Рядом с ним всегда блистали красивые женщины. Очень красивые женщины. Невероятно красивые женщины. Лартига называли «фотографом светлой стороны жизни» и светским шалопаем, ведь его жизнь была похожа на нескончаемый праздник: Канны сменяли Биарриц, Жуан-ле-Пен – Анси, Париж – Ниццу.
На кадрах старой плёнки развлекается и танцует Французская Ривьера, загорелые девушки жмурятся от яркого вездесущего солнца на пляжах курортного Антиба, дамы в роскошных мехах дефилируют по улицам, демонстрируя модные парижские туалеты, весёлые лыжники расчерчивают снег на просторах Шамони. Мелькают автомобильные гонки, летают теннисные мячи, аэропланы рисуют в небе затейливые иероглифы...
«У меня всегда были достаточно скромные потребности: быть свободным, жить за городом, поближе к морскому побережью, греться на солнце, любить, получать удовлетворение от жизни, быть счастливым, общаться с умными людьми, читать хорошие книги», – немного рисуясь, признавался Лартиг. Это было правдой только отчасти: наслаждаясь радостями бытия, он не расставался с фотоаппаратом, как никто умел остановить быстротечное время, поймав мгновенье в ловушку своего объектива, и скоро завоевал славу непревзойдённого мастера фотопортрета и вездесущего светского хроникёра.
Жак Анри Лартиг родился на исходе XIX века в городке Курбевуа близ Парижа. Фотографировать мальчик начал в шестилетнем возрасте, пользуясь фотоаппаратом своего отца – громоздким чудищем на деревянном треножнике – и сразу отнёсся к делу со всей серьёзностью, ведя фотодневник, в котором фиксировал первые достижения и первые промахи.
«Жаль, что я не могу сфотографировать запахи!» – сокрушается юное дарование, и по одной этой фразе можно ощутить степень его азартной увлечённости.
Всё начиналось со снимков семьи и друзей, ребяческих забав, запуска воздушных змеев и игр у бассейна – так сформировалась узнаваемая художественная манера Лартига с «домашним», почти интимным отношением к объекту или модели. По мере того, как он рос, расширялись и горизонты: юному фотографу становилось мало пространства своего двора и стен родного дома, его тянуло туда, в большой неизведанный мир.
А мир менялся на глазах. Появились первые паровые автомобили, братья Райт совершили настоящий прорыв, проведя испытания в аэродинамической трубе на 200 крыльях различных форм и профилей и запустив в небо первый непилотируемый воздушный змей, который совсем скоро, оснащённый двигателем, станет предтечей аэропланов.
Теперь Жак Анри – счастливый обладатель ручной фотокамеры, дающей возможность делать не постановочные, почти репортажные снимки, передающие скорость, динамику движения, настроение момента, накал эмоций.
Начиная с 1910 года и вплоть до 1940 он снимает пионеров авиации, автогонки, теннисные турниры, роскошные яхты, кокетливо вздёрнувшие свои белоснежные носы у причалов Лазурного Берега, песчаные пляжи Антиба, синие воды Средиземного моря и загорелые спины сибаритов всех мастей. Но самыми любимыми сюжетами, как признавался сам фотограф, были виды парижских бульваров с «хорошенькими женщинами, эксцентричными, элегантными, в экипажах, запряженных лошадьми, или в прекрасных сияющих автомобилях» и хроники развлечений изысканного общества, собирающегося на променад в Булонском лесу.
Так рождалась грандиозная панорама Belle Époque – Прекрасной эпохи.
В период 1908-1910 гг. Лартиг собрал целую коллекцию снимков различных типов самолётов, а с течением времени мог похвалиться серией фотопортретов знаменитых представителей богемы, деятелей искусства и киноиндустрии: Саша Гитри, Франсуа Трюффо, Федерико Феллини, Жана Кокто, Пабло Пикассо, Марлен Дитрих и Джоан Кроуфорд.
Мало кто знает, что Лартиг был не только фотографом, но и художником. В 1915 году он поступил в класс художника Жан-Поля Лорана, преподававшего в Академии Жюлиана – частной парижской академии искусств. Отдав предпочтение живописи, юноша не оставлял увлечения фотографией и стал довольно известен. Он много экспериментировал со стилем и манерой съёмки и, кроме чёрно-белых, делал первые цветные снимки, которые ныне признаны одними из лучших автохромных фотографий своего времени.
«Для меня жизнь и цвет неразделимы, – признавался Лартиг. – Я всегда был художником. Поэтому я всё вижу глазами художника». Но главным стремлением было «уловить нечто чудесное, происходящее в доли секунды».
Лартига всегда неодолимо манила женская красота. Он был женат трижды, и каждая из возлюбленных становилась моделью, музой, определяя отдельный, всегда значимый и оригинальный период в творчестве.
Первой избранницей молодого художника стала француженка Мадлен Мессаже, которую Лартиг ласково называл Биби. «Чудесная, весёлая, умная и любопытная», – так описывал свою ненаглядную влюблённый супруг. Смешливая, озорная, непоседливая, обаятельная, Биби предстаёт перед нами в серии фотографий, созданных в глубоко личном, откровенном, трогательно-интимном ключе. Каждый кадр переполнен нежным чувством к жене, трепетным любованием, радостью совместного бытия.
Они поженились 17 декабря 1919 года, и долгое время для всех этот союз выглядел идеальным. Но, как часто бывает, семейная лодка разбилась о быт. Медовый месяц молодожёны провели в Ницце, бездельничая, наслаждаясь друг другом и витая в облаках.
Первым сокрушительным ударом стала смерть сына и дочери в младенческом возрасте. Затем беспечность и расточительность пары значительно опустошила их банковские счета, а глубокий экономический кризис, разразившийся во Франции, закончил дело. Нужно было зарабатывать на жизнь, причём искать прибыльное место, но Лартиг – легкокрылый бонвиван, выросший в семье богатых промышленников, и Биби – дочь французского композитора, пианиста, органиста, дирижёра, члена Академии изящных искусств, дирижёра Русского балета Дягилева Андре Мессаже – не привыкли задумываться о завтрашнем дне.
Лартиг презирал деньги, был напрочь лишён честолюбия и заявлял, что готов трудиться только во славу искусства. Он писал портреты знаменитостей, оформлял интерьеры казино в Каннах и Лозанне, выставлялся в различных салонах начиная с 1922 года, но средств не хватало.
В 1930 году пара провела последний совместный отпуск на горнолыжном курорте Межев. Вскоре после этого Биби, разочарованная и уставшая, оставила Лартига. «Я живу наедине со своими фантазиями. Может, они лучшая компания, которая только бывает? Париж почти пустой. Запах раскаленного асфальта пробуждает воспоминания о других летних месяцах. И все эти воспоминания складываются в один большой, огромный хаос: любовь. Эти старые, прекрасные, нежные, неописуемые воспоминания, которые я никогда не разделял – и не мог бы разделить – с Биби», – страдая от мучительного одиночества, писал он в дневнике. С этого момента в фотографиях Лартига надолго исчез цвет: они снова стали монохромными.
Всё изменила случайная встреча. В 1930 году Лартиг знакомится с моделью модного дома Жоржа Дуйе Рене Перль и бросается в любовь как в омут, с головой.
«Париж, 7 марта 1930 г. Пять тридцать пять. Вот она! Неужели, и правда она? Восхитительная, высокая, стройная, с маленьким ртом, пухлыми губами и томными чёрными глазами. Она отбрасывает шубу в облаке тёплых духов. Мы сейчас будем танцевать. Мексиканка? Кубинка? Маленькая её голова сидит на длиннейшей шее. Она высокая, её рот на уровне моего подбородка. Когда мы танцуем, мои губы напротив её губ. Её волосы касаются наших ртов.»
Они проведут вместе два года, путешествуя по фешенебельным курортам, и позднее Лартиг назовёт это время «вечными каникулами». Томная, чувственная, меланхоличная, Рене таила в себе загадку, и эта непостижимая тайна привлекала и причиняла боль.
Влюблённый художник сделал более трёхсот фотографий той, вокруг которой видел «ореол волшебства», а отражение её красоты – в глазах мужчин и женщин. «Рене… это всё, что я хочу. Но одна мысль преследует меня – с кем я смогу говорить о любви после того, как Рене уйдёт?» – писал он, предчувствуя скорый крах пленительного романа.
Именно портреты Чёрной Жемчужины, как ни одной другой женщины, пронизаны драматизмом, любовной одержимостью и болью неутолимой страсти. В 1932 году всё было кончено. Имя Рене поглотили воды забвения, а фотографии всплыли только в конце XX века на аукционе Sotheby's, произведя настоящий фурор и навеки войдя в каноны модной эстетики.
В марте 1934 года, спасаясь от гнетущего чувства душевной опустошённости, Лартиг снова женился – его супругой стала Марсель Паолуччи, или Коко. Брак распался незадолго до Второй мировой, а в 1942 году Жак Анри Лартиг наконец нашёл своё счастье с Флоретт Орнеа. Утончённая красавица с завораживающе-светлыми аквамариновыми глазами стала его новой музой, вдохновением и поддержкой до конца жизни.
Жака Анри Лартига называли гением, любителем, примитивистом, бездельником. Несмотря на сотрудничество с Vogue, связь с модными и кинематографическими кругами, а также экспозиции живописных работ в галереях Парижа и Нью-Йорка, известность настигла мастера только в 1963 году после выставки в Нью-Йоркском музее современного искусства и публикации портфолио в журнале «Life».
«Я никогда не делал снимков по какой-либо другой причине, кроме той, что в тот момент это сделало меня счастливым», – утверждал талантливый упрямец, которого капризная Слава всю жизнь водила за нос.
Читайте также:👥
В 1970 году был опубликован «Дневник столетия» – ретроспектива работ Жака Анри Лартига, сопровождающаяся описанием жизни и творчества художника. Он умер в Ницце 12 сентября 1986 года, оставив бесценное наследие в виде 120 000 негативов, стеклянных пластин, слайдов, кинофильмов, 7000 страниц дневников, 1500 картин и 126 фотоальбомов. В честь мастера названа одна из улиц в V округе Парижа (Rue Jacques-Henri-Lartigue).
Больше интересного:
Ранее:
Далее:
✅©ГалопомПоЕвропам
Встретимся в новом году!🎄🎅🎄