Полицейская служба возникла одновременно с появлением первых уголовных законов и первых их нарушителей. В России до начала XIX века полицейские и военные функции попеременно выполняли одни и те же вооруженные люди и целые подразделения, пока в ходе административной реформы 1802 года органы внутренних дел не были выделены в отдельную государственную структуру.
От Петра I до Николая II
Собственно, реформировать российскую службу розыска и задержания преступников начал еще Петр I, который в 1718 году издал указ об учреждении в Санкт-Петербурге должности генерал-полицмейстера. Правда, в российских губерниях и губернских городах эта должность появилась только в 1733 году. Но главные задачи регулярной полиции были определены еще при жизни Петра Алексеевича. В 1721 году в Регламенте главному министру он писал: «Полиция есть душа гражданства и всех добрых порядков и фундаментальный подпор человеческой безопасности и удобности».
Преобразования в полицейской службе продолжила Екатерина II, по указу которой в 1775 году в стране была проведена губернская реформа. После этого в помощь губернским полицмейстерам во всех уездных городах вместо воевод появились городничие, а полицейские функции в уездах стали исполнять уголовные приставы с подчиненными им небольшими гарнизонными командами.
Лишь через три десятка лет император Александр I своим указом от 8 сентября 1802 года вместо коллегий, существовавших еще с петровских времен, создал в России четырнадцать основополагающих министерств, без большинства из которых ныне не обходится ни одно государство.
В их числе впервые в российской истории появилось и Министерство внутренних дел, на которое царь возложил задачу выявления и задержания на территории империи государственных и уголовных преступников, а также проведения первичного дознания по совершенным ими преступлениям.
Тем не менее на протяжении последующих сорока лет единой полицейской службы в российской провинции по-прежнему не существовало. Полицейские функции в уездных центрах, как и раньше, исполняли городничие, а в сельской местности розыск и поимку преступников вели местные исправники.
Единые подразделения в большинстве провинциальных городов были созданы только при Николае I в 1840—1842 годах. Во главе городской полиции стоял полицмейстер, которому подчинялись два-три унтер-офицера, несколько полицейских служителей и будочников (позже их назвали городовыми). Полицмейстер, согласно царскому указу, распоряжался также и городской пожарной командой.
Очередная реформа российских органов внутренних дел началась в 1880 году, когда в МВД были образованы Департамент полиции, ведавший общеуголовными преступлениями, и Отдельный корпус жандармов, который с того момента стал органом дознания по всем политическим преступлениям в Российской империи.
Тогда же для получения сведений об инакомыслящих и государственных преступниках жандармы в законодательном порядке стали применять два основных метода: агентурную работу и наружное наблюдение (в просторечии — слежку). Серьезное внимание стало уделяться подготовке филеров (специалистов по наружному наблюдению)и тайных жандармских агентов, задачей которых было внедрение в различные подпольные и антигосударственные организации.
Прозорливые советские милиционеры
Собственно, секретные методы для розыска и изобличения преступников правоохранительные органы использовали и после Октябрьского переворота. Однако в советские годы даже сам факт наличия у милиции тайных агентов и осведомителей был государственной тайной. Поэтому неискушенная советская публика, читая детектив или глядя на экран телевизора, поражалась тому, насколько осведомлен о деятельности преступного мира оказывался майор Пронин, или инспектор уголовного розыска Лосев, или начальник отдела госбезопасности Иванов.
Это и неудивительно, ведь в благопристойные советские времена в нашей печати принципиально не могло появиться ни статьи, ни коротенькой заметки, где даже косвенно говорилось бы о методах работы нашей родной милиции. За этим строго следили органы охраны государственных тайн в печати.
В те времена наши граждане искренне верили, что доблестные сыщики раскрывают преступления исключительно за счет собственной наблюдательности, логического склада ума и добровольных признаний самых закоренелых преступников.
И лишь во времена гласности и перестройки наши «органы» вынуждены были стыдливо признать: да, десятки лет на милицию и госбезопасность работала целая армия рядовых и не очень рядовых советских граждан, регулярно направлявших «куда следует» самого разного рода информацию, интересующую власти.
На милицейском языке такие люди именуются секретными агентами, а в просторечии их во все времена называли доносчиками и стукачами.
Конечно же, они существуют по сей день, однако в наше время данный факт секретным не является, а агентурная работа в соответствии с Законом РФ «Об оперативно-разыскной деятельности» стала официально разрешенной для целого ряда правоохранительных ведомств.
При этом государственной тайной объявлены лишь подлинные фамилии осведомителей, содержание добытой ими информации, а также фамилии и должности сотрудников, работающих в секретных подразделениях этих структур.
Больше никаких принципиальных изменений в методах работы всех спецслужб мира за последние сто с лишним лет не произошло.
Конечно же, сейчас соответствующими органами для сбора информации о том или ином человеке широко используются технические средства (прослушивание телефонных и радиопереговоров, установка подслушивающих устройств в помещениях, скрытые телекамеры слежения и так далее).
Однако нужно учесть, что в начале ХХ века в распоряжении жандармов не было современной разведтехники, специально сконструированной для сбора информации, но сведения о деятельности большевиков, эсеров и представителей прочих нелегальных партий, которыми тогда располагали начальники жандармских подразделений, отличались завидной полнотой и точностью.
Именно поэтому для исследователей ныне так интересны архивные документы о подразделениях Отдельного корпуса жандармов, многие из которых были извлечены из спецхранов совсем недавно. Так, лишь в последние годы историки получили доступ к основной массе ранее закрытых материалов, касающихся работы Самарского губернского жандармского управления (СГЖУ).
Кто писал историю РСДРП (б)?
Уже рассекречены документы о деятельности жандармской агентуры в среде нелегальных организаций дореволюционного периода, а также данные наружного наблюдения жандармских филеров за ведущими самарскими большевиками, меньшевиками, эсерами, максималистами, бундовцами, анархистами и представителями всех других общественно-политических течений.
В свое время кто-то из специалистов сказал: если бы не то пристальное внимание, которое уделяли российские жандармские службы нелегальным партиям и движениям, в том числе и РСДРП (б), то нынешние исследователи попросту не смогли бы написать историю этих организаций.
Сказанное полностью относится и к самарскому большевистскому подполью. Ведь без документов СГЖУ мы вряд ли смогли бы узнать правду о жизни и деятельности в этом волжском городе таких известных всей России личностей, как Куйбышев, Шверник, Бубнов, Арманд, Красин, Рыков, Панов и многих других. Благодаря агентуре, внедренной в местную организацию РСДРП (б), начальники СГЖУ всегда располагали информацией о деятельности большевиков, причем эта информация отличалась завидной полнотой и точностью. То же самое можно сказать и о других политических партиях — эсеров, кадетов, максималистов, бундовцев.
Впрочем, сам факт наличия жандармской агентуры в среде подпольщиков не помешал эсеру-террористу, столяру Григорию Фролову с помощью бомбы убить 21 июля 1906 года самарского губернатора Блока. Контуженный взрывом боевик тут же был задержан обывателями, и впоследствии Самарский окружной суд приговорил его за это преступление к 20 годам каторжных работ.
Несмотря на последующие аресты большинства членов нелегальных группировок, через некоторое время та же участь постигла и начальника Самарского губернского жандармского управления Боброва, которого 19 декабря 1907 года эсер Романов застрелил из револьвера прямо на улице...
Понятно, что все последующие начальники СГЖУ в первую очередь увеличивали свою агентурную сеть внутри подпольных кружков. Только в 1916 году в самарской большевистской организации на жандармов работали агенты «Родионов» (рабочий трубочного завода Рябов), «Григорьев» (типографский рабочий Чигарев), «Блондин» (рабочий трубочного завода Бокеев), «Кудрявый» (рабочий трубочного завода Башкин), «Румянцев» (частный поверенный Титов) и некоторые другие.
Доносчики долго не живут
Вот несколько выдержек из личного дела жандармского агента Башкина:
«Состоит сотрудником Самарского охранного отделения с мая 1915 года.
Работает под кличкой «Кудрявый» по партии РСДРП (б) под руководством полковника Познанского.
Получал вознаграждение: 25 рублей в месяц — до декабря 1915 года. 30 рублей в месяц — с декабря 1915 по май 1916 года. До сентября 1916 года — 50 рублей в месяц. В сентябре 1916 года — 60 рублей в месяц. С октября 1916 по февраль 1917 года — 75 рублей в месяц».
Следует подчеркнуть, что по тем временам это были очень большие деньги. Фунт черного хлеба стоил 3 копейки, фунт белого хлеба — 5 копеек, фунт мяса — от 10 до 40 копеек. Бутылку обычной водки можно было купить по цене от 20 до 50 копеек, бутылку водки «Смирновская» — по цене от 1 до 1,5 рубля. Цена на мужской костюм-двойку колебалась от 10 до 25 рублей. Книги стоили от 50 копеек до 3 рублей. А визит в публичный дом обходился в сумму от 30 копеек до 3 рублей — в зависимости от категории заведения.
В то же время квалифицированный рабочий на Самарском трубочном заводе в 1916 году в среднем получал 40—50 рублей в месяц. При этом штрафы за опоздание на работу колебались от 20 до 50 копеек.
А вот начальник охранного отделения при СГЖУ Якушин (то есть начальник всех самарских филеров) в декабре 1916 года получил жалованье в размере 120 рублей, начальник СГЖУ Познанский — 150 рублей (сумасшедшие по тем временам деньги). Зарплата же рядовых сотрудников охранки (в просторечии — филеров) в месяц не превышала 50 рублей...
После Февральской революции картотека СГЖУ попала в руки представителей новой власти. Вскоре в газетах были напечатаны полные списки тайной жандармской агентуры. Уже на другой день после публикации упоминавшегося выше Башкина обнаружили около его подъезда с проломленным черепом. Конечно же, убийцу агента «Кудрявого» новые власти так и не нашли...
Лакмусовая бумажка для большевиков
О том, как в Самарском губернском жандармском управлении происходила вербовка агентов, можно проследить по материалам рассекреченного личного дела одного из активных самарских большевиков — Зеленского.
Информацию о Зеленском передал в СГЖУ уже упоминавшийся агент «Кудрявый». В своем очередном донесении на имя полковника Познанского он сообщил следующее: «На собрании 5 июня 1916 года было решено завязать необходимые связи с поволжскими городами, поручив исполнение последнего мещанину Исаю Абрамову Зеленскому...»
Между прочим, на том собрании Зеленский был избран в состав оргкомитета по созыву Поволжской большевистской конференции, впоследствии разгромленной жандармами. А после донесения агента «Кудрявого» за активистом немедленно стали ходить филеры, которые быстро выявили все его связи.
Материалы слежки за Зеленским — прекрасная иллюстрация к тому, насколько профессионально и четко работала жандармская служба наружного наблюдения.
В Самаре в 1916 году было всего десять филеров, но никому из подпольщиков не удавалось надолго укрываться от их всевидящего ока. Поэтому достаточно было несколько дней, от силы — недель подержать человека в сети наружного наблюдения, чтобы выявить все его связи и знакомства.
Не стал исключением и Зеленский. Уже к вечеру филеры Курынцев и Винокуров сообщили начальству следующее:
«Наблюдение за домом № 100 по Самарской улице.
В 1 час 30 минут пополудни Зеленский пришел домой.
Пробыл там 30 минут.
Вышел и пошел на работу в дом № 58 по Панской улице (ныне улица Ленинградская. — В. Е.), где есть магазин готового платья Гудкова.
В 7 часов 40 минут вышел с работы и пошел домой, больше не видели.
Описание: лет 34—36. Среднего роста, темно-русый, лицо худощавое, нос тонкий, прямой, имеет кругом рыжеватую бородку, средние усы, носит светлые очки.
Одет: коричневая пушкинская шляпа, темно-серый пиджак, черные брюки навыпуск.
Кличка ему будет «Гудковский».
Под этой кличкой Зеленский проходил через все документы Самарского губернского жандармского управления. Вплоть до сентября 1916 года за ним ежедневно следили филеры. Они установили все связи этого 36-летнего активиста РСДРП (б), в том числе вычислили его любовницу — 20-летнюю белошвейку Анастасию Андреевну Голомоносову.
А 5 сентября 1916 года, уже после того как были произведены массовые аресты всех причастных к созыву Поволжской большевистской конференции, Зеленского тоже доставили в жандармское управление, крепко припугнули в тюремной камере, и он тут же подписал документы о своем согласии работать на СГЖУ в качестве «стукача».
Так у полковника Познанского появился новый агент по кличке «Слепой».
Чем занимался товарищ Киров до 1917 года?
Вот в такой ситуации, когда все без исключения самарские большевики плотно сидели под жандармским колпаком, в марте 1916 года в этот волжский город приехал практически никому не известный большевик Куйбышев, сбежавший из сибирской ссылки. И если бы Валериан Владимирович сразу же после своего прибытия включился в активную работу по пропаганде идей социал-демократии в Самаре, ему ни за что не удалось бы укрыться от внимания агентов «Кудрявого», «Блондина», «Родионова». Однако из архивных материалов выясняется удивительный факт: оказывается, вплоть до сентября 1916 года, то есть до своего случайного ареста на квартире своей сожительницы Стяжкиной, Куйбышев ни разу и не попадал в сферу внимания СГЖУ.
Из этого следует вполне логичный вывод: каким бы гениальным конспиратором ни был Куйбышев, агентура все равно получила бы информацию, хотя бы косвенную, о пребывании в Самаре такого знаменитого большевика. Но в архивах нет даже намека на интерес жандармского управления к Валериану Владимировичу. Это означает, что до сентября 1916 года Куйбышев, которого в советское время считали одним из руководителей самарской большевистской организации, в своей партийной ячейке ничем выдающимся себя не проявил.
Вообще же жандармские картотеки сейчас можно рассматривать как своеобразную лакмусовую бумагу, по которой можно легко проследить, насколько активно человек работал в то время в подпольной организации. Так, по сей день среди материалов СГЖУ хранятся сведения обо всех более-менее известных самарских большевиках. В их числе — Панов (кличка жандармской проследки — «Монастырский»), Венцек («Бородач»), Галактионов («Скакун»), Бубнов («Городской»), Цепелевич («Проворный»), Стяжкина («Проводница», она же — гражданская жена Куйбышева), Шверник («Верблюнский»).
В результате столь плотной разработки только на протяжении 1916 года жандармы по крайней мере трижды практически под корень ликвидировали самарскую организацию РСДРП (б). Первый раз это произошло в марте-апреле, когда были арестованы большевики Панов, Дерябина, Теплов, Кузьмин и Лебедев, а Венцек и Курулов перешли на нелегальное положение. Второй раз массовые аресты произошли в сентябре-октябре. Тогда в заключении оказались аж три десятка активистов РСДРП (б).
Третий раз аресты начались перед самым новым, 1917 годом и продолжались весь январь.
Дальнейшей разработке материалов по большевистской организации помешала Февральская революция...
Сразу же после февральских событий 1917 года в Петрограде тогдашний начальник Самарского губернского жандармского управления Познанский вместе с губернатором и полицмейстером по решению комитета народной власти были заключены в местную тюрьму. Впрочем, через четыре дня тот же комитет отпустил бывших руководителей на свободу — в обмен на их обещание не воевать против новой российской власти...
Валерий ЕРОФЕЕВ
