Поздней осенью 1850-ого года в нескольких километрах от Москвы, на пустыре рядом с Ваганьковским кладбищем находят труп женщины. Женщины, судя по превосходному наряду и сохранившимся украшениям, весьма богатой, а главное – очень скоро в ней опознают Луизу Симон-Деманш, многолетнюю любовницу знаменитого аристократа и светского льва Александра Сухово-Кобылина. Это дело, затянувшееся на долгие восемь лет, станет настоящим злым роком для Кобылина, но оно же и возведет его на вершины. Театральные вершины, ведь находясь под стражей он напишет одну из самых удачных своих пьес, постановки которой до сих пор не сходят со сцен столичных театров. Но этот вечный и страшный вопрос: убийца ли он? – будет сопровождать его всю жизнь и даже после смерти станет непременным атрибутом рассказа о его биографии.
Так что же случилось с Луизой Симон-Деманш? Кто был убийцей? И как развивалось это громкое дело? Расскажем в этой статье…
Действующие лица:
- Александр Васильевич Сухово-Кобылин – блестящий московский барин, родовитый дворянин, ведущий свои корни от времен Ивана Калиты. Молод, богат и красив, завсегдатай балов и вечеров, любимец дам. Лучший жокей России на первой джентельменской скачке. Холост, но содержит французскую любовницу, в убийстве которой и подозревается
- Луиза Ивановна Симон-Деманш – любовница Кобылина, французская модистка, приехавшая из Парижа и прожившая в России 8 лет. В последние дни жутко ревновала Кобылина к его новой пассии Нарышкиной и посылала прощальные письма. Найдена убитой в нескольких верстах от Москвы.
- Надежда Ивановна Нарышкина (урожденная баронесса Кнорринг) – любовница Сухово-Кобылина, возможная участница убийства Деманш. Скрылась от следствия, находясь на третьем месяце беременности. Прожила последующие годы во Франции.
- Ефим Егоров, Галактион Козмин, Аграфена Иванова и Пелагея Алексеева – крепостные крестьяне Сухово-Кобылина, отданные им в услужение Симон-Деманш. Неоднократно жаловались на жестокость барыни, имели с ней конфликты.
- Обер-прокурор Лебедев – один из следователей по делу Сухово-Кобылина, требовавший с подозреваемого взятку и попавший из-за этого в нелепую историю
- Арсений Андреевич Закревский – военный генерал-губернатор Москвы, имел давний конфликт с Сухово-Кобылиным и был заинтересован в том, чтобы наказать его.
Ход дела
Последнее свидание Сухово-Кобылина с Луизой произошло, судя по материалам следствия, 6 ноября 1850-ого года на ее квартире. Неизвестно, о чем они говорили, но сохранилось письмо, которое Луиза отправила утром того же дня. Оно словно проникнуто безнадежной грустью и предчувствием роковой кончины:
«Любезный Александр,
Заезжайте ко мне сегодня вечером, хоть на четверть часа. Мне необходимо нужно поговорить с Вами. Не откажите мне. Я, может быть, беспокою Вас в последний раз…
Прощайте, жизнь моя очень грустна. Луиза
Вероятно, Вы уже скоро не услышите обо мне в Москве»
Разумеется, это письмо, а тем более его прощальный мотив не ускользнули от внимания следователей. Оно, вкупе с другими, казалось бы, явными уликами: окровавленными половицами в доме Кобылина и обещанием “пронзить кастильскими кинжалами” (подробности ниже), легло в уже практически готовую папку обвинения.
Однако главным аргументом для сторонников версии об убийце-Кобылине было его необычное поведение в первые часы и дни после ее пропажи. Отчаяние, с которым Александр Васильевич принялся искать Луизу, его слезы, возбуждение и беспокойство не пробуждали в окружающих сочувствия, а лишь наводили на него подозрение. Его же крепостные люди свидетельствовали, что в день исчезновения он пришел к ней раньше обычного, а известие о том, что она уехала и не вернулась, насторожили его и встревожили.
«Сухово-Кобылин часу в восьмом 8-ого числа, то есть через три часа по совершении убийства, - писал в обвинительной резолюции обер-прокурор Лебедев, - приходил в квартиру отыскивать следы убитой Деманш и продолжал поиски с таким усердием, с такой тоскливостью и нетерпением…»
Как видно, в страдания Александра Васильевича, как и в искренность его чувств официальное следствие верило мало. Он был известным игроком, умел блефовать и актерствовать за карточным столом, изображая нужные эмоции. Но играл ли он сейчас? Или действительно имел повод волноваться за судьбу возлюбленной?.. И почему следствие с такой охотой схватилось именно за эту версию?
9 ноября 1850-ого года
Утро. В двух с половиной вёрстах от Пресненской заставы, недалеко от вала Ваганьковского кладбища было обнаружено тело молодой женщины с окровавленным горлом. На вид около 35 лет, среднего роста, с русыми волосами. Одета в нарядное платье с бархатными полусапожками и атласной шапочкой, все украшения оказались на месте. Рядом с телом не было ни орудий убийства, ни следов. Всю предшествующую ночь шел снег, но удалось заметить след от саней по направлению от Москвы. Медицинский осмотр показал значительные следы порезов, кровоподтеки, часть ребер была сломана, на горле кровавая рана от пореза. В этот же день были допрошены и досмотрены все городские извозчики - никто такого заказа не помнит, а в экипажах следов борьбы или капель крови не обнаружено.
В это же время известный дворянин и светский лев Александр Сухово-Кобылин находит отдыхавшего в Купеческом собрании обер-полицмейстера Москвы Лебедева. В сильном возбуждении, перескакивая с одной мысли на другую он рассказывает, что вот уже два дня не может отыскать свою возлюбленную, француженку Луизу Симон-Деманш. Он пытался расспрашивать знакомых, побывав во всех известных ему местах, где она могла бы находиться. Во все время разговора он был очень эмоционален и не раз высказывал опасение, не убита ли она. На вопрос, где ее можно искать, Сухово-Кобылин указал два направления: Санкт-Петербург и дорога на Хорошево, где в итоге и нашли описанное выше тело.
10 ноября 1850-ого года
Крепостные крестьяне Сухово-Кобылина Галактион Козмин и Игнат Макаров опознали тело Луизы Симон-Деманш.
11 ноября
Прошли похороны Симон-Деманш. Как лицо католического вероисповедания, она была похоронена на Введенском кладбище в Лефортово. 7 ноября в последующем стал для Сухово-Кобылина «Днем моей милой Луизы», когда он из года в год, приходил к ней на кладбище.
12, 13 и 14 ноября 1850-ого года
Обыски у Сухово-Кобылина. Изъяты бумаги и письма. А вместе с ними и части дощатого пола, на котором внимательные следователи нашли кровавые пятна величиной около аршина. Согласно показаниям слуги Кобылина, он накануне резал в сенях куриц для обеда и кровь принадлежит птицам. Доски отдали на экспертизу, но та лишь подтвердила, что на существовавшем тогда уровне развития технологий определить происхождение этих пятен невозможно.
16 ноября 1850-ого года
Тем временем в дело вступает сам московский генерал-губернатор Закревский, имевший давнюю и крайне неприятную историю знакомства с Кобылиным. Он приказывает установить за ним негласный надзор, вести дело именно по линии обвинения Кобылина, а после и вовсе посылает к нему следователей для обыска и ареста.
К дому Александра Васильевича подъехала черная карета, запряженная вороными. Два полицейских офицера, оттолкнув камердинера, прошли в кабинет хозяина и предъявили ему постановление, утвержденное генерал-губернатором Москвы Закревским, - арестовать!
Сухово-Кобылин был в бешенстве: кого арестовать?! Его? Помещика, столбового дворянина, императорского крестника! Он обрушился на полицейских с ругательствами, но те лишь заломили ему руки и вывели из дома в арестантскую карету. Сухово-Кобылина поместили в секретный чулан Тверской части вместе «с ворами, пьяною чернью и безнравственными женщинами», а после перевели в одиночную «секретную» камеру, где он провел три дня. И провел бы еще, но, как это часто было в жизни Сухово-Кобылина, его спас случай.
20 ноября 1850-ого года
Происходит невероятное – то, что ломает планы следствия и самого генерал-губернатора, желавших выставить убийцей Кобылина. Его крепостные, также взятые под стражу, признаются в убийстве Симон-Деманш. Повара Ефима Егорова предварительно изолировали в отдельной камере Серпуховской тюрьмы, где не посвященный в планы главного полицмейстера и генерал-губернатора следователь (как выяснится позднее, не без применения жестоких пыток) добился его признания. Привезенный в Москву, повар повторил свои показания о том, что француженка часто избивала своих слуг и ее за то не любили, а затаив злобу, решили убить. Вслед за Егоровым в преступлении сознались и остальные слуги. Сухово-Кобылин выпущен из-под ареста. Версия, которую гнули Лебедев с Закревским, провалилась, но герои еще не вышли из игры и уверены, что смогут отыграться.
13 сентября 1851-ого года
Со дня убийства Луизы Симон-Деманш прошел почти год. Московский надворный суд признает виновными крепостных Сухово-Кобылина и приговаривает их к каторжным работам. Сам же Александр Васильевич признан судом невиновным в убийстве. На этом, казалось бы, в деле можно было поставить точку. Но что это значит? Лишь то, что генерал-губернатор Закревский, на дух не переносивший Сухово-Кобылина и поставивший слишком многое на то, что тот непременно окажется на каторге, проиграл. А он не привык проигрывать и своим указом отменяет решение суда. Дело направляется в Московскую уголовную палату, а затем снова в Сенат.
13 ноября 1851-ого года
И снова невероятное известие – крепостные, год назад признавшиеся в убийстве хозяйки, один за другим отказываются от своих показаний. В течение этого года они не раз подтверждали свои показания в самых разных инстанциях. Причиной же для отказа от показаний один из крепостных называет жестокость и истязания со стороны следователя, другой – подлог и введение в заблуждение. Дело снова отправляется на доследование.
1853-1854 годы
К рассмотрению дела Сухово-Кобылина привлекаются все новые и новые участники, в том числе самые именитые. Оно проходит Сенат, Государственный Совет и министра юстиции. В январе 1854-ого года с делом знакомится император Николай I, который повелевает создать особую Чрезвычайную комиссию для «переследования» дела.
7 апреля 1854-ого года
Согласно постановлению Чрезвычайной комиссии Сухово-Кобылин арестовывается во второй раз. Теперь он сидит в одиночной камере городской тюрьмы у Воскресенских ворот и в тюрьме продолжает работать над своей драмой «Свадьба Кречинского», которую заканчивает 15 октября. Все это время члены семьи Сухово-Кобылина ходатайствуют об его освобождении из-под ареста.
2 ноября 1854-ого года
Александр Васильевич освобожден из-под стражи на поручительство родственников. Но дело еще не завершено и обвинения не сняты. Но для Сухово-Кобылина уже началась другая жизнь – жизнь драматурга. Завершена «Свадьба Кречинского», отбиты все цензурные замечания и пьеса готовится появиться на сцену. Ажиотаж огромный – на первую постановку места раскуплены за месяц, причем раскуплены по повышенной цене. Представление за представлением интерес публики не спадает, и «Свадьба» стабильно привлекает полные залы.
11 декабря 1855-ого года
День седьмого представления нашумевшей пьесы, день, в котором уместятся бесчестье и слава, позор и овации. Рано утром, еще не поднявшегося из постели Сухово-Кобылина будят перепуганные слуги – в дом пожаловала целая процессия из чиновников, полицейских и пожилого, но еще весьма бодрого священника. Они сообщают, что по решению Особой Чрезвычайной и Высочайше Учрежденной следственной комиссии решено: оставить Сухово-Кобылина в подозрении по предмету участия в убийстве, а «за любодейную связь» подвергнуть церковному покаянию.
В 11 часов утра в Брюсовом переулке, в двух шагах от дома, где когда-то проживала столь любимая им Луиза, в церкви Воскресения на Успенском Вражке, стоя на коленях перед иконами под пристальными и строгими взглядами полицейских, Александр Васильевич Сухово-Кобылин принес унизительное покаяние в незаконном сожительстве. А всего через несколько часов переполненный театральный зал, где только что закончилось, и закончилось с триумфом, седьмое представление «Свадьбы Кречинского», аплодировал ему, звал на сцену и кричал «Браво!»
«Странная судьба! Сквозь двери сырой сибирки, сквозь Воскресенские ворота привела она меня на сцену Малого театра и, протащив по грязи, поставила вдруг прямо и торжественно супротив того самого люда, который ругался мне и, как Пилат, бил по ланитам..»
Из дневника А. В. Сухово-Кобылина
25 октября 1857-ого года
Государственный совет оправдывает равным образом и Сухово-Кобылина, и его крепостных. На этом дело об убийстве Симон-Деманш закрыто. Но по нему так никто и не осужден. Одинаково оправданы все: и крепостные, и их знаменитый барин, что лишь усилило слухи, ходившие в свете.
Вскоре из тюрьмы вернулись и дворовые люди Сухово-Кобылина, но их освобождению он был совершенно не рад, так как подозревал и винил их в убийстве своей возлюбленной. «Это известие привело меня в страшное положение… - писал он. - Мое настроение – оставить имение и переселиться за границу». Через полгода Александру Васильевичу вернут паспорт и вещи, и он тут же уедет во Францию.
Итак, дело об убийстве Симон-Деманш отняло у Сухово-Кобылина не только любимую женщину, но и семь лет жизни – долгие семь лет, в которые он, каждый день находясь под угрозой пожизненной каторги, лишь чудом находил в себе силы продолжать жить и даже творить. Именно заключение под стражу - страшнейший позор для любого дворянина, тем более унизительный для дворянина знаменитого, богатого и известного в обеих столицах – помогло Сухово-Кобылину отринуть, сменить как старую кожу свою прошлую жизнь – жизнь ловеласа, барина и светского льва – и обрести жизнь новую – жизнь творца, драматурга, сатирика, высмеивающего коррупцию, некомпетентность, чинопочитание и повсеместный обман. Эта жизнь не была легкой и беззаботной. И до конца своих дней Александр Васильевич жалел о годах, потраченных на затянувшееся следствие, так и не кончившееся ничем, ведь убийца Симон-Деманш неизвестен и поныне..
А о том, как сложилась жизнь Сухово-Кобылина после освобождения из-под ареста, удалось ли ему, еще нестарому человеку обрести личное счастье и что оставил он после себя читайте на канале уже совсем скоро!
Эта статья - часть серии о деле Сухово-Кобылина. Если вы пропустили рассказ о том, кто такой Александр Сухово-Кобылин и откуда взялась погибшая Луиза Симон-Деманш - читайте здесь и здесь. Не забудьте подписаться, чтобы не пропустить следующий выпуск серии!