1919 год оказался переломным. Слаженные и верные действия Советского руководства и удачные действия Красной армии на фронте смогли стабилизировать обстановку в стране и вернуть большинство захваченной белыми территории. Во многом такой успех был обеспечен широким участием бывших царских офицеров.
Однако на это понадобилось много сил и ресурсов. Источником этих ресурсов, как для красных, так и для белых была русская деревня. Мобилизация осуществлялась в основном за счет крестьянского населения, снабжение армии и городов проходила с помощью продразверстки на селе. Если бы не искусственное продление войны интервентами, большевикам, возможно, не пришлось бы проводить столь жесткую политику в отношении крестьян, что, в свою очередь, не привело бы к массовым деревенским восстаниям и их подавлениям, но создавшееся положение не оставляло выбора.
Оккупация интервентами и белогвардейцами зернопроизводящих губерний юга Украины и Донской области привели к ухудшению и полному прекращению подвоза хлеба в центральные губернии, занятые красными. Продажа хлеба в городах резко сократилась, что вызвало панические настроения и нарастающий голод. Часть городского населения мигрировало в села к родственникам, в надежде избавиться от голодной смерти. По многим городам прокатились бунты, направленные против местных органов Советской власти.
Для решения обострившейся продовольственной проблемы Наркомпрод в мае 1918 года был наделен неограниченными чрезвычайными полномочиями по закупке хлеба по низким государственным ценам, свободная торговля была запрещена, были введены карательные меры против лиц, скрывающих хлебные «излишки» и отказывающихся продавать зерно государству по установленным ценам. В стране была введена продовольственная диктатура, сопровождающаяся жесткой продразверсткой на селе. Инициатива не всегда исходила от власти. В наиболее крупных городах, изголодавшиеся рабочие и солдаты стали самостоятельно формировать вооружённые продовольственные отряды (продотряды) и направлять их в деревни за продовольствием (такие отряды впервые появились еще в 1917 году в Петрограде до прихода к власти большевиков). Их действия были поддержаны СНК. [494]
В июне 1918 года ситуация усугубилась, т.к. прекратился подвоз хлеба из Сибири и Поволжья, где антибольшевистское восстание поднял Чехословацкий корпус. В таких условиях продовольственная диктатура стала единственным способом спасения населения городов от голода. Советская Россия вступила в эпоху «военного коммунизма», продолжающуюся до 1921 года, когда правительство резко сменило курс развития государства.
Естественно на селе росло недовольство действиями Советской власти. Крестьяне требовали свободной продажи хлеба по рыночным ценам (а в 1918 году рубль уже настолько обесценился, что наиболее надежным способом торговли стал обмен товарами без участия многочисленных денежных валют) и при этом продолжали продавать зерно по спекулятивным ценам, наживаясь на голоде городов зернопотребляющих губерний. [494]
Вот как свою жизнь в Москве в 1918 году описывает известный советский писатель дворянского происхождения Сергей Голицын: «В Москве наступил голод. Хлеб подавался у нас маленькими кусочками, и то с мякиной. Повар Михаил Миронович приноровился печь котлеты из мелко рубленных картофельных очисток. (...) Кто был поэнергичней, ринулись в деревни менять свои вещи на рожь, на пшеницу, на картошку. Билетов на поезда не продавали. Люди забирались в товарные вагоны без билетов. Всюду стояли заградительные отряды, у мешочников отбирали продукты, часть отобранного поступала на государственные склады, часть просачивалась на черный рынок, где шла тайная торговля, а вернее, тайный обмен продуктов на одежду, на драгоценности, на картины, на портреты предков. Коллекции картин и фарфора (например, коллекция Вишневского — основателя музея имени Тропинина) происходили именно в результате подобных обменов» [цитата по 495].
Для проведения эффективной продразверстки большевикам требовалась поддержка населения на местах, в самих селах. Социальной опорой большевиков были наиболее бедные слои населения – батраки, зависимые от зажиточных крестьян. В июне власть приступила к организации комитетов бедноты (комбедов), состоящих из бедняков, поддерживающих продовольственную политику советской власти (декрет «Об организации и снабжении деревенской бедноты»). На комбеды возлагался сбор и распределение хлеба, предметов первой необходимости и сельскохозяйственных орудий, а также оказание содействия местным продовольственным органам в изъятии хлебных излишков из рук «кулаков и богатеев» [496]. При этом точно прописанных правил организации в декрете не было, что давало большой простор в интерпретации декрета в свою пользу. Действенным способом сопротивления крестьян стал либо полный отказ в организации комбедов, либо вхождения в них всей сельской общины (понятно, что такие комбеды не оказывали никакой помощи Продотрядам) [497]. Такое положение совсем не устраивало большевиков, т.к. для эффективной работы требовалось разделить сельскую общину на противоборствующие стороны. Во избежание превращения комбедов в общинные организации, в состав многих комитетов вошли лица, не принадлежавшие к местной сельской общине: безземельные ремесленники, наёмные сельхозработники и даже рабочие родом из деревни. Это привело к внутреннему террору местного населения: насильственной реквизиции зерна, скота и сельхоз орудий, проведение безосновательных арестов и даже расстрелов.
Некоторые крестьяне стали писать жалобы в столицу представителям верховной власти. Так, доведенные до отчаянья крестьяне с. Мердуши Темниковского уезда писали В.И. Ленину: «Прошу Вас (…) обратить внимание на то, что в ячейке коммунистов засели и командуют трудовым крестьянином люди с настоящим и прошлым темным, бывшие убийцы, хулиганы, пьяницы, картежники и лодыри, которым неизвестно, что такое честный труд, как в виде Алексея Барсова, который ещё при Н[иколае] II отбывал тюремное заключение — 3 года за убийство в Орехово-Зуево, где им и было совершено убийство. И эти лица, прикрываясь великим именем коммуны, держат в страхе все трудовое крестьянство» [цитата по 498].
Сыграв на внутренних противоречиях, большевикам удалось разобщить сельское население и добиться изъятия хлеба. Как известно, к бедности часто приводили не чрезвычайные обстоятельства (их можно было преодолеть с помощью родственников, общины или сменив место проживания и род деятельности), а человеческие страсти: лень, пьянство и нерадивость. Такие люди были подвержены и другим часто сопровождающим бедность порокам – зависти и злости, гордыни и ненависти. Городским агитаторам легко было уговорить этих людей вступать в комбеды и грабить собственных соседей. Это была первая атака Советской власти на сельский «мир», а т.к. община находилась в глубоком многолетнем кризисе, ее дальнейший крах, подталкиваемой большевиками, оказался вполне осуществим. Неосознанно в этом вопросе РСДРП(б) придерживался Столыпинской точки зрения и резко противоречил эсерам, исповедующим народнические идеалы. В связи с этим совершенно ошибочными представляются утверждения будто Советская власть всегда поддерживала общинный строй на селе и поэтому провела коллективизацию. История показывает, что сельская община стала неудобной для власти, т.к. контролировать ее молодому советскому правительству в условиях Гражданской войны было невозможно. Крестьянство же часто вступало в противоречие с политикой государства и община, в таком случае, превращалась в привычный и действенный механизм отстаивания своей позиции.
Так, комбеды стали чрезвычайными органами большевистской власти в деревне, которые вступили в борьбу с местными органами сельской власти – Сельсоветами, представляющими интересы середняков и кулаков. В июле, после убийства Мирбаха, на стороне Сельсоветов выступили левые эсеры, разорвавшие отношения с большевиками. После арестов левых эсеров комбеды на селе стали брать власть в свои руки: они «оттесняли» старые Советы крестьянских депутатов, начиная выполнять их функции.
Понятно, что в столь непростое время без перегибов не обошлось, однако террор и убийства производили не только Продотряды, но и сопротивляющиеся им крестьяне, имеющие на руках огнестрельное оружие с фронта. Приведу характерный для того времени пример взаимоотношений Продотрядов и крестьян из доклада воронежского депутата четвертого съезда левых эсеров, проходившего в октябре 1918 года в Москве. Вот как он описывал волнения в Усмани: «Большевики отправляют отряды для реквизии скота, реквизируют таким образом: увидели скот на поле - и погнали в Воронеж. Крестьяне, конечно, с этим не соглашались, и у крестьян вышло столкновение с отрядом красноармейцев, красноармейцев разогнали; был прислан другой отряд, отряд обезоружили, пулеметы отняли; тогда послали туда грузовые автомобили [с красноармейцами], крестьяне устроили ямы, в которые попали эти автомобили, и красноармейцы были взяты в плен заложниками; объединилось около 10 селений, и было сражение, телефон работал днем и ночью, командовали солдаты, бывшие фронтовики, и после трехдневного сражения большевики принуждены были отправить весь гарнизон города Воронежа. Усмань после обстрела из 3-дюймовки, а затем и шестидюймовки была взята, и все разграблено, и после этого красноармейцы целую неделю продавали на базаре бабьи юбки и кофты. (...) У нас большевики хулиганствуют по уездам, и бывают случаи, что комиссаров-большевиков крестьяне подстреливают» [цитата по 499].
К концу 1918 началу 1919 года комбеды уже настолько дискредитировали себя, что большинство из них пришлось распустить. С июля по октябрь по данным ВЧК действия комбедов спровоцировали массовые восстания крестьян в числе 129 [500]. С ноября 1918 года был провозглашен новый курс на «союз с крестьянином-середняком» в связи с чем комбедами были приведены перевыборы в местные Советы, после чего они самораспустились. До сих пор остается неясным каково было реальное значение комбедов в рамках проведения продовольственной диктатуры. Одни историки считают, что их роль была значительна, другие – что комбеды чаще препятствовали хлебозаготовкам и настраивали крестьян против Советской власти, чем помогали ей [501].
Малый срок существования комбедов говорит о том, что опыт разделения общины в итоге оказался неудачным. А вспыхивавшие в последующие годы восстания крестьян лишь подтверждали их твердую позицию в отношении продовольственной политики Советов. Действия власти оттолкнули от себя крестьян-середняков, составлявших на селе большинство. Как писал историк Данилин: «В насильственных мерах против зажиточной верхушки они увидели угрозу своим собственным интересам. В итоге середняки поддержали кулачество в его борьбе против большевиков, и в зернопроизводящих губерниях на борьбу против советской власти поднялась основная масса сельского населения. Костяк сопротивления составили бывшие фронтовики, поддержавшие Ленина в октябре 1917 года» [цитата по 494].
Продолжение следует.
С первой частью главы 3.2. можно ознакомиться здесь:
С предыдущими разделами книги можно ознакомиться в подборке.