Огонь охватил большую часть избы и входную дверь, но и даже её перекошенную, Игнат выбил своей невероятной силушкой, потом схватил ведро у подбежавших спасателей, облил себя и вновь устремился в горящую кузницу. Языки пламени вспыхивали то там, то здесь, больше было тления. Много было дыма, он чадил и не давал дышать. Игнат бросился за своим помощником, который оставался внутри. Стоял мощный гул, и непонятно от чего больше, от пожара, ветра или от крика людей. Преодолев в себе первые минуты паники, Давыд и двое мужиков тоже облили себя водой и кинулись за Игнатом, в затягивающее жерло тёмно-серого, непроглядного дыма.
Вытащили они его быстро, но он практически не дышал. Был почти весь обожжён, так как лежал под упавшей на него балкой, возле печи, которая подливала огня в общую массу пожарища. Второго так и не смогли достать. Стояла вереница мужиков, баб, детей, которые подавали друг другу вёдра с водой, пытаясь не только потушить, но и не дать пожару охватить соседнюю гончарную мастерскую.
Димитра бежала из дома, спотыкаясь падала, вновь поднималась, и бежала еле -еле, так как ноги её не слушались.
Кузница догорела не скоро, огонь пропал, а дымилась и чадила она долго, после чего оставила только торчащие металлические огрызки, как будто вкрученные в чёрные обугленные остатки брёвен.
Ураган тут же стих, ливня так и не случилось.
Игнат лежал на широкой скамье, обмотанный тканью, частично пропитанной свиным салом, от ожогов. Каждую минуту Димитра смачивала тряпкой горящий лоб и губы Игната. Он лихорадил. Так она просидела подле него всю ночь и половину следующего дня. Она задремала на стуле, оперевшись на руку.
«Димитра!» — тихим, «подземным» голосом позвал её Игнат.
«Я здесь, Игнатушка!» — протирая красные глаза, отозвалась обеспокоенная Димитра.
«Я снова вижу тебя как в первый раз! Я был счастлив! А ты?» Потом он протяжно завыл от боли и впал опять в забытьё. На следующий день, не приходя в себя, Игнат умер.
Димитра долго, долго сидела и никак не могла поверить в произошедшее. Смотрела на него и всё думала, что сейчас встанет, поднимется, улыбнётся и споёт. Так она просидела в беспамятстве, часа три, её никто не трогал, все молчали, кто вздыхал, а кто тихонько плакал.
Потом Димитра очнулась и поняла, что сколько бы она не сидела никто уже не поднимет его, и чудо не свершится.
Улетел на небушко её красавец. Не было уже в глазах слёз, а на сердце лежала огромная и не переносимая печаль.
Вышла Димитра из избы опустошённая, вышла без мечты, без своего горизонта, без вечно удаляющейся, такой близкой цели к любви. Она была рядом живущая, но не до конца прочувствованная, недолюбленная, недопетая любовь. И осталось этой любви позвать её только в вечность.
Вечность! Она шла и видела эту вечность. Нас не будет, а всё это будет. Всё, что она сейчас видит. Эту траву, небо, землю, которую надо вспахивать, садить в неё семя, растить. Есть гончарная, чтобы делать новую, красивую посуду, и радовать ей народ. Что всё, что она делала, это кому-то нужно, а главное это нужно ей, самой Димитре, как никому другому.
Для чего? Для жизни, сама себе отвечала она, для движения, ради мечты, ради всей этой прекрасной вечности!
А там, на берегу реки, смотрели в уходящую дымку, наступающего заката, их дети, сын Димитры и дочь Игната. Им уже продолжать Узор Творения, им писать книгу судеб и касаться сердцами горизонтов вечности!
P.S Эту сказку или рассказ я увидела в полусне, в таком состоянии медитации, когда запоминается всё. Так они и предстали передо мной эти персонажи, с этими именами, и с этими событиями, которые я попыталась вам описать.
Спасибо дорогой читатель за ваше внимание!
(с) Мари Бояр
Йожик.рф – Первый Патриотический Художественно-Литературный Клуб