Дело Сухово-Кобылина остается едва ли не самым известным и самым загадочным в истории русской литературы. Блестящий барин, богатый дворянин, ведущий свой род со времен Ивана Калиты, обвинен в убийстве своей любовницы. Будучи насмешлив и остер на язык, за свою молодость Сухово-Кобылин нажил немало врагов, причем врагов влиятельных, которые впоследствии примут прямое участие в решении его судьбы. Долгих семь лет будет идти следствие, в ходе которого его, некогда светского льва и самого желанного жениха Москвы, несколько раз будут сажать в одиночную камеру, допрашивать, держать под запретами и заставлять приносить покаяние, чтобы в результате так и не назвать убийцей.
25 октября 1857-ого года дело Сухово-Кобылина будет закрыто. Виновные так и не будут названы, а сам Александр Васильевич, успевший к этому времени заявить о себе как о литераторе и написать одну из самых востребованных в истории российского театра пьес – «Свадьбу Кречинского», будет освобожден от любых подозрений. Но как сложилась его жизнь после этого страшного дела и этого легендарного триумфа его драмы? Обрел ли он наконец счастье, вернулся ли в общество? И написал ли еще что-то, кроме знаменитой «Свадьбы»?..
В апреле 1858-ого года с Сухово-Кобылина были сняты все обвинения, ему вернули паспорт и другие документы. Жизнь, поставленная на паузу этим арестом, теперь могла продолжаться. Но что же делает Кобылин, едва получив возможность? Он уезжает за границу. Будучи не в силах продолжать жить и находиться в обществе людей, еще недавно обожавших его и разделявших все его забавы, но отвернувшихся после ареста, он покидает страну, где, по его мнению, властвуют затаившие на него злобу чиновники и лживые бюрократы. К тому же нужно решить, как жить дальше. Прежняя жизнь, где он был блестящим дворянином, звездой общества и желанным гостем, закончилась, теперь путь во многие дома для него закрыт, да он и сам не хотел снова видеть эти пошлые и скучные лица. Нужно было что-то делать с доставшимся имением, приводить в порядок дела, разрушенные его арестом и многочисленными подарками и подношениями власть имущим. К тому же в Париже растет в чужой семье его незаконнорожденная дочь, которую он еще ни разу не видел.
Но во Франции Александр Васильевич поживет недолго – уже через полгода он пароходом возвращается в Россию, куда везет огромный груз из винных котлов, гидравлических прессов, центрифуг и насосов – одним словом, все, необходимое для полной реконструкции фамильных заводов. А в портфеле у него будет лежать новая рукопись, написанная и отделанная набело пьеса «Дело». Сколько запретов, цензурных правок, переделок и переписок придется ей пережить, прежде чем попасть на сцену! Причем главным ее цензурным карателем будет тот же старый знакомый Кобылина – критик Феоктистов, который в юности был домашним учителем его сестер. Получив должность главы цензурного ведомства, как поговаривали в свете, благодаря приветливости своей супруги, он в первые же годы добился закрытия многих газет и журналов, а впоследствии его стараниями на особый цензорский учет были поставлены Лев Толстой, Салтыков-Щедрин, Антон Чехов и другие выдающиеся писатели.
Вернувшись в Россию, Сухово-Кобылин сделался чуть ли не самым энергичным и прогрессивным промышленником страны. В своем имении он один за другим возводил новые заводы – винокуренный, конный, свеклосахарный, лесопильный, спиртовой – и не скупился на их оснащение. За советами и на экскурсию к нему приезжали крупнейшие промышленники и купцы. «Я счастлив, когда читаю и работаю без передышки» - говорил он, продолжая работать даже на Пасху, чем приводил в ужас своего набожного отца.
Каждый день он вставал в 4 утра, делал гимнастику, к которой пристрастился во время сидения под арестом, затем одевался в пестрый бухарский халат и мягкие сапоги и шел в лес рубить сучья или в столярную мастерскую, собственноручно выпиливая мебель для своего огромного мрачного дома. Целый день он ездил по своим заводам, вникал в дела, ругался с управляющими, руководил стройками и проверял бумаги. И это давало плоды – его тульские свеклосахарные заводы могли соперничать с заводами юга России, его кони пользовались большим спросом, а лесами, за разведение которых Сухово-Кобылин получил медаль от императора, приезжали любоваться академики.
Но чего же хотел Кобылин? Богатства? Славы? Успеха? Почитания? Все это уже было. А хотелось ему того, чего уже не было в его жизни, что было отнято холодной осенью 1850-ого года в день убийства Луизы – покоя и тихого счастья. И в августе 1860-ого года он, кажется, находит это счастье – в тихой, воспитанной в католическом монастыре молодой французской дворянке Мари де Буглон. Но ее родня была против. Что это такое – какой-то русский барин, за спиной которого обвинение в убийстве другой француженки, репутация мота и транжиры, потратившего свое состояние на взятки, к тому же с незаконной дочерью, живущей тут же во Франции! Мари отговаривали, запугивали и заклинали, но она была непреклонна – и брак состоялся. Спустя несколько месяцев молодожены приехали в Кобылинку, которая тут же преобразилась, а жившие в ней родители Кобылина оживились в надежде на появление законных внуков.
Но не зря судьба так много лет столь сурово относилась к Александру Васильевичу, на любой триумф отвечая бесчестьем, а счастье перемешивая с горем. Его семейная идиллия продлилась меньше года – весной 1860-ого года Мари заболела туберкулезом. Ее лечили лучшие московские врачи, но состояние лишь ухудшалось и 26 октября она скончалась.
Следующие несколько лет Сухово-Кобылин замкнется в себе: будет избегать столиц, поселится в своей Кобылинке безвыездно, не принимая гостей и отвергая все приглашения. Но никакая тоска не может длиться вечно и спустя семь лет, в 1867-ом году Александр Васильевич женится во второй раз.
Его новая жена – полная противоположность первой. Во-первых, англичанка, во-вторых, в отличие от робкой и болезненной француженки, она была крепкого телосложения, отлично ездила на лошади, фехтовала и даже стреляла из ружья. Эмилия Смит – так звали вторую жену Кобылина – вообще была очень энергичной женщиной с нетипичными по тем временем привычками: курила сигары, любила вино и крепкое словцо, нередко подшучивала над чрезмерно набожным свекром, но тот не сердился, ведь у такой женщины – полной противоположности первой жены сына – и судьба должна быть иная. Но не тут-то было. В середине января 1868-ого года в ясный солнечный день Эмилия, не привыкшая к русским морозам, поскакала в соседнюю деревню в слишком легком платье. Итог – десять дней лихорадки, воспаление мозга и скоропостижная смерть.
В это страшное десятилетие, забравшее у Сухово-Кобылина двух жен, мать и любимую сестру, он напишет одну из самых резких и язвительных своих пьес – «Смерть Тарелкина». Цензура переименовала ее в «Веселые Расплюевские дни», но даже так она сорок лет пролежала на полке, чтобы, появившись на сцене уже в совсем другое время, вызвать у зала лишь примирительную усмешку о мрачных фантазиях пожилого драматурга.
К концу жизни Александр Васильевич Сухово-Кобылин (а он прожил 85 лет) практически разорился. Его сверхуспешные пьесы не принесли ему ни гроша (о том, почему так произошло, мы рассказывали здесь), а заводы и фабрики, переданные в управление зятю, разорились, имения шли на уплату долгов, отсуживались, а иногда и просто захватывались соседями без всякого закона. Вдобавок ко всему в декабре 1889-ого года дотла сгорела кобылинская усадьба, а вместе с ней все его философские сочинения, ставшие центром его жизни, черновики неоконченных пьес и библиотека. До глубокой старости он сохранил лоск и осанку родовитого барина и даже в семьдесят выглядел крепким сорокалетним мужчиной. Его борода всю жизнь росла, загибаясь полумесяцем и только на девятом десятке этот полумесяц разогнулся, превратившись в широкую лопату, а под глазами пролегли мешки. Александр Васильевич Сухово-Кобылин умер в 1903-ем году в Ницце от воспаления легких.
Вот такая судьба, в чем-то щедрая, в чем-то жестокая досталась Александру Сухово-Кобылину. В истории России он остался в двух ипостасях: во-первых, драматургом и автором известных пьес, обличающих чиновничество и бюрократизм, а во-вторых, главным подозреваемым по делу об убийстве своей французской любовницы. С момента этого знаменитого дела прошло уже более ста пятидесяти лет, но результат его за все эти годы не изменился: убийцы неизвестны, а виновные не наказаны. Дело Сухово-Кобылина до сих привлекает к себе и будоражит умы как ценителей русской литературы, так и любителей исторического тру-кайма. Кто-то считает убийцей драматурга и свалившиеся на его голову дальнейшие несчастья видит расплатой, кармой за совершенное и тщательно скрытое преступление, а кто-то уверен в невиновности этого самовлюбленного, но все же неспособного на убийство барина и испытывает к нему лишь сочувствие.
Мы не станем судить однозначно, тем более что в таком сложном и запутанном деле это уже не представляется возможным. За эти несколько недель мы познакомили вас с «делом Сухово-Кобылина»: с ходом процесса и его участниками, рассказали, как сложились их судьба и как это уголовное дело повлияло на историю российского театра. Надеемся, из нашего рассказа вы узнали много нового, а если вам захотелось прочитать «Свадьбу Кречинского» и другие произведения Кобылина, значит, мы достигли еще одной цели – пробудили интерес к русской классике.