Осенью 1890 года наследный принц – цесаревич Николай Александрович Романов, будущий самодержец России, закончил учебу. Согласно неписанной традиции, царственные особы это событие отмечали большой ознакомительной поездкой. На этот раз была выбрана Япония, тем более, что отец цесаревича – император Александр III, этой поездкой надеялся ускорить процесс создания восточного участка Транссибирской железнодорожной магистрали как надежного транспортного пути к тихоокеанским окраинам России и к зарубежным рынкам Восточной Азии.
Сначала была Греция. Греческий король, женатый на внучке Николая I, решил отправить в путешествие и своего сына - Георга, друга детства и двоюродного брата Николая, вместе русским наследником. А далее планировались Египет, Индия, Шри-Ланка, Сингапур, Индонезия, Тайланд, Китай. Покинув дом 23 октября 1890-го года, в марте 1891-го путешественники прибыли в Японию.
Это был первый визит иностранного принца в Японию. Его встретил тоже принц, но не наследный. Такэхито был членом дома Арисугава-но-мия, который являлся одной из ветвей Императорской семьи Японии. 15 апреля крейсер «Память Азова» вошел в порт Нагасаки. Посещение этого города не считалось официальной частью поездки цесаревича, поэтому много времени было уделено отдыху. Николай посетил русское кладбище в пригороде Нагасаки – Инаса. Он с удовольствием проводил время в обществе знаменитых гейш и даже сделал себе японскую татуировку в виде сказочного дракона. Потом последовали Кагосима, Кобе и далее Киото, где началась официальная часть поездки. 29 апреля намечалось посещение озера Бива, расположенное недалеко от Киото. Николая и его свиту к озеру везли на рикшах. После прогулки на катерах по озеру все отправились в город Оцу, где был устроен прием в резиденции губернатора. На обратном пути в Киото на одной из узких улочек Оцу произошел неприятный инцидент.
Кавалькада растянулась на десятки метров и образовавшимся зазором в 30-40 метров между двумя первыми колясками, в которых ехали полицейские, и коляской Николая и Джорджи, воспользовался полицейский Сандзо Цуда, стоявший на улице в оцеплении и вооруженный саблей. Цуда кинулся к коляске, в которой рикша вёз Николая, и саблей успел нанести два удара.
Обратимся к дневнику цесаревича. Вот что писал Николай: «…я получил сильный удар по правой стороне головы над ухом. Повернулся и увидел мерзкую рожу полицейского, который второй раз на меня замахнулся саблей в обеих руках.. Я только крикнул: «Что, что тебе?» … и выпрыгнул через джен-рикшу на мостовую. Увидев, что урод направляется ко мне и что никто не останавливает его, я бросился бежать по улице, придерживая руками кровь, брызнувшую из раны. Я хотел скрыться в толпе, но не мог, потому что японцы, сами перепуганные, разбежались во все стороны. Обернувшись на ходу еще раз, я увидел Джорджи, бежавшего за преследовавшим меня полицейским… Наконец, пробежав всего шагов 60, я остановился за углом переулочка и оглянулся назад. Тогда, слава Богу, все было окончено. Джорджи – мой спаситель – одним ударом своей палки повалил мерзавца, и, когда я подходил к нему, наши джен-рикши и несколько полицейских тащили того за ноги».
Хотя полученные Николаем раны не были тяжёлыми, программа пребывания в Японии была нарушена. 1 мая Николай вернулся на крейсер «Память Азова», где отпраздновал свой 23-й день рождения, а ещё через шесть дней отплыл во Владивосток.
Полицейский Цуда был осужден на пожизненное заключение и в том же 1891 году умер в тюрьме от пневмонии. Объясняя мотивы своего поступка, на суде Цуда дал понять, что считал Императора и народ Японии униженными теми овациями, которыми осыпали русского принца в ходе его визита.
Сам же Николай писал в своем дневнике: «Я нисколько не сержусь на добрых японцев за отвратительный поступок одного фанатика. Мне так же, как прежде, любы их образцовый порядок и чистота…».
