Брюссель, 1957 год. На параде бельгийские десантники шагали с новыми винтовками наперевес — FN FAL, Fusil Automatique Léger. Лёгкая автоматическая винтовка, созданная для новой войны и новой армии. В руках армий НАТО она должна была стать стандартом западного мира, противовесом советскому АК. В Вашингтоне её окрестили громко: «правая рука свободного мира». В 1950-х это звучало как манифест — технологический, идеологический и геополитический. К 1970-м — уже как ирония. Потому что FAL оказался не оружием будущего, а вершиной уходящей эпохи.
FN FAL создавали как унифицированное оружие для стран НАТО. Разработка началась в 1947 году на заводе Fabrique Nationale в Льеже. Изначально винтовка проектировалась под промежуточный патрон 7.92×33 Kurz — лёгкий, компактный, логичный для послевоенной войны. Но инженерию быстро сменила политика. США настояли на полноценном боеприпасе — никакой «полумеры». Так появился 7.62×51 NATO: мощный, скоростной, с дальностью почти как у винтовочного патрона Первой мировой. FN FAL пришлось переконструировать, чтобы держать его импульс. Это означало одно: стрельба очередями — формально возможна, но практически бесполезна.
С этого момента судьба FN FAL определилась: она будет блистать — но не побеждать.
Технически FN FAL была блистательной. Полуавтоматический огонь, отсечка, регулируемый газоотвод, простая разборка, надёжность в грязи и песке. Длина — 1100 мм, масса — около 4,3 кг, магазин на 20 патронов, начальная скорость — 840 м/с. Для 1950-х это был эталон стрелковой инженерии. Винтовка быстро стала глобальной. Её производили по лицензии в Великобритании, Канаде, Австралии, Израиле, Южной Африке, Аргентине. Более 90 стран приняли её на вооружение. FN FAL стояла в строю от фьордов Норвегии до саванн Родезии. Её уважали, на неё рассчитывали, с ней были готовы выигрывать сражения. И всюду ей верили — пока не начался настоящий бой.
В бою FN FAL показала свои пределы. В джунглях Вьетнама, в афганских горах, в песках Мозамбика стало ясно: патрон 7.62 NATO слишком мощный — и слишком тяжёлый. Автоматический огонь был неуправляемым: первые три пули — в цель, остальные — в воздух. Плюс вес, откат, перегрев. Для солдата, которому нужно двигаться, стрелять много и быстро, винтовка превращалась в балласт.
Израиль первым почувствовал это в Шестидневной войне. На стрельбище FN FAL вела себя идеально. В бою — клинила от песка, перегревалась, была неудобна в бронетехнике и уличных схватках. Уже к 1970-м израильская армия начала массово переходить на М16 и Galil. FN FAL осталась на пограничной службе — там, где важнее было стоять, чем маневрировать.
Южноафриканские рейнджеры прозвали её «тяжёлой леди» — за надёжность, за внушающий вид, за мощь. Но и они признавали: в ближнем бою она мешает больше, чем помогает.
В это время США сделали ставку на M16 — лёгкую, скорострельную винтовку под патрон 5.56×45. Минимальная отдача, высокая скорострельность, компактность. Она ломалась. Она заедала. Она вызывала скандалы в Конгрессе. Но у неё было главное: она позволяла стрелять больше, быстрее и точнее на ближней и средней дистанции. FN FAL сдерживала стрелка — весом, откатом, длиной. M16 давала ритм. А в современной войне ритм важнее урона. Ритм выигрывал бой.
FN FAL проиграла не по качеству, а по концепции. Её создавали как винтовку для войны, которая не наступила, — для фронтов второй мировой. А воевать пришлось в постколониальных конфликтах, в джунглях, горах, деревнях. Калибр отражал амбиции, но не потребности. Вес — стабильность, но не мобильность. FN FAL проектировалась для армий, которые ещё мечтали о парадах, но оказались в реальности зачисток и засад.
Но важно понимать: FN FAL не исчезла. Она осталась в Африке, Южной Америке, в армии Аргентины (с ней воевали на Фолклендах), у британских десантников, канадцев, спецназа ФРГ. Потому что в открытом бою, в обороне, в умелых руках — это была убийственная винтовка. Меткость, пробиваемость, надёжность — всё оставалось при ней. Даже сегодня в ряде стран FN FAL служит как резервное оружие — для тех, кто ценит одно прицельное попадание выше длинной очереди.
И всё же: универсальной она не стала. Не объединила армии. Не создала эпоху. Напротив — она показала, что мечта о «едином стандарте» обречена, если он не учитывает ритм боя. FN FAL должна была стать правой рукой не свободного мира, а колониального и постколониального, а он оказался слишком разным, чтобы использовать одну винтовку.
