Частенько музыкантам приходиться потратить немало сил на то, чтобы правильно посмотреть на свою музыку через призму продюсирования и получить окончательную версию, звучащую именно так, как они бы хотели, и при этом коммерчески оправданную
Многие из них реально вязли в процессе, пытаясь понять, чего именно не хватает их песням, а многократное прослушивание одного и того же может свести с ума любого, кто не знает, что нужно слушать и что менять. Но у Джимми Пейджа в эпоху LED ZEPPELIN уже было развито музыкальное шестое чувство, он точно знал, какую именно приправу добавить к каждой песне, когда подправлял что-то в студии.
По-видимому, любой музыкант, который участвовал в стольких сессиях, как Пейдж, уже имел неплохое представление о том, какое именно окончательное звучание он хотел бы получить от исходных мелодий. Он ставил перед собой задачу найти тот самый правильный звук, который помог бы продвинуть вперед всю группу, и его подход состоял в том, чтобы не испортив все в миксе, добиться максимальной громкости и эффектности от отдельных инструментов или отдельных частей композиции, после чего он тщательно анализировал, как это повлияло на общее звучание.
Авантюрно? Да, возможно. Такой подход был неслыханным во времена THE BEATLES, но Пейдж сделал его неотъемлемой частью ZEPPELIN.
Так Whole Lotta Love сработала столь хорошо во многом благодаря неотразимому балансу средней части песни,
а No Quarter воспринимается столь потрясающе за счет того, что он замедлил её при сведении, заставив звучать намного тяжелее, чем она была в исходной версии.
Однако гитарист Джимми Пейдж всегда знал, что хороший микс начинается с барабанов. Они не достигли бы своего великолепия без Джона Бонэма за барабанной установкой, и хотя он выкладывался на полную каждый раз, когда играл, некоторыми из лучших моментов в его карьере стали те случаи, когда Пейдж не выдвигал барабаны на передний план, как в Kashmir
или в A Fool in The Rain.
И конечно же, When the Levee Breaks, которую по праву считают одной из лучших композиций всех времен по звучанию барабанов. Бонэм дает фору любому другому барабанщику своего времени, предлагая фантастическую по исполнению и подаче игру, а естественное эхо, использованное при записи барабанов, задает треку настроение ещё до того, как вступают губная гармошка и остальные инструменты.
Многие продюсеры отдали бы всё за то, чтобы могли сказать, что хотя бы три секунды этой песни являются их работой, и Пейдж по-прежнему считает песню одной из лучших работ с LED ZEPPELIN, объясняя: «Такие вещи, как панорамирование и экстремальное позиционирование, могут создавать очень захватывающие впечатления при прослушивании. Один из моих любимых миксов - финальная часть When The Levee Breaks, когда все, кроме голоса, начинает двигаться в объеме, а голос в центре остается неподвижным».
Даже если бы Пейдж не оперировал техническими терминами, понятно, что в концовке When The Levee Breaks выбран отличный способ для создания кульминации вплоть до того мгновения, когда гитара сыграет заключительную короткую фразу. Весь трек вращается вокруг надвигающегося потопа, о котором поется в песне, сметающем все на своем пути, Плант кричит, что тонет, остальная группа кружится вокруг него, создавая ощущение полного хаоса, поток захлестывает слушателей, и голос Роберта - единственное, что удерживает их от того, чтобы волна унесла их в неизвестном направлении.
Вероятно, ZEPPELIN всё же не получили должного признания в период своего расцвета, но When the Levee Breaks и сейчас остается одним из лучших образцов хард-рока, и несмотря на то, что одним из основоположников хэви-метал не очень нравится этот термин (как, впрочем, и остальным представителям «не святой троицы», DEEP PURPLE и BLACK SABBATH), приличная часть материала жанра также выросла на грядке, засеянной этой мелодией.