Мелехов начал ходить взад-вперед по кабинету. Он всегда так делал, когда волновался. Прочитанная история ему не только понравилась, она его взволновала. «Зацепила», – как всегда в подобных случаях говорил он.
– Отличная, отличная история, – бормотал Мелехов, режиссерским умом прикидывая, где какие сцены они будут снимать и хватит ли им своих производственных мощностей. Или придется что-то арендовать у коллег, у неповоротливых государственных студий.
– Не будем скупиться, – говорил Мелехов. – Снимем все крепко, добротно. С хрустом. Сделаем настоящее кино, чтобы люди в кинотеатрах и плакали и смеялись… Так, там есть сцены из детства… Школа… Дети – это будет самое сложное: много дублей, возни, суеты, поэтому, наверное, со съемок детей мы и начнем, – предположил Мелехов и решил еще раз перечитать историю.
Чтение заняло около десяти минут. Второй раз Мелехов читал рассказ как режиссер, и выводы были неутешительны: основные действия происходили в Чечне.
– С армией будет связано много съемок и проблем, – заключил Мелехов. – Нужно будет на официальном уровне договариваться с военным училищем и каким-нибудь московским спецназом, «Витязем», например. Войну будем все-таки снимать в горах. Не обязательно в Чечне. Можно в Дагестане, в Крыму или вообще на Алтае.
Вы читаете окончание. Начало здесь
По опыту работы на телевидении Мелехов знал, что армия очень закрытая и консервативная структура. Заручиться поддержкой военных в генштабе минобороны это еще не значило, что все будет в порядке. В армии много ведомств, царит бюрократия, а главное, все трясутся за свои кресла и погоны, поэтому на инициативу и помощь военных вряд ли придется рассчитывать. Нужно быть готовыми и к тому, что на месте, где будут проходить съемки, в воинской части половина техники будет не на ходу. Будут проблемы с керосином, соляркой и обмундированием солдат. Все это придется покупать за свои деньги и вносить в смету фильма.
«Ну и это все семечки, по большому счету, – думал Мелехов. – Самое сложное –правдиво снять войну, о которой я не имею никакого представления… Хотя… Если будут толковые консультанты… К тому же, мы хотим не очернить армию, а снять хорошее кино о героях нашего времени».
Мелехов снова начал ходить по кабинету.
– Наверное, пару месяцев уйдет на подготовку к съемкам. Месяца два-три займут съемки, ну и месяц-полтора на монтаж, сведение и озвучку, – грубо прикинул Мелехов. – Хотя Фелюрин может сроки значительно подсократить. Кстати, где он? – он вспомнил о компаньоне и еще раз набрал номер мобильника.
– Абонент отключил телефон…
– Или временно недоступен, – с легким раздражением добавил от себя Мелехов и отменил вызов.
«Ладно, с фильмом теперь всё ясно. Нужно заканчивать со сборником. Пока Александр Викторович не соизволили выйти на связь или вернуться в офис, я еще почитаю конкурсные работы. Хоть мне этого очень не хочется», – подумал Мелехов и, пересиливая себя, взял очередной рассказ.
Читать Мелехов начал с кривой усмешкой и явным пренебрежением, но неожиданно история увлекла его. Правда, погружение в рассказ продлилось недолго.
Зазвонил сотовый. Это был Фелюрин.
– Ну, наконец-то, где тебя носит, – обрадовался Мелехов.
– Не понял…
– Старик, я такую шикарную историю для кино нашел! Да и сейчас, судя по всему, что-то интересное читаю.
– Забудь про все. Вова, банкиры прорезались. Я сегодня у них в офисе три часа провел. Мы обо всем договорились. Так что давай, реанимируй все идеи, которые ты мне перед Новым годом по их поводу предлагал. И завтра, в десять утра, у них в резиденции мы все начнем обсуждать. Предоплату они нам перегонят завтра к обеду.
– А конкурс? – неуверенно спросил Мелехов.
– Конкурс? – не понял Фелюрин. – Какой конкурс?.. А, конкурс, – обрадовался Фелюрин, что наконец-то сообразил, о чем идет речь. – Вова, какой нахрен конкурс? – растягивая каждое слово, возмутился он. – У меня в портфеле контракт на три миллиона, деньги, процветание, будущее, понимаешь?! А ты отвлекаешь меня и думаешь непонятно о чем.
– Я так и знал, – взревел Мелехов, задыхаясь и еле сдерживая маты. – Я был уверен, – кричал он, – что так и будет…
– Вова, я все понимаю…
– Ты ни хрена не понимаешь, – не унимался Мелехов. – Зачем я месяц портил зрение и читал всякую чушь, зачем я потратил столько сил и времени?
– Спокойно, Вова, спокойно. Я все компенсирую. У нас есть возможность заработать пару миллионов. А издание книг, производство, реклама и прокат фильма – отняли бы у нас, как минимум, в три, а то и в четыре раза больше. И не факт, что эти деньги мы смогли бы отбить, а это убытки. Поэтому успокойся и хорошо подготовься к завтрашней встрече с банкирами… Вова, сейчас время ковать бабки, а фильмы снимать и книжки издавать можно и в старости. Всё, пока. В офис я сегодня уже не заеду. Вечером созвонимся, обговорим все детали по встрече. Обнимаю.
– Пока, – обречено сказал Мелехов и отключил телефон.
– Подарка стране не будет, – с горькой иронией добавил он и, собрав со стола листы с текстами, сложил их в корзину. Затем Мелехов позвонил секретарю и объявил, что конкурс закончен. – Больше никаких рассказов мне не приноси, и наши сотрудники пусть больше время не теряют, – сказал он и начал собираться домой.
«Может, напиться? – устало подумал Мелехов. – Хотя нет, нельзя. Нужно плотно подготовиться к завтрашней встрече с заказчиками».
***
После судьбоносного звонка Фелюрина и сообщения о том, что банкиры прорезались, конкурсные работы с рассказами, сюжетами и даже с готовыми сценариями в «МИФ» приходили еще четыре месяца. Некоторые из них ради развлечения читали сотрудники рекламного агентства во время обеденных перерывов или по вечерам, когда ждали, пока рассосутся московские пробки. Все же остальные конверты с пометкой «Конкурс» прямиком направлялись в мусорные баки, которые стояли на заднем дворе, рядом с шикарными машинами сотрудников одного из лучших рекламных агентств страны.
Обида Мелехова на Фелюрина за свернутый, а потому не состоявшийся конкурс в конфликт не переросла. Они спокойно отработали контракт с банкирами, существенно пополнили свои банковские счета и все пошло, как и прежде.
Конфликт произошел позже. Мелехов узнал, что Фелюрин за его спиной выводит деньги из компании, то есть попросту ворует и собирается продать часть своих акций. Мелехов потребовал объяснений и заявил, что он против новых акционеров.
– Да кто тебя спросит? – жёстко обозначил свою позицию Фелюрин, и на это Мелехов обиделся уже всерьез.
В девяностые партнеры воровали, кидали, предавали и даже стреляли друг друга сплошь и рядом. Девяностые – это был дикий капитализм, однако дело Мелехова и Фелюрина разрешилось без судов и братков. Мелехов продал все свои акции «МИФа» Фелюрину и ушел из компании. Он снова занялся кино, но рекламу больше уже никогда не снимал.
После того как Мелехов с Фелюриным расстались, агентство благополучно существовало на рекламном рынке до того момента, пока все радиостанции столицы не сообщили, что сегодня утром в подъезде своего дома по адресу Скатертный переулок, 22, рядом с Новым Арбатом, в 8.15 был застрелен известный продюсер и режиссер, владелец крупного рекламного агентства Александр Фелюрин. Следствие предполагает, что убийство имеет заказной характер и не исключает версию, что причиной убийства стала профессиональная деятельность господина Фелюрина. Следствием так же установлено, что все три выстрела, два в грудь и один в голову, были произведены из переделанного спортивного пистолета, который был брошен и оставлен вместе со стрелянными гильзами рядом с трупом убитого.
Мелехов об убийстве бывшего компаньона узнал в тот же вечер. Ему начали звонить журналисты с просьбой прокомментировать ситуацию.
– Мне нечего комментировать, с Фелюриным мы не виделись больше года, – спокойно объяснял всем интересующимся Мелехов, а потом просто взял и отключил телефон.
Убийство Фелюрина Мелехова не потрясло и не удивило. Оно застало его врасплох, так как он жил своей жизнью и стал забывать про «МИФ» и уж, тем более, не таил обиду и не желал зла Фелюрину. У него не было претензий к бывшему компаньону. За свои акции «МИФа» Мелехов заломил такие деньги, что Фелюрин их купил, кряхтя и скрепя зубами. Фелюрин даже не пытался торговаться, он понимал, что здесь дело принципа и Мелехов будет стоять на своем.
Весть о смерти Фелюрина скорее смутила.
– Эх, Саня-Саня, – вздохнул Мелехов, сидя поздно вечером того же дня напротив камина в гостиной своего особняка на Николиной Горе. – Жаль, что мне так поздно стало известно о твоих махинациях и воровстве… Я не мог понять, откуда у тебя вдруг взялось это чувство вины. Почему ты так воодушевился идеями создания фильма и сборника? Почему ты такой потрясенный приехал из Куршавеля? А все оказалось банально и скучно. Ты выводил деньги из нашей компании, воровал. Тебе было стыдно за себя. Ты же всегда мечтал быть героем, – Мелехов ухмыльнулся. – Тебя это раздирало изнутри. Ты потерял самоуважение и стыдился своих поступков, поэтому был недоволен собой и последнее время всегда был раздраженный. А в Альпах ты попал в окружение таких же, как ты, уродов: воров, казнокрадов, коррупционеров, тех, кто катком идет по головам, ломает крылья, вгоняет в нищету народ, торгует страной… Со стороны картина оказалась ужасной, и ты решил изменить себя и мир, но надолго тебя не хватило. А ведь мог прожить совсем другую жизнь. Мог действительно сделать что-нибудь полезное, достойное. Мог чем-то хорошим запомниться людям…
Но затем Мелехов вспомнил все неприятные моменты, связанные с выводом денег из компании, вспомнил мелочность и грубость, которых он не ожидал от Фелюрина, когда дело дошло до адвокатов, и все сразу встало на свои места.
«Не мог он прожить другую жизнь. Не мог. Значит, все логично», – подумал Мелехов и, посмотрев еще какое-то время на огонь, пошел спать. В этой истории ему все стало понятно, как и то, что все начатое нужно всегда доводить до конца. Чтобы хаоса в мире поменьше было. И для начала Мелехов решил восстановиться и закончить ВГИК. А то, действительно, как-то даже перед молодыми коллегами неудобно: известный матерый режиссер и без образования!..
Tags: Проза Project: Moloko Author: Ашихмин Олег
Начало этого рассказа здесь
Другие истории этого автора здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь