешные попытки, а судьба распорядилась иначе.
К вечеру Алиса набралась решимости позвонить ему. Телефон оказался вне зоны. Она отправила короткое сообщение: «Как долетел? Позвони, когда будет возможность». Ответ не пришёл. В следующие двое суток Борис звонил пару раз, чтобы сказать «Всё нормально, занят, перезвоню». Рассказывал, что там проблемы с финансами, компаньонами, толком ничего про личную жизнь не спрашивал.
На третий вечер он, наконец, появился на связи. Алиса приготовила вопросы, но услышала в трубке усталый голос:
— Привет. Прости, что пропал. Тут ужасный завал. Документы, совещания… Я вообще из офиса не выходил.
— Я понимаю. Скажи, а ты когда вернёшься? Мне нужно поговорить о важном.
— Тут ещё дня на два затянется. А что случилось?
Алиса хотела начать хотя бы намёк, но вдруг передумала. Как объяснить всю сложность ситуации по телефону? Она выдавила:
— Ничего особо срочного, я просто… Да ладно, расскажу, когда приедешь.
Борис пробурчал «Хорошо» и поспешно закончил разговор. Алиса положила трубку и тихо прошептала: «Неужели тебе настолько всё равно?» Возможно, он и не догадывается, что она наткнулась на тот контракт. Или уже знает, но не хочет об этом говорить.
Наутро Алиса записалась к врачу, чтобы ещё раз уточнить все детали своей беременности. Доктор, пожилой терапевт, осмотрев её, сказал обнадёживающе: «Всё идёт без явных проблем, следите за питанием, поменьше стрессов». Слово «стресс» вызвало у неё горькую усмешку.
Когда она вышла из поликлиники, вдруг зазвонил телефон. Номер был неизвестный.
— Алло, здравствуйте, это Алиса? — раздался женский голос.
— Да, а кто спрашивает?
— Меня зовут Марина. Мне срочно нужно поговорить с Борисом Владимировичем. Я не могу до него дозвониться уже неделю. Вы ведь его жена, так?
Алиса остановилась, стараясь удержать равнодушный тон:
— Да, я жена Бориса. А вы с какой целью звоните?
— У нас контракт, — быстро сказала Марина, — мы должны решать вопросы по… в общем, по предстоящим обследованиям. Я жду оплату, но он не отвечает. Может, вы поможете передать, что я не могу больше откладывать?
— Извините, я не совсем понимаю… — Алиса на миг прикусила язык. — Контракт?
— Да, тот самый. Он обещал, что оплатит все анализы. Мне нужно лететь на очередное УЗИ. Я же… ну, я вынашиваю ребенка для вас, понимаете?
Алиса чуть не выронила телефон.
— Для нас?
— Ну да. Он говорил, что у жены проблемы со здоровьем, и вы вместе согласны. Разве нет? — Марина звучала растерянно.
— Э-э… да, — выдавила Алиса. — Простите, я… не знала, что есть точная договорённость.
Повисла пауза. Марина, видимо, уловила неладное.
— О чём вы, простите, не знали? Он ведь говорил, что жена в курсе. Может, он вам не объяснял детали? Так я потом могу вам всё отправить. Но мне нужно, чтобы он вышел на связь. Врач у меня через два дня, а денег нет.
Алиса услышала собственное тяжёлое дыхание. Картинка прояснялась пугающими деталями: муж считал, что супруга никогда не забеременеет, решил тайком подписать договор, и вот девушка, Марина, уже ходит беременная (вероятно, на третьем месяце или чуть больше). Поэтому Борис так часто «в командировках».
— Хорошо, я передам ему, — еле прошептала Алиса и завершила звонок.
Она стояла у выхода из поликлиники, ощущая головокружение и тошноту. «Я сама беременна, а мой муж уже нанял суррогатную мать, которая точно носит его ребёнка?» Это был шок, череда противоречивых мыслей: «Может, моё чудо опоздало? Или всё-таки именно я опоздала, а этот ребёнок у Марины — теперь “наследник” Бориса?» Алиса могла только догадываться, что он планировал сказать ей, если бы суррогатное материнство завершилось успехом.
Слезы потекли сами собой. Но вдруг она вспомнила слова врача: «Поменьше нервов». Нужно держаться ради малыша. Алиса пошла пешком домой, пытаясь придумать, что сказать Борису, как поступить. По сути, у неё две беременности сразу: одна внутри неё, другая — у наёмной девушки, оплачиваемой её же мужем.
Вечером Алиса позвонила Борису десяток раз, но он не брал трубку. Написала смс: «Нужно срочно поговорить, я знаю всё, свяжись немедленно!» Ответ пришёл лишь поздно ночью: «Я завтра днём буду в городе, вернусь, обсудим».
На следующий день она просидела в комнате, глядя в окно и считая часы. В обед Борис явился: вяло кивнул, бросил чемодан в прихожей.
— Ты почему вне зоны доступа был? — прямо спросила Алиса, скрестив руки на груди.
— Да неполадки со связью, извини, — он явно нервничал, но старался держать вид, будто всё в порядке. — Устал.
— Борис, мне звонила твоя Марина, — тихо произнесла Алиса.
Он вздрогнул.
— Какая Марина?
— Суррогатная мать. Сказала, что ты обещал ей оплатить обследования. Ей срочно нужны деньги, а ты пропал. И я нашла у нас дома контракт. Ты собирался мне вообще об этом сказать?
Борис, опустив плечи, сел на диван:
— Алис, послушай… Я хотел всё уладить, чтобы не травмировать тебя. Ты ведь нервничала из-за проблем с зачатием. Я решил, что это выход. Но я не был уверен, сработает ли. Это всё было… на всякий случай. Я не думал, что она уже беременна. Срок там маленький, я даже не подтверждал. Я…
Он сжал виски рукой, запинаясь.
— На всякий случай? — Алиса вскинула брови. — То есть за моей спиной ты завёл ещё одну беременность, чтобы не мучиться в ожидании со мной?
— Пойми, я люблю тебя, просто я потерял надежду. Специалисты говорили, что у нас небольшие шансы. А мне хотелось стать отцом. Тебе самой тоже. Я решил не говорить, чтобы не ранить. Думал, вдруг ничего не получится, тогда зачем тревожить…
— И когда собирался рассказать? Когда та женщина родит? — Алиса чувствовала комок в горле. — Или планировал, что я буду воспитывать чужой живот, думая, что это наше общее?
— Я… — Борис осёкся. — Я думал, мы что-нибудь придумаем. Прости, хотел как лучше. Я даже не знал, что она уже на таком этапе. У нас всё происходило через адвоката, я переводил аванс. Видимо, она всё оформила. Но это не значит, что я больше не хочу, чтобы ты родила!
— Хочешь послушать новость? — горько усмехнулась Алиса. — Я беременна. Собственными силами, без всяких посредниц. У меня срок небольшой, но врачи говорят, что всё будет хорошо. Представляешь, я радовалась, хотела обнять тебя и сказать: «У нас будет ребёнок!» А теперь у нас, по сути, двое. Или как?
Борис побледнел:
— Ты… серьёзно?
— Да. Но, похоже, это уже не имеет значения. Разве тебе нужен этот ребёнок от меня, если ты сам выбрал другой путь?
Повисла тяжёлая тишина. Борис встал, подошёл к окну:
— Пойми, всё пошло не так. Я действительно не верил, что у нас получится. Но если ты теперь беременна… Ладно, успокоимся. Нужно закрыть вопрос с Мариной, возможно, расторгнуть контракт, если это не поздно?
— Она уже беременна твоим ребёнком, скорее всего, — процедила Алиса. — Или ты не задумывался, как суррогатное материнство происходит? Там же эмбрион. Полагаю, это твои биоматериалы?
— Да, но я не знаю, на каком этапе. Может, она ещё не прошла подсадку, а просто требовала дополнительные расходы. Я не вникал в детали.
Алиса посмотрела на него в полном потрясении: муж не вникал в детали того, что происходит с другим ребёнком. Какая безответственность. «Что он скажет моей беременности?» — промелькнуло у неё в голове. Её захлестнула волна гнева:
— Знаешь что, Борис, ты разберись со своими “другими” планами, а меня в это не впутывай. Я не хочу никого заставлять. Хочешь расторгать — делай, хочешь продолжать — твоё право. Но имей в виду: я не намерена сидеть тут и ждать, пока ты решишь, какой ребёнок тебе нужнее.
Он тяжело вздохнул:
— Прости, я накосячил. Давай, ну… дай мне несколько дней, чтобы поговорить с адвокатом, с этой Мариной, всё уладить. Потом мы всё обсудим нормально.
— Ладно, у тебя ровно несколько дней. Но предупреждаю: если это всё реальная беременность, не смей бросать ту женщину с ребёнком без алиментов и средств. И вообще не смей её обманывать.
— Хорошо, — еле слышно сказал Борис.
В следующие сутки Алиса старалась не смотреть на мужа. Он с раннего утра куда-то уехал, говорил, что встретится с адвокатом. Вернулся поздно, мало что пояснил. На следующий день пытался объясниться:
— Я узнал, что она сделала процедуру, сроки там маленькие, но, кажется, уже подтверждается беременность. Я говорил с ней, предложил компенсацию, чтоб она прервала всё это. Но Марина заявила, что не хочет ничего прерывать: либо платим дальше, либо она будет рожать и разбираться уже в судебном порядке. Что я теперь могу?
— Это твой вопрос, Борис. Я не участвую, — сухо ответила Алиса. — Себя я и так под угрозу поставила, нервничаю. Мне нельзя.
— Твоя беременность важнее, — прошептал он и коснулся её плеча. — Ты же понимаешь, я не планировал двух детей. Я хотел одного. А получилось… Прости, родная. Я всё исправлю.
Но Алиса не нашла сил простить. Чувствовала, как внутри растёт пропасть. Муж продолжал ездить, с кем-то встречаться. Иногда возвращался озлобленным, говорил, что та «Марина» шантажирует. Алиса слушала, кивая, но чувствовала равнодушие: «Зачем мне всё это?»
Через неделю она, собравшись с духом, пошла на контрольное УЗИ. Срок маленький, но сердцебиение малыша уже прослушивалось. Алиса плакала от счастья. «Ради тебя я буду сильной», — думала она, положив руку на живот. Вечером дома застала Бориса в мрачном настроении.
— Слушай, нам надо разобраться, что делать. Если Марина не согласна прерывать, я, пожалуй, найму юриста и постараюсь, чтобы после родов ребёнка отдали под моё полное обеспечение. Мы же планировали воспитывать. Или тебе всё равно?
Алиса вдруг осознала, что Борис говорит о «том» ребёнке, ни слова не сказал о её беременности.
— Мне не всё равно, — произнесла она. — Но, кажется, ты совсем забыл о том, что я тоже ношу твоего ребёнка.
— Конечно, не забыл! — воскликнул он. — Я рад, правда! Просто я в тупике. Два ребёнка — это… слишком. Деньги, ответственность. Как это будет выглядеть?
— Понимаю, тебе удобно сваливать всё на «тупик». Но я не могу вычеркивать себя ради другого. Выходит, если та девушка родит первой, то наш малыш становится “вторым” насчёт наследства? Или как ты собираешься всё рассчитать?
— Подожди, о каком наследстве речь? — взволнованно спросил Борис.
— Ты же хотел ребёнка, в том числе ради продолжения рода, фамилии. Значит, если Марина вынашивает твоего малыша, он будет твоим первенцем, формально старшим. А я — что, запасной вариант?
Борису стало не по себе:
— Нет, не говори так. Послушай, мы можем… не знаю, договориться, чтобы тот ребёнок остался у неё. Выкупить право. Вообще, бред. Я не хотел двойного. Ладно, дай мне ещё время, я поговорю…
Алиса осознала, что любые слова превращаются в холодные расчёты. Борис подчас жалелся: «Я не знал, что у тебя получится, я устал ждать», но не признавал вины, не просил всерьёз прощения. А самое главное — в его рассуждениях она не видела любви. Он смотрел на детей как на опции: одну надо «отменить» или «забрать», другую — «оставить».
Через несколько дней она собрала чемодан. Когда Борис вечером вошёл домой, увидел её в коридоре.
— Ты куда? — устало спросил он.
— Мне надо уехать. Я поживу у своей подруги. Мне нужно разобраться в себе, а тебе — в твоей ситуации. Я не хочу больше дышать этими скандалами, когда ты несёшься от адвоката к суррогатной маме, а меня обделяешь вниманием.
— Но, Алис… — воскликнул он. — Как же твоя беременность?
— Я справлюсь. Спасибо, что переживаешь. Но я не вижу смысла терпеть всё это. Мне нужен муж, который радуется ребёнку от меня, а не “решает”, что теперь ему с этим делать.
Он попытался остановить её, взять за руку, но она решительно вышла. Так Алиса переехала в маленькую съёмную квартиру, которую помогла найти подруга. Героиня не собиралась разводиться сразу, но понимала: жить с Борисом под одной крышей больше не может.
Ей было страшно. Она плакала ночами, обнимая живот, шёпотом просила прощения у малыша за то, что не смогла создать ему гармоничную семью. Утешало то, что беременность шла без осложнений. Врачи советовали гулять и думать о хорошем. Подруга Юля помогала с покупками, развлекала её. В какой-то момент Алиса поняла: «Я по-настоящему спокойна только вдали от мужа».
Борис иногда звонил, расспрашивал о здоровье, жаловался, что Марина требует очередных выплат. Однажды признался: «Я пытался всё отменить, но похоже, это противозаконно. Она настроена доносить ребёнка. Что мне делать?» Алиса не знала, как ответить. «Разбирайся», — коротко сказала она. Он вздыхал: «Но ты ведь моя жена, давай вместе». Она не могла простить его тайный план. О какой «вместе» речи, если он поступал за её спиной?
Через месяц свёкор позвал Алису на разговор, пытаясь уладить конфликт. Говорил: «Борис запутался, но он любит тебя. Тебе бы простить, постарайтесь вместе воспитать ребёнка — или даже двух, раз уж так вышло». Но Алиса слушала его слова как далекий гул. Никакие доводы не меняли того, что муж предал её доверие.
Её живот рос, и вместе с тем вырастала уверенность, что она сможет воспитывать малыша одна. Вдруг позвонила Марина. Голос звучал устало:
— Я хотела извиниться. Я не знала, что ты не в курсе. Я-то думала, вы согласны на это вдвоём. Ну а сейчас это всё катится неизвестно куда. Борис то платит, то нет. Говорит, что жена ушла. Я не хочу скандалов, но что мне делать, если ребёнок уже растёт?
Алиса тихо ответила:
— Я не могу помочь тебе, кроме как пожелать здоровья. Это твой контракт с Борисом. Я не распоряжаюсь его деньгами. Если он не платит, подавай в суд. Я к этому не имею отношения. И… прости, что тоже тебя втянула, хоть и невольно.
— Понимаю, — вздохнула девушка. — Мне жаль, что так случилось.
Алиса положила трубку с ощущением странной горечи и облегчения. Суррогатная мама тоже оказалась заложницей планов Бориса. «Страшно, сколько боли может принести один обман», — подумала Алиса, погладив живот. «Но зато я живу с собственным малышом, которого буду любить всем сердцем, и никакие контракты мне не нужны».
Однажды вечером Борис всё же явился на съёмную квартиру, позвонив в дверь. Он принёс букет, стоял с виноватым видом:
— Алис, открой, я хочу сказать что-то важное. Я всё решил.
Она открыла, не пуская его дальше коридора.
— Говори.
— Я полностью расторгаю контракт с Мариной. То есть буду выплачивать ей компенсацию, но ребёнка не буду забирать. Пусть воспитывает, если хочет. Я не смогу тянуть двоих. Мне нужен только наш. Я понял, что действительно хочу быть с тобой. Прости меня. Вернись, пожалуйста, я всё осознал.
Алиса смотрела на цветы и чувствовала, как внутри всё сжимается. Значит, он решил «отказаться» от того другого малыша, чтобы сохранить её? Разве это честно по отношению к невиновному ребёнку? Она тихо спросила:
— То есть ты оплатишь ей всё, но фактически бросишь своего… возможно, твоего ребёнка? Тебя не волнует, как он будет жить?
Он нахмурился:
— А что я могу? Я не планировал его. Пусть Марина сама решает. Или найдёт приёмную семью. Не могу же я заниматься двумя семьями. Да, это жестоко, но по-другому никак.
— Понимаю. И ты думаешь, я вернусь к тебе после того, как ты доказал, что способен так легко отвернуться от ребёнка, которого сам же и заказал? — Алиса покачала головой. — Нет, прости, Борис. Я не хочу быть с человеком, который и моего малыша однажды может предать, если вдруг что-то пойдёт не по плану.
Он попытался схватить её за руку:
— Не говори так. Мы ведь столько лет вместе. Я люблю тебя, я запутался. У нас будет общий ребёнок, всё начнём заново.
— Поздно. Твоё решение показывает, как ты относишься к детям. Прошу, больше не приходи, — ответила Алиса, аккуратно закрывая дверь. Он ещё стоял за порогом, сжимая букет, пытался что-то возразить, но она не открыла.
Уже на последних месяцах беременности Алиса почувствовала себя спокойнее, чем за все последние годы. Она ходила на курсы для будущих мам, покупала маленькие вещи. Подруга помогала ей, а ещё коллеги с работы собирали деньги на подарок. Начальник пообещал, что Алиса сможет работать дистанционно после родов.
Иногда свекровь и свёкор звонили, уговаривали её вернуться. Но она твердила: «Я приняла решение». Борис то умолял, то угрожал, что подаст на развод с разделом имущества. Алиса лишь молча соглашалась: «Подавай». Ей было безразлично, какой он выберет путь.
На девятом месяце она узнала, что Марина действительно родила ребёнка, мальчика. Борис упорно не пожелал его признавать официально. Та грозилась судом. Алиса уже не хотела разбираться. Главное, её собственный малыш вот-вот появится на свет. И она примет его с любовью, даже если придётся быть матерью-одиночкой.
В ночь перед родами она сидела в палате, глядя в окно. Было тревожно и радостно. Врачи говорили: «Ребёнок уже крупный, всё должно пройти хорошо». Алиса думала: «И пусть жизнь сложилась так, я чувствую, что скоро обрету настоящее счастье».
Рано утром её увезли в родильный зал. К обеду на руках у неё лежала крошечная девочка — её собственная доченька, долгожданная, настоящая. Алиса плакала и смеялась одновременно. Врач, улыбаясь, сказал: «Молодая мамочка, вы большая умница, всё хорошо, поздравляем».
Спустя пару дней Алиса вернулась в свою маленькую квартиру, над которой упрямо светило солнце. Подруга купила цветы и шарики, коллеги прислали тёплые сообщения. Не было рядом только Бориса. И Алиса вдруг поняла, что она больше не ждёт его. У неё есть дочь, ради которой она готова на всё. А отец, который не сумел решить, нужен ему ребёнок или нет, пусть живёт со своими последствиями. Он сделал выбор, когда начал тайком искать суррогатную маму, а потом, бросив ту женщину с младенцем, пытался вернуть алиби в семье.
Как-то вечером Алиса улыбнулась малышке, качая её на руках. Девочка захлопала маленькими ручками, смотря огромными глазами. «Ничего, родная, мы справимся, — тихо сказала она. — У нас всё будет хорошо. Мы никому не позволим украсть наше счастье. Даже если у тебя в этом мире есть какой-то “незваный” сводный брат, мы пойдём своей дорогой. И будем жить честно и искренне».
Алиса повернула голову к окну, за которым виднелся мягкий свет фонаря. Когда-то она стояла возле такого же и ждала мужа. Сейчас она знала, что больше не стоит тратить жизнь на человека, чей обман глубоко ранил. Ведь теперь у неё есть самое главное — любовь к дочери, настоящая, неподдельная, без условий и «контрактов». И это чувство, несомненно, гораздо сильнее любых тревог и предательств.
