Пусть вечно иссякнет меж вами любовь,
Пусть бабушка внучкину высосет кровь!
Конечно, это самая страшная часть прочитанного в древней книге проклятия. О том, что оно должно осуществиться, мы прочтём в первых же строках повести: Рыбаренко объявит, что бригадирша Сугробина – «самый гнусный упырь, который только ждёт случая, чтобы насытиться человеческою кровью», и предскажет скорую гибель Даши, а затем будет удивляться, что девушка ещё жива.
Как согласуются между собой оба пласта повествования? В реальной части мы видим вроде бы действительно «добрую старушку», которая всегда рада гостям («Спасибо тебе, мой батюшка, — сказала она, — что ты не забыл меня, старуху. А я уж начинала думать, что ты совсем не приедешь; садись-ка возле нас, да выпей-ка чайку, да расскажи нам, что у нас нового в городе?»), ведёт «старосветские разговоры», осуждая современные нравы и постоянно вспоминая покойного мужа, и с радостью принимает предложение Руневского. Она требует соблюдения всех правил: «Поезжай-ка в Москву да попроси Дашиной руки у тётки её, у Зориной, Федосьи Акимовны; от неё Даша зависит, она опекунша», - но тут же прибавляет: «А когда Зорина-то согласится, тогда уж приезжай сюда женихом да поживи с нами. Надобно ж тебе покороче познакомиться с твоей будущей бабушкой!»
Конечно, немного смущает Руневского постоянное присутствие Теляева, но в конце концов он решает: «Семён Семёнович Теляев не что иное, как оригинал, который щёлкал только потому, что заикался или что у него недоставало зубов».
Что может настроить против бригадирши? Конечно, не её недовольство чтением старинного манускрипта – в принципе ничего странного нет в фразе «Придёт же в голову писать стихи про летучих мышей! Я их смерть боюсь, да и филинов тоже». И не нежелание говорить о покойной Прасковье Андреевне: родственница-самоубийца, особенно в те времена, не слишком радует. Странно поведение, странен весь облик её постоянной компаньонки Клеопатры Платоновны: «Бледное лицо её выражало глубокую горесть, как будто бы её тяготила страшная тайна».
И как бы завершает эту «бытовую» часть короткая фраза после описания дуэли: «Руневского перенесли в коляску, и так как дом бригадирши был самый ближний и хозяйка всем известна как добрая и человеколюбивая старушка, то его отвезли к ней, несмотря на сопротивление Рыбаренки».
Но вот во время болезни Руневского происходят странные события. Во-первых, само выздоровление после ранения неимоверно затягивается: сначала, после долгого беспамятства, - несколько дней общения лишь с доктором и слугой, а затем он снова впадает в беспамятство, которое продолжается более двух месяцев. Во-вторых, вызвано это беспамятство странным и необъяснимым видением.
Он видит бригадиршу в «платье яркого красного цвета, с вышитою на груди большою чёрною летучею мышью», и Теляева в железных латах, на которых «изображён был филин, и на шлеме его торчали филиновы крылья». При этом именует его бригадирша «рыцарем Амвросием» (а именно так зовётся в балладе убийца, который «с толпой удальцов к соседу сбирается в гости»).
Но самое главное и самое страшное – он видит Дашу, «лежащую без чувств, со связанными руками», и ясно понимает, что́ с ней собираются сделать…
Пробуждение его будет на редкость счастливым, мы узнаем, что уничтожены все препятствия между ним и той, кого он так любит, но было ли его странное видение бредом больного воображения?
Здравомыслящий Владимир всё, что называется, разложит по полочкам и убедительно разъяснит, откуда явился тот или иной образ, считая бо́льшую их часть навеянной рассказами Рыбаренко: «Всё, что он видел во сне и наяву, всё это он смешал, перепутал и прикрасил по-своему. Потом он рассказал это тебе, а ты, будучи в горячке, всю его чепуху ещё более спутал и, сверх того, уверил себя в её истине». Даша будет от души хохотать над предположением, что её покойная бабушка было упырём.
Но почему так грустна Клеопатра Платоновна? Она расскажет об ужасной тайне, пояснив, что не сделала бы этого, «если бы смерть старой бригадирши не разрешала её клятвы, а женитьба Руневского и Даши не разрушила страшной судьбы, обременявшей её семейство», однако всё равно останется много загадок, так как её рассказ - лишь о старинном проклятии, принесшем много бед («Преступление Марфы было наказано почти на всех её потомках. Многие из них уже в России умерли насильственною смертью, другое сошли с ума»).
Но мы видели (правда, глазами Руневского – в бреду или в ясном уме?), как она, по каким-то причинам обязанная подчиняться бригадирше, пыталась отговорить бригадиршу от страшного дела (и слышали о судьбе Дашиной матери, которая – и это самое ужасное! – была дочерью Сугробиной), а потом, после «ужасного внутреннего борения», «подошла к стене и, сорвав с неё небольшую доску со странными, непонятными знаками, бросила её на пол и разбила вдребезги». А ведь подобная доска когда-то была в доме дона Пьетро д'Урджина («В городе давно уже ходил слух, что он продал душу чёрту и что чёрт вручил ему каменную доску с кабалистическими знаками, которая до тех пор должна доставлять ему все наслаждения земные, пока не разобьётся. С уничтожением её магической силы чёрт, по договору получил право взять душу дон Пьетро»). И явится «высокий человек в чёрном домино и в маске» и даст ей для свершения злого дела всего три минуты: «Воспользуйся ими, если можешь, старая ведьма!»
Можно было бы снова списать всё на бред, но вдруг Руневский «заметит на шее у Даши маленький шрам, как будто от недавно зажившей ранки» и узнает, что за несколько минут до смерти бабушки она, лёжа больной, вдруг «обо что-нибудь укололась», да так, что её подушка была «вся в крови» («Это маленькое приключение было причиною, что я не могла с нею проститься: так я вдруг сделалась слаба!») А Клеопатра Платоновна будет смотреть «умоляющими глазами», так что он признается в своей ошибке и получит от неё «благодарный взгляд»… А ведь он поймёт, что крылось за всеми этими странностями!
А ещё будет трагический аккорд – сообщение Теляева: «Вчера некто известный вам бросился с колокольни Ивана Великого, коллежский асессор Рыбаренко…» И слова Клеопатры Платоновны: «Итак, пророчество исполнилось вполне. Проклятие не будет более тяготить этот род!» - потому что «Рыбаренко был незаконнорождённый сын бригадирши», хотя сам этого и не знал. Но именно он «извлёк из старинной хроники» ту самую балладу и «странным образом предсказал свою смерть».
И уже никому не захочется смеяться над предположениями Руневского, и будет отдан приказ: «Когда бы ни приехал Семён Семёнович, нас никогда для него нет дома. Слышишь ли? никогда!» Как говорится, бережёного Бог бережёт!
**************
А окончательные итоги по повести мы, если не возражаете, подведём в следующий раз.
В статье использованы иллюстрации В.Н.Ненова.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
"Оглавление" по циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь