— Вера же не радиоактивная, Ольга Анатольевна, чихнула пару раз, температура небольшая, но ведь это ребёнок! Она же ваша внучка, — голос Жанны звенел, где-то между сарказмом и сдержанной обидой.
— Ах, милая, ты даже не представляешь! У меня завтра с администрацией собрание, и нужно срочно подготовить интерьер для выставки. Прости, ничего не могу поделать, — голос свекрови, как всегда, был вежливо-равнодушным.
Жанна отпустила телефонную трубку и, закрыв глаза, несколько секунд просто сидела за кухонным столом. Из-за двери детской слышался сиплый кашель Веры. Три года всего, она ещё не умеет объяснять, что ей плохо. Она просто болеет — и всё этим сказано, больше в её мире ничего не существует. Так же, как сейчас ничего другого не существует в жизни Жанны, кроме квартального отчёта, двухдневного недосыпа и теперь вот этой ситуации.
За окном зябкий февральский ветер обвивал тёмные кроны деревьев во дворе. Капли дождя лениво ползли по стеклу, как будто никто и не торопился двигаться в этом холодном мире. Квартира тоже походила сегодня на такое же запустение: детские игрушки бессмысленно разбросаны по ковру, на подоконнике уныло сложены книжки со сказками. Жанна подумала, что эта обстановка сейчас слишком хорошо отражает её душевное состояние.
— Глеб, — быстро набрала она номер мужа, поймав себя на том, что весь диалог с матерью Глеба мысленно прокручивала в голове словами “Сейчас он точно поймёт”. — У меня проблема. Вера болеет. Ты можешь взять отгул и посидеть с ней?
Голос на том конце был слегка встревожен, но больше от того, что его прервали на работе:
— У меня поставщик, ты представляешь, что будет, если я сорву встречу? Жанна, у тебя работа в офисе, это же можно отложить. А я уже срывал дедлайны.
— Задержать?! У меня квартальный отчёт! Мне его нужно сдать сегодня! Если я его не сдам, знаешь, что я получу вместо премии? Только твои красноречивые пояснения о сгоревших сделках!
Глеб ненадолго замолчал. Это был его привычный маркер раздражения. Но он вскоре добавил почти извиняющимся тоном:
— Прости, правда, не могу. Может, позвонишь своей матери?
От восхищения этим гениальным предложением Жанна едва не присвистнула вслух. Конечно. Почему бы тёще не вмешаться? Она ведь машина по решению кризисов. Впрочем, мысль позвонить к её матери Юлии Григорьевне и так уже крутилась где-то в подсознании. Но на душе сразу стало тяжело. Мать уже на пенсию не сильно торопилась, всё так же проводила целые дни в школе, где учила младших классников любить математику.
Она набрала номер, скрестила пальцы, будто собиралась бросить кости после долгой полосы неудач.
— Мам, привет. Не отвлеку?
Голос Юлии Григорьевны, как всегда, звучал энергично. После всей этой пустоты в разговорах с мужем и свекровью, в нём было что-то такое, будто она звала на помощь по справедливости.
— Чем порадуешь? Проблема?
— Проблема. Вера заболела, а мне отчёт сдавать. Можешь прийти посидеть с ней?
На том конце линии недолгое молчание, что-то вроде шуршания бумаги, небольшой звук вдоха. А потом:
— Урок последний пропущу. С Олесей договорюсь. Через час буду.
Когда мать положила трубку, Жанна сжимая в ладонях телефон прижала его ко лбу. Там, где люди отмахивались, отговаривались “делами”, и только делали вид, что беспокоятся, всегда находилась она. Никакой показной доброты или фальшивого героизма. Только короткое “Через час буду”.
Юлия Григорьевна появилась, как и обещала, точно в срок, пахнущая увесистым запахом серого дождя. Скромное пальто, строгий взгляд за очками, но при этом в лице чувствовалась спокойная уверенность человека, который не страдает от необходимости помочь. Она не пыталась поучать, не спрашивала, почему другие отказались. Просто сняла шарф, осмотрела внучку и сообщила:
— Всё в порядке. Иди работай.
Жанна стояла у двери на выходе и поняла, что сказать толком нечего, кроме самого простого:
— Спасибо, мама...
📖 Также читайте: — Почему моя жена должна продать свою квартиру и деньги отдать тебе, — свекровь ничего не получила от невестки
А вечером, Жанна стояла у плиты, мешая суп, в который машинально добавила немного соли. В голове звучало эхо вечернего разговора с Глебом. Или, скорее, не разговора, а монолога — его монолога. "Если ты не научишься поддерживать порядок, я уйду." Эти слова пробили её как удар в солнечное сплетение. Не то чтобы она не слышала их прежде, но сегодня они прозвучали особенно угрожающе. Настолько угрожающе, что ей захотелось притвориться послушной и сдержанной, чтобы только не услышать их снова.
Но с каждой минутой, пока она резала овощи или укладывала игрушки на свои места до его прихода за стол, эта покорность начала медленно заменяться горечью и обидой. Да, она испугалась. И да, она подчинилась на этот раз. Но почему? Почему она должна заполнять пустоту его участия бесконечным трудом и терпением? Почему она, такая же человек, такой же уставший после рабочего дня, ходит на цыпочках вокруг мужа, который явно перестал воспринимать её как равного партнёра?
Жанна с коряво улыбающимися губами выдавила в себе улыбку, когда через десять минут Глеб появился на кухне, проверяя, есть ли ужин. Он выглядел удовлетворённым, словно его ультиматум сработал и навёл "порядок". На тарелках появилась еда, старший сын Степан выскочил из забытого угла, а Вера, ещё немного вяленькая после температуры, сидела за столом, не задавая лишних вопросов, но всё время привлекая внимание матери своим уставшим взглядом.
Но Жанна молчала. Она не стала замечать язвительных слов Глеба о том, как “всё-таки жена должна показывать пример” или что её мать “всё время вкладывала в детей всё, а не жаловалась”. Она просто кивала, стараясь завершить ужин быстрее и дожить до момента, когда дети заснут.
Когда Вера, укутавшись в плед, сладко засопела в своей кроватке, а Степан наконец-то выключил планшет под её просьбу, Жанна взяла чашку чая и присела у окна. Снаружи уже темнело, и февральский ветер продолжал обвевать голые деревья. Наваждение этого дня будто застило ей глаза — она до сих пор слышала пренебрежительный тон Глеба, его довольное лицо, когда она отступила и начала вести себя тихо.
Но что будет дальше? Вечер за вечером она будет слышать его обвинения? День за днём жить в страхе, что он действительно сдержит своё слово и уйдёт? Одна ли она виновата в этой усталости и хаосе, который вдруг стал проблемой исключительно её?
Мысленно она вернулась к словам своей матери, сказанным много лет назад: "Ты не обязана мириться с чужой несправедливостью. Даже если это несправедливость от того, кого ты любишь." Тогда, давно, в их детской конфронтации, эти слова казались Жанне пустым морализаторством. А теперь они звучали как откровение.
***
Жанна отвела своих детей, Степана и Веру, к своей матери Юлии Григорьевне, чтобы те провели там время и немного отдохнули. Дочка только что поправилась после болезни, и Жанна решила, что смена обстановки пойдёт Вере на пользу. Всё было вполне спокойно до обеда субботы, когда Глеб ответил на телефонный звонок своей матери, Оксаны Анатольевны.
– Жанна, – начал Глеб, заходя в комнату с телефоном, – мама говорит, что сегодня собирается прийти повидаться с детьми. Скоро будет.
Жанна посмотрела на мужа с лёгким удивлением, но быстро объяснила:
– Глеб, дети уже у моей мамы. Я отвела их туда на выходные, чтобы и они сменили обстановку, и я могла немного поработать дома.
– Что значит – у твоей мамы? Ты же знала, что твоя свекровь может прийти, – Глеб начинал повышать голос. – Возвращай их немедленно. Мать не может приехать и увидеть пустой дом вместо внуков. Это неуважительно!
Жанна подняла брови и сдержанно ответила:
– Во-первых, меня никто не предупреждал, что Оксана Анатольевна собирается прийти. Во-вторых, я планировала забрать детей завтра к обеду, как договаривалась с мамой. Почему я должна менять планы из-за того, что меня поставили перед фактом?
Глеб раздражённо вздохнул и стукнул рукой по спинке стула:
– Да почему ты никогда не можешь учитывать, что у меня тоже есть родители?! Жанна, сходи к своей матери, забери детей и верни их домой. Это твоя обязанность как матери и жены – организовать всё! Ты просто должна это сделать!
– Моя обязанность? – Жанна резко обернулась к мужу и посмотрела на него с возмущением. – Ты серьёзно считаешь, что это только моя работа – улаживать всё? Ты сам мог бы забрать детей, если для тебя это так важно! Почему я должна бросаться выполнять чьи-то внезапные просьбы?
Глеб вскинул руки, словно не веря своим ушам.
– Потому что ты – мать этих детей! – выкрикнул он, повышая голос. – И моя мать имеет право их увидеть, когда захочет. Ты вообще представляешь, как это выглядит? Она придёт, а их нет! Что я ей скажу?
– Скажи то, что случилось на самом деле, – спокойно, но твёрдо произнесла Жанна. – Что я не знала о её намерении прийти, что дети сейчас отдыхают у моей мамы. Это честно и справедливо. Я не собираюсь мчаться за детьми только потому, что тебя это напрягает. В конце концов, это не моя вина.
Глеб нахмурился, его лицо покраснело от злости.
– Да как ты так можешь разговаривать? Ты просто не уважаешь мою маму! Из-за тебя она даже видеться с детьми нормально не может! Верни детей домой!
– Глеб, – голос Жанны звучал ровно, но в нём чувствовалась усталость. – Дети – не вещь, которую можно переносить туда-сюда по первому требованию. И мне не нравится, что ты орёшь на меня в этом тоне.
Глеб, задыхаясь от возмущения, развернулся на месте и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
***
В воскресенье утром Жанна, несмотря на недовольство ситуацией, всё-таки решила уступить и пошла к своей матери, чтобы забрать детей — Стёпу и Веру — домой. Она понимала, как важно для свекрови Оксаны Анатольевны увидеть внуков, и не хотела обострять отношения в семье. Вернувшись домой с детьми, Жанна сказала мужу Глебу, что его мать может прийти в любое время. Однако вместо свекрови неожиданно на пороге появилась золовка Вероника с сыном Игорем.
– Привет, Жанна, – сказала Вероника, заглянув в прихожую. – Ты дома? Слушай, мне срочно надо сбегать в парикмахерскую. Посиди, пожалуйста, с Игорем, а? Я быстро, час-два максимум.
Жанна, хотя была удивлена, не стала спорить. Мысленно вздохнув, она согласилась.
– Хорошо, только постарайся вернуться побыстрее, – попросила она.
Но Вероника не вернулась через два часа. Она появилась у двери только после шести вечера, когда Жанна, измученная и уставшая, уже несколько раз проверила телефон, думая, не случилось ли чего. Весь этот день вместо запланированных дел и отдыха Жанна занималась сразу тремя детьми: играла, рисовала, гуляла, укладывала их спать и старалась удерживать их в спокойном состоянии. Ситуация явно вышла из-под контроля, и силы на исходе.
Когда Вероника наконец вернулась, Жанна не удержалась:
– Вероника, как так можно? Ты сказала, что уйдёшь на пару часов, а тебя не было целый день! Я тут с тремя детьми на ногах из-за тебя, у меня даже не было времени на свои дела.
– Это ведь твоя работа — с детьми сидеть, – с явным безразличием ответила Вероника, забирая Игоря за руку. – Ничего страшного. У тебя же всё под контролем было.
Её спокойствие вывело Жанну из себя. Но Вероника не собиралась долго стоять и слушать недовольства невестки. Она лишь пожала плечами и быстро ушла, оставив Жанну во власти злости и усталости.
Когда вечером вернулся Глеб, он был заметно недоволен. Окинув взглядом квартиру, где всё ещё оставался лёгкий беспорядок после детских игр, он сразу начал высказывать претензии жене.
– Жанна, сколько ещё можно? Почему в доме такой бардак? Ты вообще чем весь день занимаешься?
Жанна подняла голову и попыталась спокойно объяснить:
– Глеб, весь день я нянчилась с детьми. Сначала со Стёпой и Верой, а потом ещё и с Игорем. Твоя сестра Вероника оставила его здесь буквально на весь день, сказав, что уйдёт ненадолго.
Но вместо понимания Глеб лишь отмахнулся.
– Оставила – ну и что? Где два ребёнка, там и три. Разницы никакой. Ты же всё равно дома сидишь, почему нельзя было всё убрать и приготовить?
Жанна почувствовала, как её возмущение растёт.
– Глеб, я играла с ними, гуляла, укладывала спать, стирала одежду. У меня просто не было физически времени заняться чем-то ещё! Ты мог бы хоть немного помочь, посидеть со Стёпой и Верой, пока я убираюсь и готовлю ужин.
Но Глеб не собирался уступать.
– Сидеть с детьми – это твоя работа, Жанна, – резко заявил он. – А моя работа – зарабатывать. Не путай наши обязанности.
– Глеб, это несправедливо, – отвечала Жанна, но с каждым его словом её голос терял уверенность. – Я просто прошу тебя помочь. Ну хоть иногда...
Глеб повысил голос, перебивая:
– Я тебе помогать не буду, ясно? Ещё раз заикнёшься о моей помощи – я уйду. Поняла?
Жанне стало холодно от этих слов. Она застыла, не зная, что сказать. Внутри всё сжалось от страха. Что она будет делать, если он действительно уйдёт? Как справляться одной с двумя детьми? Глеб прекрасно знал, какое воздействие его слова оказывают на жену. Видя её подавленное состояние, он удовлетворённо развернулся и ушёл в другую комнату.
Жанна стояла на месте, прижимая к груди часть сложенного детского белья. Она чувствовала себя опустошённой и растерянной, но понимала, что пока не в силах что-то изменить. Материнская ответственность и её страх остаться одной удерживали её в этом круге.
***
Через несколько дней Жанна пригласила свою подругу Раису на чашку чая. Они сидели на кухне, и Жанна, едва успев предложить угощение, не выдержала и начала делиться своими переживаниями.
— Раиса, я больше не могу это терпеть! Глеб всё чаще угрожает мне тем, что уйдёт. Каждую ссору он заканчивает этими словами, будто это единственный его козырь... А я ведь и так выкладываюсь на полную, — Жанна опустила взгляд в чашку, обиженно водя ложечкой по краю.
Раиса, сдержанно улыбаясь, наклонилась ближе к подруге.
— Да брось ты, Жанна. Ты разве не понимаешь? Он наглеет, потому что чувствует твою слабость. Уверен, что ты никуда не денешься и будешь всё тянуть одна, чего бы ему это ни стоило.
Жанна с тревогой покачала головой.
— Но что я могу сделать? Если он действительно уйдёт... Раиса, у меня не такой большой оклад. А дети — это такие расходы. Старший скоро в школу пойдёт, Вера растёт... Да я просто боюсь даже представить, как одной всё тянуть. А Глеб... он будет ли помогать?
Раиса вздохнула, подперев голову рукой.
— Жанна, ты знаешь, как мы с Олегом живём? Всё по-честному. Мы распределяем обязанности. Сегодня он занимается с ребёнком, завтра — я. Если я устала или заболела — Олег берёт всё на себя без лишних разговоров. Да даже готовку мы делим, кому удобнее. Мы семья, понимаешь? Мы поддерживаем друг друга. Я не помню, когда в последний раз чувствовала себя использованной или загнанной.
Жанна смотрела на подругу с таким удивлением, будто она только что услышала что-то невозможное.
— Мне порой кажется, что я вечно одна на этой войне. А так, как у вас... Раиса, я ведь именно этого хочу. Я не прошу чего-то необычного, просто немного помощи, поддержки… Чтоб быть вместе.
Раиса усмехнулась и подняла взгляд на подругу.
— Вот именно. А теперь ответь мне, почему ты так боишься, что он уйдёт? Ты ведь ничего не теряешь. Лучше быть одной, чем терпеть такое отношение, помни это. Да, будет непросто, но зато ты сама хозяйка своей жизни. Ты устала? Отдохнёшь, без лишних претензий на твой счёт. Надоест — прогуляешься с детьми. Не захочешь — не станешь кого-то умолять. Ты всё сможешь. А Глеб... Ну... если он действительно бросит вас, это его проблема, а не твоя.
Жанна нахмурилась, всё ещё не уверенная в правоте подруги.
— Я не знаю, Раиса... А вдруг он изменится? Может, я просто что-то делаю не так? Может, мне нужно как-то иначе с ним разговаривать?
Раиса рассмеялась и встала, чтобы заварить ещё чая.
— Жанна, перестань сама себя корить. Проблема не в тебе, а в том, что он привык, что ты тянешь всё на себе. Одного разговора тут не хватит. Иногда нужно показать, что ты тоже чего-то стоишь. И поверь, есть способ. — Она обернулась через плечо и многозначительно взглянула на подругу.
Жанна оживилась, её глаза загорелись интересом.
— Способ? Что ты имеешь в виду?
Раиса улыбнулась, наливая кипяток в кружки, и лукаво подмигнула:
— Давай я тебе кое-что расскажу. Ты больше не станешь ни сомневаться, ни переживать. Это маленький трюк… и он может всё изменить. Хочешь попробовать?
Смятение и любопытство смешались в душе Жанны. Она наклонилась поближе, вглядываясь в лицо подруги, готовая услышать план.
***
В пятницу вечером Глеб, закрыв в прихожей телефон, сообщил:
— Жанна, в субботу мама придёт, хочет повидаться с детьми.
Жанна вытерла руки о кухонное полотенце и взглянула на мужа с неуверенной улыбкой.
— Но я как раз планировала отвезти детей к своей матери. Она давно просила…
Глеб нахмурился, перебивая её:
— Жанна, мама редко приходит сюда, а повидаться с внуками для неё важно. Пусть побудут дома. Ты ведь понимаешь.
Жанна сжала губы, но промолчала. Смущённо кивнув, она отвела взгляд в сторону окна.
На следующий день Жанна поднялась ни свет ни заря, с раннего утра приводя дом в порядок. Она нарезала закуски, приготовила пирог, чтобы достойно встретить свекровь, и с нетерпением начала ждать её визита. Всё это время дети шумели, не давали сосредоточиться, и Жанна, заглядывая на часы, всё больше нервничала. Проходил час за часом, но Оксана Анатольевна так и не приходила.
— Где же она? — громко вздохнула Жанна, рассеянно поправляя волосы. Дети, как и полагалось, вовсю шумели, а она сама уже представляла, как они могли бы провести время у бабушки Юлии Григорьевны. День приближался к вечеру, и все её планы рушились. Наконец, часы показали шесть, раздался звонок в дверь.
Оксана Анатольевна появилась на пороге, одетая с иголочки, с лёгким ароматом дорогих духов. Её лицо лучилось самодовольной улыбкой.
— Ну что, вот и я! — сообщила свекровь, заглянув в гостиную. — Где же мои любимые внучки?
Дети, услышав знакомый голос, кинулись к бабушке, а Жанна, стараясь сохранить приличное выражение лица, молча поставила чайник, хотя внутри чувствовала, как кипит обида.
Оксана Анатольевна провела с внуками около получаса. Они играли с пазлами, рассматривали раскраски, и Жанна вдруг решила рискнуть. Она осторожно обратилась к свекрови:
— Оксана Анатольевна, раз вы так соскучились по детям... Может быть, возьмёте их к себе на выходные? Они любят бывать у вас.
Глаза свекрови вдруг грубо прищурились, и живая минуту назад улыбка исчезла.
— Жанна, ты серьёзно? У меня свои дела, ты о чём вообще? Это твои дети, вот ты и занимайся ими, я своё отрастила. Не нужно пытаться скидывать их на меня.
Жанна почувствовала, как её сердце болезненно сжалось. Она так надеялась хоть немного разгрузить себя. Но, как обычно, вновь натолкнулась на жёсткий отказ.
— Ну, мне пора, — объявила Оксана Анатольевна, словно не заметив обиды на лице невестки. Она чмокнула детей в щёки и, даже не взглянув на Жанну, покинула квартиру.
Как только дверь за Оксаной Анатольевной захлопнулась, молчание в доме стало дышать напряжением. Жанна с тоской посмотрела на мужа, который как ни в чём не бывало продолжал листать ленту в телефоне. Наконец, обида вырвалась наружу.
— Глеб, это просто ни в какие рамки не годится! — выпалила она, обхватив себя руками. — Я целый день её ждала! Все планы сорвались из-за твоей матери. И ради чего? Чтобы она пришла на полчаса и ушла, будто от быта сквозняком пропахло! Мог бы хоть передо мной извиниться!
Глеб раздражённо мотнул головой, словно бы ужаленный.
— Жанна, это что за претензии такие? Твоя задача — быть дома и следить за детьми. И хватит уже этот день из трагедии превращать. Ты всё драматизируешь. Если так не устраивает, я уйду. Сами разберётесь.
На этот раз эти слова рикошетом ударили в Жаннину душу, но не болью, а усталостью. Она молчала, смотрела на мужа, но перед ней стоял уже не человек, которого она любила. Перед ней стоял мужчина, который годами сочился равнодушием, подменяя поддержку угрозами.
И вдруг мысль пронзила её сознание. А зачем он ей вообще? Усталость выдавила тяжёлый вдох, а за ним тихое, но резкое осознание. Может, не такие уж большие это и угрозы. И может, одной действительно легче, чем с таким неблагодарным мужем?
***
Жанна покормила детей, Степана и Веру, ужином. Они ели молча, лишь изредка переглядываясь. После ужина она позвала их в гостиную, где прочитала им любимую книжку. Дети слушали внимательно, а после, когда уже начало клонить в сон, Жанна уложила их в кровати.
— Мам, а ты завтра будешь нас будить? — спросила Вера, прижимая к себе плюшевого зайца.
— Пока за вами будет смотреть папа, — мягко ответила Жанна, стараясь, чтобы голос не выдавал её волнение.
— Ладно, — нехотя кивнул Степан, зевая.
Жанна включила ночник, добавила: «Спите спокойно», и вышла из детской, прикрыв за собой дверь.
В коридоре она задержалась лишь на мгновение. Её лица коснулся тяжёлый взгляд из зеркала, но она быстро отогнала мысль о колебаниях. В спальне она достала сумку и стала собирать свои вещи.
Едва прошло пять минут, в комнате появился Глеб.
— Что ты делаешь? — спросил он настороженно, на лбу проступили складки раздражения.
Жанна на секунду замерла, но, повернувшись к нему, ответила сдержанно:
— Ты столько раз грозился бросить меня. Знаешь что? Не утруждайся. Я ухожу сама.
Глеб онемел, а затем выдохнул с насмешкой:
— Это что за спектакль? Куда ты собралась? Вообще-то, у нас дети.
— У нас, — выделила слово Жанна, продолжая складывать вещи. — Так что прямо сейчас ты берёшь на себя свою долю ответственности. Они остаются с тобой.
— Да ты с ума сошла! Это ты мать! Кому они нужны?! — голос Глеба повышался.
— Ты такой же родитель, как и я. Теперь твоя очередь. — Она застегнула сумку и направилась к двери.
— Если ты её переступишь, я не пущу!
Жанна бросила на него последний взгляд.
— Хочешь продолжать угрожать? Удачи, — бросила она, открывая дверь.
Глеб попытался остановить её, но Жанна быстро вышла на площадку и, не оглядываясь, поспешила вниз по лестнице.
Глеб стоял в дверях, ожидая, что она вот-вот вернётся, что это всего лишь очередная вспышка. Час прошёл. Потом второй. Жанна так и не вернулась.
Сжав зубы, он схватил телефон и набрал её номер. Гудки звучали в трубке один за одним, но ответа не было. Возмущение кипело в Глебе, и он тут же набрал номер своей тёщи, Юлии Григорьевны.
— Где она? Где ваша дочь? У вас?
— Нет, Глеб, — ответила тёща устало. — Я у сестры, в другом городе. Вернусь не раньше, чем через месяц.
— Какого… — Глеб гневно выругался. — Заберите ваших внуков!
— Это твои дети, Глеб. Разбирайся сам, — сухо отозвалась Юлия Григорьевна и положила трубку.
В отчаянии и злобе Глеб набрал номер своей матери. Та подняла трубку сразу.
— Ты представляешь, моя жена бросила детей! — начал он, не сдерживая эмоций.
— Вот блудница! — вскипела мать. — Она ещё пожалеет! Надо сразу писать заявление в полицию и в органы опеки!
— Не спеши! — попытался возразить Глеб. — Это теперь всё на мне, дай хоть сообразить, как с этим быть!
Мать продолжала гневно обвинять Жанну, в то время как Глеб, уже не слушая её, сидел в опустевшей квартире, злой, растерянный и не знающий, что теперь делать.
***
На следующее утро к Глебу домой пришла его мать, Оксана Анатольевна. Она даже не успела переступить порог, как начала возмущаться:
— Вот дает твоя Жанна! Бросила детей, демон! И где она сейчас, мотается где-то? Что за женщина, просто позор!
Глеб, помрачнев, молчал. Он стоял в коридоре, слушая, как мать продолжает свою тираду, которую сегодня утром он уже слышал по телефону. Однако её голос перекрыл детский:
— Мамочка хорошая! — вдруг злобно выпалил Степан, стоявший сзади. Его пятилетние глаза блестели от злости. — Это ты плохая, глупая бабка!
В комнате воцарилась оглушительная тишина. Оксана Анатольевна замерла, будто её облили ледяной водой. Затем перевела взгляд на сына.
— Ты будешь как-то реагировать, Глеб?! — наконец-то возмутилась она.
— Степан! — вспылил отец. — Немедленно извинись перед бабушкой!
— Ничего не буду! — крикнул мальчик наперекор, выскочив из коридора и громко хлопнув дверью.
На этот звук в коридор прибежала четырёхлетняя Вера. Она ничего не понимала из взрослого разговора, но напряжённая атмосфера и крики напугали её. Она села на пол и заплакала.
— Ну вот, пожалуйста! — повысила голос Оксана Анатольевна, указывая на внучку. — Ты совсем не справляешься с детьми!
— Мама, ты сейчас не помогаешь, — раздражённо бросил Глеб.
— Ах, я не помогаю? Это твоя жена-тихоня, Жанночка, дом разорила и детей бросила, а ты ещё меня винить будешь?! — выкрикнула мать.
Глеб выругался себе под нос и пошёл успокаивать ревущую дочь, оставив мать ворчать наедине с собой.
День выдался крайне утомительным. Глеб бегал за детьми, пытался их развлечь, накормить, переубедить Степана, который дулся на него и бабушку, и успокаивал Веру, которая без конца о чём-то вспоминала и начинала лить слёзы. Оксана Анатольевна проводила большую часть дня на кухне, упрекая Глеба за каждую мелочь.
Когда наступил вечер, она направилась к выходу, собираясь возвращаться домой.
— И что мне теперь делать? — раздражённо и одновременно растерянно спросил Глеб, срываясь.
Его мать обернулась и лишь пожала плечами:
— Делать что? То же самое, что твоя Жанна делала: отвози их в садик, корми, укладывай спать.
— Угу, это легко сказать! — язвительно ответил Глеб. — Ты хоть понимаешь, что это ад? Тут постоянно то кто-то плачет, то орёт! Тебе бы помогать, а не умничать сидеть!
— Вот не надо! — начала тяжело и задумчиво мать, поднимая голос. — Это ты настругал детей, как ты выразился, сам и разбирайся!
— Ах ты какая… — Глеб сжал кулаки, почти закипая от злости.
— Опять виновата у тебя я? А не тот факт, что свою жену доводил до такого состояния? Смотри сначала на себя, сынок! — отрезала Оксана Анатольевна и, не став слушать его дальнейшие жалобы, быстро вышла за дверь.
Глеб остался в гнетущем молчании, слушая, как дети ссорились в соседней комнате. Ему казалось, что его жизнь превратилась в этот сплошной неразбериху и шум, из которого он не знал выхода.
***
Спустя неделю Жанна вернулась домой. Дети, Степан и Вера, были в это время в садике, поэтому обстановка в квартире была относительно тихой. Она переступила порог, и её тут же встретил Глеб, явно растерянный и напряжённый. Рядом с ним стояла Оксана Анатольевна, готовая к "боевым действиям".
— Явилась! — прошипела свекровь, даже не поприветствовав невестку. — И чего тебе здесь надо? Для тебя, значит, дом — проходной двор, а дети никому не нужны?
— Мама, хватит! — резко остановил мать Глеб, глядя на неё укоризненно.
Жанна спокойно, даже с тенью улыбки, сняла обувь и сказала:
— Я пришла забрать несколько своих вещей. Сейчас собираю документы на развод.
— На что?! — выкрикнула Оксана Анатольевна, не веря своим ушам. — Да ты в своём уме?! Ты не просто бросаешь детей, ты ещё и без их матери хочешь оставить нормальную семью!
— А я, знаете ли, не держусь, — Жанна спокойно повернулась к свекрови. — Славно, если вы подадите в опеку. Дети останутся с отцом, раз уж вы сами так хотите.
Такой ход событий неприятно удивил даже Глеба. Он нахмурился:
— Жанна, подожди… Мама! Хватит! — он громко повысил голос, прерывая готовую криком вспыхнуть свекровь.
Оксана Анатольевна раздражённо прикусила язык, но в этот раз промолчала.
Глеб, вздохнув, посмотрел на жену.
— Жанн, я прошу прощения, — наконец начал он, избегая её взгляда. — Я… я был неправ. Я не должен был предъявлять тебе претензии из-за беспорядка или того, что ужин не был вовремя.
Слова Глеба заставили Жанну внутренне улыбнуться. Её губы едва заметно дрогнули, а глаза будто потеплели. Всё это не было затеяно ради развода — она вовсе его не хотела. Ей нравился Глеб, но его поведение в последнее время и давление со стороны свекрови сделали их жизнь невыносимой. Однако эти запоздалые извинения обнадёживали.
— Ты хочешь, чтобы я осталась? — прямо спросила Жанна, глядя мужу в глаза.
Глеб замялся, но потом кивнул:
— Да, я хочу.
Жанна кивнула, её голос стал строже:
— Хорошо. Тогда слушай мои условия.
Глеб и Оксана Анатольевна настороженно перевели взгляд на неё.
— Во-первых, твоя мама должна регулярно помогать с детьми. Два раза в месяц выходные с внуками у неё дома.
— Как это? — возмутилась Оксана Анатольевна.
Глеб посмотрел на мать:
— Мам, соглашайся.
Оксана Анатольевна сжала губы, но недовольный взгляд сына заставил её уступить:
— Ладно, уж раз так надо…
— Во-вторых, — продолжила Жанна, — я готова вернуться домой, но с условием, что по вечерам ты занимаешься с детьми. Я беру на себя готовку и уборку, но ты не сидишь вечера на диване.
Глеб кивнул:
— Договорились.
— И последнее, — Жанна на этот раз взглянула на мужа жёстко. — Ты полностью оплачиваешь квартплату, а 50% своей зарплаты будешь отдавать мне наличными. Я не собираюсь больше выпрашивать у тебя деньги на детей.
Глеб нахмурился:
— Это уж слишком, Жанна.
Но в разговор вмешалась Оксана Анатольевна:
— Ты что, совсем, Глеб? Делай, как говорит жена. Супруга детей твоих растит, а ты всё жадничаешь!
Под пристальным взглядом матери и решительным выражением лица Жанны, Глеб махнул рукой:
— Хорошо.
Жанна облегчённо выдохнула, её лицо немного смягчилось.
— Спасибо, Глеб, — сказала она тёплым тоном. — А ещё спасибо за то, что на этой неделе ты сидел с детьми. Из тебя получится хороший отец.
Глеб смущённо потупился, не зная, что ответить. А Жанна добавила, взглянув на свекровь:
— А из твоей мамы — замечательная бабушка.
Ледяное выражение лица Оксаны Анатольевны тоже чуть смягчилось. Она коротко кивнула в ответ — похвала на неё подействовала.
Жанна тем временем направилась к двери.
— Ты куда? — обеспокоенно спросил Глеб.
Жанна обернулась и мягко улыбнулась:
— В садик за своими детьми.
Выйдя за дверь, она глубоко вдохнула. Наконец-то всё шло так, как она хотела. У неё было великолепное настроение, и она искренне верила, что теперь их семья сможет справиться.
Автор: Владимир Шорохов ©
Самые читаемые рассказы на ДЗЕН
📖 Паразиты
📖 — Я хочу к тебе обратно вернутся, Галка выгнала, начнём всё сначала! — умолял Борис бывшую жену