В древних недрах Великого Новгорода, где каждый пласт земли пропитан дыханием столетий, археологи продолжают находить удивительные свидетельства прошлого. Словно машина времени, эта земля возвращает нам голоса предков, запечатленные на хрупких берестяных свитках – уникальных посланиях, преодолевших барьер времени.
Как жили и о чём думали тогда люди?
В то время как официальная история складывалась из пергаментных летописей и царских указов, начертанных чернилами в тиши монастырских келий, берестяные грамоты открывают нам совсем иной мир – живой, настоящий, полный повседневных забот и радостей средневекового города. Это словно подслушанные разговоры через века, где простые новгородцы делятся своими тревогами, любовью, спорят о долгах и договариваются о встречах.
Хотя письмо на бересте не было изобретением славян — подобные практики существовали и у других народов — именно на Руси оно достигло своего пика развития, став своеобразным «средневековым мессенджером». Удивительно, но эта традиция, зародившаяся много веков назад, сохранялась в старообрядческих общинах почти до начала XX века, словно последний отголосок древней культуры.
Великий Новгород, благословенный особыми свойствами почвы, сохранившей берестяные послания, подарил нам настоящую сокровищницу древнерусской повседневности. Цифры поражают воображение: если в Москве найдено всего 4 грамоты, а в Старой Руссе 51, то новгородская земля явила миру 1122 берестяных послания – целую библиотеку средневековой жизни.
Но среди всех этих свидетельств прошлого особенно трогательны записи маленького новгородца Онфима.
Жил этот юноша в середине 13 века и славился тем, что очень любил рисовать. да ещё так подробно, что по его рисункам и надписям археологи сделали множество интересных открытий о быте на древней Руси.
Как дети иногда рисуют на старых документах их родителей, так и Онфим, видимо, брал старые использованные грамоты и рисовал на них свои «послания». На чем он только не рисовал: и на торговых накладных, на учетных листах и даже на любовных письмах. А всё началось в далёком 1951 году, когда был найден «первый документ».
Что нам дали эти грамоты?
Возможность услышать живой голос истории, не искаженный официальными хрониками и летописями. В этих простых посланиях – настоящая душа древнего Новгорода, города, где грамотность была не привилегией, а повседневной необходимостью, где даже дети учились писать, оставляя нам, далеким потомкам, свои незатейливые послания через века.
В пожелтевших свитках древней бересты оживает удивительная история маленького новгородца Онфима – первоклассника XII века, чьи каракули и рисунки перенесли нас через толщу времен в мир средневекового детства.
Представьте себе: солнечный день в древнем Новгороде, скрип грифеля по бересте, и маленький мальчик, высунув от усердия язык, выводит свое имя. Рядом, возможно, сидит его друг Данила – загадочный адресат писем юного писца. Их переписка, должно быть, была столь же важна для них, как для современных детей переписка в мессенджерах.
В каждом штрихе его рисунков – живое дыхание детства, неподвластное времени. Вот он изображает себя грозным зверем, и надпись «Я – зверь» выведена неровным, но уверенным почерком. В этих наивных картинках – всё те же детские мечты о подвигах и силе, что живут в сердцах мальчишек всех времен. Забавно наблюдать, как он, подобно современным детям, путается в изображении рук: то рисует все пять пальцев, то вдруг превращает их в причудливые трехпалые клешни.
Эти берестяные «тетрадки» рассказывают нам не только об уровне грамотности в древнем Новгороде, но и о вечной природе детства. Онфим, как и любой современный ребенок, мечтал о приключениях, рисовал фантастических существ, учился писать и, вероятно, временами скучал на уроках.
Удивительно, что спустя девять веков новгородцы так прониклись историей своего маленького предка, что решили увековечить его в бронзе. Памятник Онфиму — это не просто дань истории, это символ неразрывной связи поколений. Он напоминает нам о том, что дети во все времена остаются детьми — с их мечтами, фантазиями и неуклюжими, но искренними попытками выразить себя.
Интересно всё-таки пересекаются века. Вот у нас есть Онфим, что жил почти тысячу лет назад. Есть его послания через пелену времён. Сам он, конечно, не мог догадываться, что его будут читать через столько лет, но нас это заставляет задуматься о том, как в этом мире может быть всё взаимосвязано. А вывод как всегда один:
«Тогда тоже жили люди, которые верили, любили и радовались каждому дню».
Особенно в наше техногенное время об этом не стоит забывать.
В этих детских каракулях XII века – удивительное свидетельство того, что, несмотря на пропасть времени, детские души остаются неизменными. И, может быть, где-то в вечности маленький Онфим все еще рисует своих фантастических зверей, пишет письма другу Даниле и мечтает о подвигах, которые совершит, когда вырастет.
