Солнце уже скрылось за серыми крышами, когда я усталый и голодный добрел, наконец, до ночлежки. Это будет уже четвертая ночь.
Помню, как первый раз я пообещал себе, что больше не вернусь в это ужасное место. Но, Боже мой, как быстро человек привыкает ко всему!
Дневные поиски работы опять не дали результата, и в кармане холодно позвякивали последние 12 центов. Самый дешевый завтрак – 10 центов. Остается 2, только чтобы войти в тепло. На тюфяк и койку не хватает еще 8 центов. «Койка» - громкое название, двухметровый деревянный настил вдоль стены в три яруса, где имеют права спать обладатели тюфяков, а все остальные на каменном полу.
Не могу вспоминать без содрогания этот пол никогда не видевший даже метлы. Как же можно уснуть в этой грязи? Но хотя бы в тепле. Тепло – это жизнь! Осень 1886 года выдалась сырой и холодной. Останешься ночевать на улице – заболеешь. А для человека в моем положении это верная смерть.
Когда я в первый раз брезгливо принял из рук управляющего засаленный тюфяк, с трудом протиснулся между потных и вонючих тел на первом ярусе, то подумал, хуже уже быть не может. Но я был сыт и еще надеялся найти работу.
Сегодня надежда совсем оставила меня. Пришлось сделать выбор в пользу завтрака, чтобы оттянуть неизбежное, отчего в животе урчало, а настроение было упадочное.
В этот раз я пришел позднее, двери уже не заперты, очереди у стены нет. Все желающие внутри, заняли «лучшие» места. Но на полу места предостаточно, так что нет нужды особенно спешить.
Кованые петли жалобно скрипнули. Хмельной управляющий равнодушно принял мои два цента и указал глазами в дальний темный угол.
- Скоро погасим лампу.
Как оказалось, дальний угол был выбран управляющим неспроста. Тут меньше всего топтались, а потому не так грязно, хотя бы не было заметно плевков.
Несколько человек уже расположились у меня под ногами. Судя по всему, они не особенно церемонились и легли на пол в чем были. Но для меня это целая дилемма. Испорчу пальто, не смогу войти ни в одно приличное заведение. Если выверну его наизнанку, то грязным подкладом испачкаю костюм, и можно будет забыть о собеседованиях.
Здравый смысл подсказывал, что я уже обошел все возможные места, где могли быть востребованы инженеры, и собеседования больше мне не светят, но горечь и досада порождали в голодном мозгу смятение. Надо было принимать решение, иначе, когда погаснет свет, придется делать все наощупь.
Я снял и вывернул пальто, сложил его в два слоя на полу, положил в изголовье саквояж и принял горизонтальное положение.
Рядом со мной расположился кучерявый инвалид. Он неотрывно смотрел в потолок мечтательным взором.
Я уже понял, что в ночлежках каждый сам за себя, и никто ни на кого не обращает внимания. Но меня удивило это необычное выражение лица, словно этот человек на полу продолжает жить.
Свет погас. В темноте кто-то кашлял, кто-то недовольно ворчал, кто-то уже храпел.
Лежа в темноте я не мог спать, потому что постоянно боролся с омерзением, жалостью к себе, завистью к тем, кому достались места на койках. Твердый, холодный камень впивался в бока, и я мечтал о вонючем засаленном тюфяке. Слезный ком душил и сбивал дыхание.
Неожиданно на полках произошел какой-то переполох, кого-то вырвало. Воздух наполнился проклятьями, бранью и кислым характерным запахом. Слезы тут же потеряли свою актуальность, к горлу подступила тошнота. Хорошо, что я не поужинал сегодня.
- Новенький, - участливо вздохнул мой сосед, - не привык еще. Понимаю. К плохому привыкнуть сложнее, чем к хорошему. Дней через десять полегчает.
- Спасибо, - с трудом выдавил я.
Даже небольшое участие сегодня для меня на вес золота.
- Шарль Довье, - неожиданно представился он.
- Тесла, Никола Тесла, - ответил я.
Продолжение https://dzen.ru/a/Z2jEeWugzmdP5gb5
Для ознакомления с творчеством автора можно пройти по ссылке: https://litsovet.ru/user/108599
